«Не давать мне работать, потому что это тяжело, — глупо»: история первой девушки-машиниста

Я родилась на Украине, в городе Кропивницком, раньше он назывался Кировоградом. Мы какое‑то время прожили там, потом переехали в Жуковский Московской области. Сначала папа остался на Украине, поэтому мы с мамой часто ездили туда с Киевского вокзала. У меня хорошо отпечатались в памяти эти путешествия на поезде и вокзал с красивейшим дебаркадером. Я до сих пор часто езжу туда к родственникам, это мое любимое направление.

Мои родители тоже работают на транспорте, только в авиации. От них мне передалось стремление к вечному движению, я в нем росла. В двенадцать лет я пошла заниматься на детскую железную дорогу. Это было что‑то вроде кружка, но с самой настоящей пятикилометровой железной дорогой, просто узкоколейной. С декабря по май мы проходили обучение, а летом ездили сами: то есть и машинисты были детьми, и проводники, и дежурные по станции. Но все это под контролем взрослых инструкторов. Там я случайно попала в кабину тепловоза и увидела все изнутри: множество приборов и здоровенный дизель, который грохотал так, что до мозга костей это чувствовалось. Меня это очень вдохновило и как‑то сразу влюбило. В тот момент я и поняла, что хочу быть машинистом. Мне тогда было четырнадцать.

Мои родители свободные от этих всех суждений о мужских и женских профессиях, поэтому я получила от них очень много поддержки. Естественно, они переживали, что меня не возьмут в колледж. Но это уже стало известно позже. Когда я захотела быть машинистом, мы не знали, что девушек не берут в эту профессию. И я даже не подозревала, что придется проделать такой путь.

Когда я хотела поступить в колледж на машиниста, мне объяснили, что эта профессия не для женщин. В итоге я нашла документ этого федерального закона [о запрещенных для женщин профессиях], перечитала его несколько раз, вчитываясь в каждую строку, и поняла, что на самом деле никакого запрета нет. Есть ограничения по напряженности и охране труда. Я решила зацепиться за эту формулировку и пошла дальше к руководству колледжа, чтобы они разрешили мне учиться, пройти практику и, соответственно, потом трудоустроиться. Весь процесс поступления занял около полугода, меня зачислили самой последней, 1 сентября. На линейке я уже стояла в форме, но еще не знала, взяли меня или нет. И после линейки ко мне подошли и сказали, что я зачислена.

Девушек, кроме меня, не было. Одна девочка пришла, когда я уже была на третьем курсе. И за несколько лет до моего поступления в другом колледже училась Юлия Юрова — она самая первая из нас, кому удалось стать помощником машиниста.

В колледже было все хорошо. Единственное, у некоторых одногруппников была ко мне неприязнь. Несмотря на то, что я отлично училась, хорошо знала все инструкции и у меня уже был какой‑то опыт на железной дороге, все думали, что преподаватели относятся ко мне снисходительно. Особенно после того, как я на втором курсе родила дочь, и наша заведующая отделением Юхина Светлана Владимировна разрешила мне остаться на очном и приезжать на пары два раза в неделю. Это многим не нравилось. Но тем не менее двое парней до сих пор мои хорошие друзья. Более того, мы сейчас работаем в одной компании. И эти ребята очень сильно мне помогали. Каждый день после пар скидывали мне конспекты, я их ночью переписывала.

Пока я училась, все руководство, которое мне когда‑то удалось переубедить, сменилось. Наступило время практики, и мне пришлось проходить все заново. Я опять писала письма, объясняла смысл этого федерального закона. У профессии машиниста есть ограничения для женщин по нескольким пунктам: это сильный шум и вибрации, которые пагубно влияют на слух, психоэмоциональная нагрузка и ненормированный рабочий график. Хотя на самом деле тот же бортпроводник, которым моя мама работала всю жизнь, подвергается гораздо большему физическому и психологическому вреду.

Это я и пыталась объяснить. Но здесь дело не столько в законе, сколько в нежелании его понять и разобраться, в некомпетентности и в каких‑то стереотипных мышлениях. Поэтому были проблемы. В колледже на практику дается две недели, соответственно, я за это время не успела ее пройти и закончила колледж без свидетельства помощника машиниста. Диплом у меня был, но по нему я могла устроиться только слесарем. Что я и сделала.

Параллельно я продолжала поиски места, где могла бы пройти практику. В итоге, обойдя все депо, — вначале электровозные (потому что хотела работать на поездах дальнего следования), затем моторвагонные — я нашла только одно, в котором мне разрешили пройти практику. На самом деле практику ничего не ограничивает, ты ее проходишь в качества третьего лица — дублера. Первое лицо — машинист, второе — помощник машиниста, а ты — дублер — ничего не делаешь, просто сидишь и смотришь, как все работает. Поэтому здесь никаких ограничений не могло быть, но никто не хотел брать за меня ответственность, потому что банально не понимали, что можно, а что нельзя. Соответственно, даже после прохождения практики меня никто не захотел трудоустраивать.

Причем в депо, где я была на практике, все относились ко мне неплохо. Они даже сказали, что я достаточно хорошо ответила на экзаменационные вопросы. Но мое трудоустройство было в компетенции начальника депо. И когда я начала ему звонить, он даже не стал со мной разговаривать и потом не пустил к себе в кабинет.

Через несколько месяцев я узнала, что можно попробовать устроиться в частную компанию. Я знала об этой компании — «Центральная ППК», — но не знала, что у них есть свои поезда и бригады. Мне посоветовал кто‑то из знакомых обратиться к ним. Я попробовала, и меня взяли на общих основаниях, по итогам прохождения конкурса. Я была очень удивлена, потому что мне даже не задавали вопросов, связанных с моим полом, просто взяли и все. Потом уже выяснилось, что у этой компании обновленный парк поездов, поэтому с тяжестью труда все не так строго.

Действительно, есть какие‑то физические трудности. И да, лед нужно отбивать. Но это трудно всем — мужчины тоже не делают это легким взмахом руки.

Лично мне вчера, например, пришлось отбивать обледенение ходовой части. Кроме того, что там не очень удобно подлезть, трудностей больше не было. Я хорошо понимала, куда я иду, и не давать мне работать, потому что мне будет тяжело отбивать лед, — глупо.

Сейчас я работаю машинистом, и пока я одна девушка-машинист на всю страну. Но скоро другие девчонки отучатся, и нас будет уже много, я этого очень жду. Потому что считаю, что, когда нас будет много, станет намного проще. А пока девушки работают в локомотивных бригадах помощниками машинистов. Я знаю одну такую девочку, работает на Белорусском ходу. Она худенькая, маленькая, но настоящий боец — справляется с трудностями не хуже мужчин.

Я работаю в этой компании уже три года. Сначала долгое время была помощником машиниста, потом прошла школу машиниста, после была так называемая закатка — это когда ты теоретические знания используешь на практике, ездишь под руководством другого машиниста. Закатка длится от трех месяцев. Затем экзамен, и только после его сдачи можно приступить к работе.

Сейчас я работаю на электропоездах пригородного регионального сообщения, основное направление — это Москва — Калуга, но маршруты бывают разными.

В этой же компании я познакомилась со своим будущим супругом. Мы с ним работали в первые два месяца моей карьеры. И свадьба у нас получилась очень необычной. После регистрации мы приехали на фотосессию в поезд «Иволга», в котором мы познакомились. И наши коллеги сделали нам сюрприз: позвали кучу людей, был оркестр, нам провел церемонию Влад Лисовец. Все было неожиданно, невероятно.

Есть целая инициативная группа, которую я собрала в 2018 году. Когда я устроилась на должность помощника машиниста в «Центральную ППК», эта новость тоже разошлась среди железнодорожного общества. Много девочек мне написали, что они хотят работать. Кто‑то из них тоже учился, но не смог трудоустроиться. У кого‑то не получилось даже поступить. И я подумала, что пора попробовать что‑то изменить. Мы с моей подругой Юлией, которая стала первой помощницей машиниста, создали общий чат на 27 девушек, которые мечтали стать машинистами.

Я сделала пример письма в Министерство труда. И каждая девочка написала по этому примеру свое письмо со своей историей: мы рассказали о себе, о том, что уже сделали и что хотим сделать, почему выбрали эту профессию. И, собственно, само прошение о том, чтобы власти пересмотрели этот список. И в том же 2018 году нам пришел ответ, что они готовы пересмотреть список. Компания, в которой я работаю, тоже написала, что она может принять девушек на работу и способна обеспечить им достойные условия труда. В итоге в министерстве пересматривали этот список несколько раз. Затем в 2019 году они выпустили приказ, в котором сократили список запрещенных профессий. Но в силу он вступил только 1 января 2021 года. Мы, конечно, этого очень ждали, и в итоге все те девочки, которые были среди нас, сейчас находятся на линии.

Теперь наша группа уже превратилась не в обсуждение закона, а в обсуждение профессии. Мы больше не говорим о том, как нам бороться, мы рассказываем, что делать, если встал компрессор.

Очень много негатива свалилось после того, как обо мне написал Mos.ru. Но так как я к критике привыкла — она сопутствует мне постоянно на протяжении десяти лет, — я не сильно была удивлена. Немного все-таки это выбило из колеи, потому что на следующие сутки, после того как эта новость была опубликована, у меня завис телефон из‑за около двух тысяч комментариев и личных сообщений. Люди нашли аккаунт супруга и даже ему писали оскорбления.

После этого я сняла несколько видео, в которых рассказывала, как я стала машинистом и чего мне это стоило. Это был мой ответ на эти ужасные комментарии. Многим было непонятно, почему закон только изменили, а я уже машинист. Но после этих видео, кстати, к моему удивлению, я получила одобрение общества, как мне кажется. Появились другие люди, которые начали выражать поддержку.

Я, кстати, никогда не была феминисткой. Я вообще этим не интересовалась. Просто выбрала свою профессию и хотела иметь возможность работать там, где я хочу.

Но сейчас, когда я столкнулась с такой критикой, то задумалась почему. И осознала, что это и есть тот самый сексизм. Тогда я начинала узнавать, что такое феминизм, и поняла, о чем речь идет. У нас в обществе принято считать, что феминистки — это те, кто не бреет подмышки и ненавидит мужиков. Но я к этому никакого отношения не имею. Я просто борюсь за свои права, и за это борется феминизм. Я хочу иметь право выбора. Получится — не получится, хотим — не хотим — это уже нам решать. Я думаю, что наше общество к этому обязательно придет, потому что первые шаги уже сделаны, и часть людей все-таки находится в здравом рассудке. Это меня очень радует.