«Матросы ненавидели меня»: помощница капитана, крановщица и дальнобойщица — о своей работе

Когда я тринадцать лет назад выбирала профессию, то поставила себе условие: она должна приносить удовольствие, а не обременять. Таким и стало управление башенного крана — для меня это скорее хобби, приносящее деньги. За несколько месяцев отучилась по специальности и сдала экзамены, а впереди меня ждали годы драйва и захватывающего опыта.

На свое рабочее место, в кабину крановщика, я добираюсь по лестнице — больше ста метров вверх. Это хорошая зарядка с утра. Дальше восемь часов возвышаюсь над стройкой, общаясь с прорабом и бригадиром, которые дают мне указания. Больше всего люблю наблюдать, как красиво и грациозно в безветренную погоду «плывут» длинномерные грузы. Это ювелирная работа, где нужна полная концентрация, поэтому я не слушаю музыку или аудиокниги. Если надоедает сидеть, то я встаю, разминаюсь, растягиваю мышцы.

Также я обязана следить за состоянием кабины и техникой безопасности. Внутри стараюсь создавать уют, например, мою окна. Еще перед каждой сменой проверяю исправность крана. Если этого не делать, то не избежать ЧП. Конструкции, к сожалению, очень часто рушатся. Например, недавно у знакомого с огромной высоты упала тяжелая емкость с бетоном. Удар был такой силы, что в земле осталась воронка. В итоге человек долго не мог выйти на работу из‑за шока. Рассказывал, как в тот момент перед глазами пронеслась вся его жизнь. Хорошо, что внизу никого не было, и обошлось без несчастного случая.

Для работы крановщику нужны определенные качества. Это конечно, психоэмоциональная устойчивость и полный контроль своих действий, в какой‑то степени даже хладнокровность. Ни о каком страхе высоты не может быть и речи. Хотя как‑то раз знакомый из МЧС рассказал мне, что при выполнении опасных операций сотрудники оперативных служб все-таки немного испытывают страх, чтобы работал инстинкт самосохранения, — так же и у меня, наверное.

Бывает, что резко дует ветер, и кран может слегла пошатнуться. Важно не впадать в панику и трезво оценить ситуацию. Хотя сейчас я не переживаю за техническую часть, потому что работаю на немецких кранах — они качественные и надежные. А если приближается совсем черная туча, то стройка просто останавливается, пока погода не улучшится.

Знаю много девушек в этой сфере, но когда люди слышат про мою профессию, то удивляются и говорят абсурдные вещи, например: «По тебе и не скажешь, что ты крановщица». А как она должна выглядеть? Наверное, грызть семечки, сидеть на корточках, ругаться, пить и курить — никогда не понимала этого стереотипа.

То, что профессия была запрещена, — немыслимо. У каждого вне зависимости от пола должна быть свобода выбора.

Коллеги относятся ко мне как к равной. На стройке я нахожу общий язык со всеми, в том числе с мужчинами. Иногда мне даже говорят, что работать с девушкой комфортнее, потому что движения при перестановке грузов плавнее и аккуратнее, чем у парней.

Я родилась и выросла в морском городе Ейске. Детство прошло на берегу лимана, но никогда его не рассматривала как место работы и не мечтала о море. Хотела стать психологом, но родители отговорили — мол, «неблагодарная и копеечная работа», поэтому по совету отца я все-таки пошла учиться на судоводителя. У меня были хорошие отношения с педагогами, и предметы давались легко — до выпускных экзаменов я закрывала все сессии автоматом.

В начале карьеры я тринадцать месяцев работала матросом. В обязанности входили уборка и покраска палубы, мытье трюмов, швартовка, а также вахта у причала с четырех до восьми утра и с четырех дня до восьми вечера. Было тяжело, так как это, прежде всего, физическая нагрузка. Однажды мы перевозили серу — она едкая и вонючая — от нее у меня разъедало кожу и глаза.

Сейчас я четвертый год помощник капитана на сухогрузе. Помимо управления на вахтах работаю с навигационными картами, метеорологическими предупреждениями, внутренними судовыми документами и документами на приход и отход судна.

Самое приятное в моей сфере — возможность качественно и полноценно отдохнуть на берегу. Полгода работаю без выходных — не важно, день рождения у меня или какой‑то праздник, а потом столько же провожу в отпуске. При таком графике не нужно задумываться, как впихнуть в субботу и воскресенье все свои планы. Работа пять дней в неделю для меня параллельная вселенная. Люди не представляют, как я по полгода не бываю дома, а я так же не знаю, как можно успевать жить два дня в неделю.

Встаю в семь утра, затем иду завтракать и на обход судна. По электронной карте я проверяю, где мы находимся, смотрю за исправностью радиостанции. До двенадцати дня стою на вахте. После обеда есть время на отдых. Оставшееся время занимаюсь швартовкой, оформлением документов и другими бюрократическими делами. Все это, конечно, с перерывами.

Мы перемещаемся по всему миру. Работа приносит мне много новых впечатлений и приводит в места, куда я вряд ли поехала бы самостоятельно. Например, в Абу-Кир в Египте. Это не глянцевая Александрия, а настоящая изнанка страны: мусор на улицах, тараканы в кафе, крысы в подворотнях, обшарпанные здания с безвкусными граффити и разбитыми окнами, круглосуточно поющие минареты (башни, с которых созывают верующих к молитве. — Прим. ред.). Как‑то во время практики я посетила сразу шесть стран — Германию, Францию, Испанию, Болгарию, Румынию и несколько городов России. Копилка новых мест ежегодно пополняется.

Во флоте очень мало девушек, из‑за чего я часто сталкиваюсь и с сексизмом, и с удивлением окружающих, но не вижу причин считать профессию мужской. Любая девушка имеет право решать, под силу ли ей тот или иной труд. Конечно, все зависит от человека — возможно, кому‑то будет сложно перетаскивать тяжелые швартовые тросы.

Женщинам, которые все же решились идти в профессию, я бы посоветовала в первую очередь подготовиться морально. Придется часто доказывать, что раз ты имеешь соответствующую квалификацию и тебя взяли на работу, то ты этого достойна.

С начальством тоже бывают трудности. Некоторые и вовсе не считают своих подчиненных за людей. Встречается очень мало адекватных капитанов. Один как‑то даже сказал, что «девушкам во флоте не место». В целом общаться с мужчинами по полгода нетрудно, но зависит от характера. Попадались матросы, которые открыто ненавидели меня просто за то, что я немного уступаю им физически. Но все же больше тех, кто готов помогать.

Один из самых частых стереотипов о женщине на флоте — то, что она пошла сюда не по призванию, а только чтобы найти себе богатого мужа и уйти в декрет. Странно так говорить, учитывая, что мы находимся в постоянном напряжении, а бешеная ответственность приводит к профессиональным заболеваниям, в том числе к варикозу, сахарному диабету и ожирению.

Несколько лет назад я переехала из Самары в США из‑за жизненных обстоятельств. Пришлось с нуля привыкать к новой жизни и учить язык, с чем помог муж. В России была проектировщиком — рутинные занятия пять раз в неделю так досаждали, что я шла на работу, как на каторгу.

Позже мы с мужем решили освоить новую профессию, и теперь я не представляю свою жизнь без дорог. Папа работал водителем автобуса, бабушка стояла за «штурвалом» трамвая, а мне всегда нравилось путешествовать. В итоге поняла, что не могу работать на кого‑то, и хочу быть ответственной за свой труд от и до.

Мы совершаем рейсы на одной машине. Спим по очереди, останавливаемся, только чтобы заправиться, принять душ и перекусить. Возим в основном мясо, крупы, овощи, фрукты, зелень и пищевые добавки. Проводим в дороге по шестнадцать — двадцать часов в сутки и за неделю выходит около 10 тысяч километров.

Водители получают примерно 1500–2000 долларов в неделю. Если вы очень амбициозны, то можно вырасти из простого дальнобойщика до владельца транспортной компании.

Мне, как эмигранту, сложно долго не видеть родных и близких. Также нужно всегда быть сконцентрированной: следить за дорогой, пешеходами, другими автомобилями. Из‑за этого, например, может ухудшиться зрение. Ночью за рулем чаще всего нахожусь я. Большой плюс — отсутствие трафика, хотя найти парковочное место в разы сложнее. Всегда нужно быть готовым к непредвиденным сложностям. То машина застрянет, то дорогу кому‑то перекроешь, то трейлер испортят на разгрузке. Но тут хорошие дороги, и американцы в основном дружелюбные. Если, например, у нас лопается колесо, то все с радостью предлагают свою помощь.

В пути мы работаем и развиваемся одновременно. Наши верные спутники — аудиокниги, фильмы и сериалы. Часто попадаем в интересные места: например, можем случайно увидеть настоящий вулкан или концерт неизвестной рок-группы.

Работать в паре с мужем — одно удовольствие. Мы не ссоримся и всегда находим общий язык. После долгой рабочей недели нам нужно 34 часа отдыха — называем это рестартом, когда голова перезагружается. Передышка очень важна — в противном случае можно помешать другим участникам движения из‑за усталости. Чтобы не перегореть, мы составили расписание: месяц на работе, десять дней дома. Этого вполне хватает, чтобы отдохнуть.

Девушкам вообще не сложно начать развиваться в этой сфере: понять основы можно за год, всему остальному учишься на практике. Другой вопрос — предрассудки. В России эта профессия и вовсе была запрещена для женщин, что абсурдно. Каждый вправе сам решать, что ему по душе.

Работа дальнобойщицей поменяла меня в лучшую сторону, я стала более лояльным водителем. На моем опыте были всякие — например, те, кто едет в два раза медленнее положенного или делает опасные маневры. Если другие люди не могут удержаться, то я уже не возмущаюсь, когда вижу подобное, а просто держу дистанцию и жду, пока машина уедет.