«Приоритет журналистики над политикой»: почему Дмитрий Муратов стал нобелевским лауреатом

Норвежский Нобелевский комитет прокомментировал, что премия, которую Дмитрий Муратов разделил с главой оппозиционного сайта Rappler, филиппинкой Марией Рессой, была присвоена за их отважную борьбу за свободу слова на Филиппинах и в России. В то же время они представляют всех журналистов, которые отстаивают этот идеал в мире, где условия для демократии и свободы прессы становятся все более неблагоприятными.

Сам Муратов прокомментировал событие так: «Я считаю, что это премия Анне Политковской, Юрию Щекочихину, Игорю Домникову, моим погибшим любимым друзьям и коллегам. И это премия для тех людей, которых сейчас объявляют иноагентами, нежелательными элементами».

Дмитрий Муратов родился 30 октября 1961 года в Куйбышеве (с 1991 года — Самара), окончил филфак Куйбышевского государственного университета. После служил в советской армии: там, по его словам, был специалистом, засекречивающим аппаратуру связи.

Карьеру журналиста начал в газете «Волжский комсомолец». Известность ему принесла серия репортажей из Баку для «Комсомольской правды». Он нашел доказательства того, что взрыв телебашни, из‑за которого в Баку ввели советские войска, совершила группа «Альфа», подчинявшаяся начальнику КГБ Владимиру Крючкову.

Из «Комсомолки» он ушел в 1992 году вместе с другими коллегами «в результате глубокого конфликта „отцов и детей“». Вскоре после этого стал соучредителем «Новой ежедневной газеты» (позже переименованной в «Новую газету»), а в 1993 году был назначен заместителем главного редактора. В 1994–1995-м работал специальным корреспондентом издания в зоне боевых действий на территории Чеченской Республики. Главным редактором «Новой» Муратов стал в 1995 году — и занимает этот пост по сей день.

Так Дмитрий вспоминал о начале работы в «Новой газете»: «Мы в „Комсомолке“ получали нормальные зарплаты, а здесь оказались вообще без денег. Я свой ваучер продал за кроссовки для дочки, потому что ей не в чем было в школу ходить. <…> Было у нас две комнатки в „Московских новостях“, где мы сидели на нераспроданных пачках газет. И Паша Вощанов, мой друг, который в первом номере опубликовал текст, подошел к киоску и спрашивает: »«Новая газета» есть?« А ему отвечают: „Новая газета есть. А называется как?“

За время руководства Муратова несколько членов редакции „Новой газеты“ были убиты: в 2000 году — редактор отдела спецпроектов Игорь Домников, в 2003-м — заместитель главного редактора Юрий Щекочихин, в 2006-м — обозреватель Анна Политковская, в 2009-м — внештатный корреспондент издания Анастасия Бабурова. Муратов неоднократно заявлял, что его коллеги пострадали из‑за своей профессиональной деятельности. В недавнем фильме, посвященном 15-летию годовщины со дня смерти Анны Политковской, сказано, что издание будет добиваться возобновления следствия и установления заказчика (7 октября истек срок давности по делу Анны Политковской. Это значит, что заказчики преступления, имена которых следствие так и не назвало, ушли от уголовной ответственности. — Прим. ред.). „Среди причин ее убийства — политическая борьба за власть, которая длилась с момента убийства Ахмата Кадырова и продолжалась вплоть до назначения Рамзана Кадырова главой Чечни в 2007 году. Ее понимание, чем грозит правление Рамзана Кадырова, было опасно для него. Это могло стать одним из веских мотивов для убийства. Она не была раздражителем, она была опаснейшим человеком, который формулировал очень опасные для Кадырова вещи“ — говорится в фильме.

Сам же Дмитрий рассказывал: „После смерти Политковской — это была третья смерть, — я собрал редакцию и сказал, что я хочу закрыть газету. Эта газета несовместима с жизнью сотрудников.

После этого я понял, что эта газета отлично понимает уровень опасности — и все к этому готовы».

Денежный приз составил около 1,14 млн долларов. Муратов заявил, что намерен перевести часть этих средств в фонд «Круг добра», занимающийся детьми с тяжелыми и редкими заболеваниями. Это не первый раз, когда журналист помогает больным спинальной мышечной атрофией. Например, в прошлом году он выставил на аукцион клюшку Валерия Харламова из собственной коллекции, а деньги пожертвовал на лечение ребенка с СМА. Также он пообещал направить часть суммы на поддержку журналистики.

«Главред „Новой газеты“ Дмитрий Муратов (вместе с журналисткой Марией Рессой) стал лауреатом Нобелевской премии мира. Это более чем заслужено.

Я могу рассказать тысячи историй, в которых Муратов повел себя так честно и так круто, что я лично отдала бы ему все премии мира. Но мне кажется важным, что Нобелевку присудили на следующий день после того, как в „Новой газете“ вышел большой фильм о том, как расследовалось убийство Анны Политковской, и в год, когда почти все независимые СМИ в России получили статус иноагента.

В первом комментарии по поводу премии Муратов сказал, что будет „отдуваться премией за российскую журналистику, которую сейчас стараются репрессировать, <…> помогать людям, которые признаны иноагентами, которых сейчас гнобят, высылают из страны“. Уверена, так и будет.

Поздравления, Дмитрий Андреевич».

(Цитата из инстаграма.)

«Хочется интерпретировать награждение [Дмитрия] Муратова как признание важности устойчивого гражданского института, продолжающего действовать в течение десятилетий. Работа «Новой» не разовый подвиг, а ежедневная деятельность, которая организует вокруг себя определенное общественное пространство. Это больше чем журналистский коллектив: редакторы и журналисты «Новой газеты» становятся политическими фигурами (и жертвами насилия по этой самой причине). Здесь ритуальная советская фраза «это награда всему коллективу» подходит как нельзя лучше.

Мысль о том, что «Новую газету» теперь могут объявить иностранным агентом, конечно, приходит в голову в наших извращенных обстоятельствах, но это все-таки будет слишком уж дико, учитывая внимание нашего руководства к своему международному имиджу. Я думаю, что скорее будет попытка присвоить славу себе. «Новая газета» не просто СМИ, но важный для общества социально-политический организм, и, конечно, ореол международного признания — это охранная грамота.

Отсутствие всякой связи между получением денег и деятельностью организации или лица — при том что любой денежный перевод от кого угодно откуда угодно может стать основанием для объявления кого угодно иноагентом — аномальная ситуация. Может быть, эта Нобелевская премия послужит не только к славе самого лауреата, но и к пользе всех остальных».

«Нобелевская премия мира — это не только медаль, диплом, почет и уважение. Еще это около миллиона долларов. Когда Муратов и „Новая“ получат премию, у минюста и прокуратуры появится чисто формальное и, судя по всему, неоспариваемое основание объявить газету иностранным агентом. Так что в нынешней России, как и когда‑то в СССР, всемирное признание зачастую оборачивается одними только проблемами».

(Цитата из фейсбука.)

«Главный редактор „Новой газеты“ Дмитрий Муратов и филиппинская журналистка Мария Ресса стали лауреатами Нобелевской премии мира. Об этом сообщил Норвежский Нобелевский комитет в Осло.

Хорошо, что Россию не обделили. Плохо, что забыли про Навального и белорусскую оппозицию. Но хоть Муратов в новом статусе будет за них хлопотать на мировой арене. Силовики, наверное, теперь кусают локти, что не успели записать „Новую“ в свой мерзкий реестр иноагентов. Как бы теперь не набросились на издание с утроенной силой».

(Цитата из фейсбука.)

«В первый раз верю в то, что решение о Нобелевской премии мира не просто глупое, а коррумпированное. Не знаю, но верю. Премии мира бывали странными и раньше — и когда их давали бывшим террористам, и провалившимся политикам, и не пойми кому, и кому‑то заслуживающему, но не за то. Тот же президент Обама заслужил бы премию за преодоление расовых барьеров, действительно революционное, но ему дали почему‑то за „вклад в дело мира“ — это в первый год президентства после короткой сенатской карьеры.

Если бы дали премию „Новой газете“ как организации, это еще можно было бы понять. Я бы не дал, но понял. Но Дмитрий Муратов — фигура совершенно неподходящего масштаба: слава „Новой газеты“ связана с другими людьми другого масштаба. <…>

Если кто‑то придумал этот план — дать премию лояльному человеку из России, чтобы не дай бог не дали премию Навальному или кому‑то из политзаключенных или политэмигрантов, — это дьявольски изощренный удар по нашей стране, настоящему и будущему. Если кто‑то организовал это как компромисс — ну, типа, позаботимся об этих русских, но не будем дразнить гусей, — что ж, это будет поглупее предыдущего».

(Цитата из фейсбука.)

«Я не умаляю достижений Навального и команды, тем более учитывая то, где сейчас находится Алексей. Но надо видеть границы адекватности, наверное? Обесценивать блестящую работу человека, у которого убили шесть журналистов и которому постоянно угрожают тем же, но он все равно не отступает? И это учитывая годовщину Политковской и ********* [офигенный] символизм в сторону нашей власти? Вы сумасшедшие, что ли?»

(Цитата из телеграма).

«Мои искренние поздравления Дмитрию Муратову.

Русский, а не белорус или украинец или беларус, мужчина, а не женщина, европеец из имперской столицы, а не представитель третьего мира, традиционный политический журналист, а не, например, кто‑то занятый вопросами климата — все это кажется очень консервативным выбором Норвежского комитета. Но, во-первых, этот выбор как раз и уравновешен женщиной из третьего мира, филиппинской журналисткой Марией Рессой.

Светлана Тихановская и Мария Колесникова многим кажутся более очевидным выбором, но когда в 2015 году давали Нобелевскую премию Светлане Алексиевич, никто не мог себе представить, что через пять лет в Белоруссии разразится такой масштабный протест и что его лидерами будут женщины. Раз в пять лет стране размером с Беларусь премию не дают.

Другой вопрос, почему если русский, то не Навальный. Тут многие недооценивают, насколько для современных западных институций токсична националистическая тема. Когда это было, но западные собеседники годы спустя продолжают спрашивать про национализм Навального. В каком‑то смысле националистом можно побывать один раз. Это не мешает поддержке, сочувствию, многочисленным наградам, но для награды с гуманистическим посланием может стать непреодолимым препятствием. К тому же Навальный — действующий, борющийся и довольно молодой политик, трудно предсказать, каким инструментарием он воспользуется, а Нобелевский комитет уже отметился несколькими поспешными решениями. В случае чего наградить его еще есть шанс. А нобелевская премия вообще не для поощрения молодых, а для увековечения заслуг. „Новая газета“ в этом отношении устоявшийся, равный себе институт, со своим кредо, стабильным образом действий и стилем, проверенным в разных условиях, а юбилей убийства Анны Политковской напомнил об этом институте».

(Цитата из телеграма.)

«Как же это круто, когда премию мира дают журналистам. К своему стыду, я не знаю Марию Рессу, но, судя по биографии, она сильная журналистка.

Почему не дали эту премию Навальному или Тихановской? Не захотели лезть в политику? Это признание приоритета журналистики над политикой. Навальному еще дадут премию мира».

(Цитата из фейсбука.)

«Про Дмитрия Муратова и так все знают (мои поздравления), а я хотела бы написать несколько слов про филиппинскую журналистку Марию Рессу.

На Филиппинах с 2016 года правил президент Дутерте, до этого он был мэром одной из провинций. Он пришел к власти на волне яростного противопоставления себя наркоторговле — что по факту вылилось в бессудные казни. Десятки и сотни тысяч людей тупо убивались вообще без какого‑либо следствия и суда. Настолько, что даже неизвестно общее количество жертв — то ли 12 тысяч, то ли 20, правительство говорит о 4000, что тоже немало.

Все, кто выступал против, линчевался не только властями, но и общественным мнением. Понятно, что СМИ полегли первыми. В том числе и Мария Ресса, руководитель новостного сайта (причем изначально они были на стороне Дутерте и всячески раскрутили почти неизвестного правителя, а потом ужаснулись содеянному и начали рассказывать, к чему это привело). Работников СМИ стали называть чем‑то вроде «пресститутки», и их лицом врага для власти стала именно Мария.

Ее несколько раз судили: от вопроса налогов до государственной измены. Власть довольно успешно использовала интернет и ботов (прямо как у нас), запустив хештег «Посадите Марию». В компании Марии работали в основном молодые — и в основном девушки, они оказались под постоянным прицелом. Поток угроз в сети был невероятным, это перешло в офлайн, журналисток били в магазинах, в них плевали, родственники публично отказывались с ними общаться.

Мария и ее журналистки нашли и расшифровали филиппинскую «фабрику троллей» и написали об этом. Родриго Дутерте потерял свое влияние и недавно заявил, что не будет баллотироваться на выборах. Сегодня Мария Ресса получила Нобелевскую премию мира — и ура ей».

(Цитата из фейсбука.)