«Здесь намного меньше стресса»: история россиянки, которая переехала в Аргентину

Я решила переехать в Аргентину, потому что мне близка ее культура: я читала писателей Хулио Кортасара, Хорхе Луиса Борхеса и Адольфо Биой Касареса. Улетела с двумя чемоданами и догадывалась, что обратный билет не пригодится. У меня уже были знакомые аргентинцы, так как я часто путешествовала и пользовалась каучсерфингом.

Уезжать одной не страшно, потому что ты несешь ответственность только за себя. Так проще: если бы не получилось зацепиться в стране с партнером или ребенком, я была бы виновата. Родные были против переезда, поэтому я сообщила им об этом уже постфактум. А у работодателя попросила отпуск, потому что не была до конца уверена, что останусь. Мне нужно было посмотреть, мое ли это место. В итоге приняла решение за месяц.

В Аргентине я поступила в частную киношколу под руководством Элисео Субьелы (аргентинский кинорежиссер, сценарист, продюсер. — Прим. ред.), которого можно назвать местным Александром Сокуровым. Конкурс был легким: если ты можешь заплатить за курс, то, вероятнее всего, поступишь, а экзамены нужны скорее для галочки. Они даже приняли российский диплом без перевода. Если набрать большой балл [на вступительных], то обучение будет бесплатным или со скидкой. Я платила полную стоимость из‑за слабоватого испанского — это примерно сто долларов в месяц.

Когда я рассказывала в школе, что из России, мне отвечали: «Как здорово! Я очень люблю Эйзенштейна, Тарковского, Михалкова и Сокурова». Три года я обучалась искусству продюсирования кино и параллельно доводила испанский до совершенства. Успела поработать няней, помощницей повара в ресторане, репетитором русского и даже продюсером в одной анимационной студии.

На курсе было около 30 человек, но до конца обучения добралось в два раза меньше, из них примерно пятеро устроились на работу в сфере кино. Для аргентинцев нормально начать что‑то и не закончить, если дело не касается секса. Родители не будут вас ругать, парням не грозит армия, плюс всегда можно взять паузу и продолжить обучение, когда тебе захочется, поэтому до диплома доходят только те, кому это на самом деле интересно и важно.

Позже я обучалась в Государственном университете искусств на литературном отделении. Поступить туда было чуть сложнее, но со второй попытки я это сделала. На курсе было человек 100, от 18 до 80 лет, но основной аудитории было 25–30 лет. Каждый семестр отваливалось 20%, так что через три года нас осталось человек 20. Во время карантина мы перешли на онлайн-обучение, и я его забросила, потому что это не мой формат.

По окончании этого отделения люди обычно становятся издателями, преподавателями или кем придется. Один мой друг открыл киоск, другой устроился в агентство недвижимости. Самый талантливый парень с нашего потока по-прежнему работает краснодеревщиком, зато он выигрывает все университетские конкурсы и получает за это серьезные денежные премии. В Аргентине, как и в России, сложно прокормиться только творчеством.

Первую квартиру я сняла через Airbnb поближе к центру. Оказалось, зря — около нее был вокзал, и по местным меркам район считался неблагополучным. Я в принципе не советую гулять в Буэнос-Айресе в темное время. Через месяц я нашла комнату в частном доме, но и там не сложилось — надоели соседские вечеринки. Сейчас я живу в квартире знакомого с русскими корнями, который вернулся в Москву. Я учила его русскому, а он меня — испанскому.

В отличие от российских планировок тут даже в маленькой квартире есть несколько туалетов. А вот стиральные машины стоят не у всех: обычно люди ходят в прачечные, чтобы не захламлять квартиру сохнущим бельем и не вешать его на балкон, откуда все может улететь.

Покупка жилья и ипотека тут не так популярны, и жилье строят реже, чем в России. В стране было несколько кризисов, поэтому аргентинцы живут сегодняшним днем и не откладывают деньги. Из‑за этого в конце месяца в барах становится все меньше публики. Еще друзья часто занимают у меня деньги.

В Буэнос-Айресе богатые люди стараются вести себя скромно. Они ездят на обычных машинах, одеваются в Zara, едят в недорогих местах и не скупают все новинки. По дому тоже не определить достаток, и ни у кого нет высоких заборов. Да, есть те, кому нравится демонстрировать богатство, но, скорее всего, они разбогатели недавно или из не слишком культурной семьи. В интеллигентных семьях не принято кичиться доходом или выбирать по нему круг общения.

Как и во всей Латинской Америке, здесь много людей с низким доходом. Есть «бедные» районы, в которых лучше не бывать и даже не проезжать на машине. Государство поддерживает их, делает образовательные программы, строит бесплатные дома и переселяет туда людей. Я думаю, что ситуация могла бы измениться, если бы им давали работу, а не временную поддержку. Часто жители таких районов продают на улице бумажные платки, шоколад, носки. Тут даже есть профессия trapito — «тряпочка». Это человек, который моет лобовые стекла машин без спроса и ждет за это от 50 до 100 песо, примерно 70 рублей. Он же караулит твою машину, когда ты оставляешь ее на улице. По возвращении нужно заплатить ему за эту работу, иначе в следующий раз он может ее поцарапать.

Иностранцам, конечно, проще всего устроиться в ту сферу, где подойдет родной язык или, наоборот, где не особо нужен испанский. Сейчас стало сложно с трудоустройством из‑за очередного кризиса, так что лучше работать на другие страны удаленно.

После выпуска из киношколы я устроилась в анимационную студию, где продюсировала создание мультфильмов для канала культуры. В основном они были на футбольную тематику, так что теперь я разбираюсь в этом не хуже спортивных комментаторов. Приятнее всего было искать в старых журналах из библиотеки неизвестные факты, которые можно добавить в сценарии.

У меня был доступ в очень ветхие архивы Государственной библиотеки, пропуск почетного исследователя и даже свой кабинет. Самыми сложными оказались встречи с футбольными историками. Эти люди слегка сумасшедшие, и нужно вести себя осторожно, чтобы они не вспылили и не выгнали тебя.

До карантина я работала организатором вечеринок: забирала 30% от стоимости мероприятия, зарабатывала от 500 долларов до двух тысяч, но из‑за пандемии это стало нерентабельным. Я делала эротические вечеринки, свадьбы. Сначала думала специализироваться на свадьбах для ЛГБТ-сообщества, но было не так много клиентов, так как тут в принципе редко регистрируют брак. Устраивать вечеринку дорого, потому что нужно позвать всю родню. Разводиться тоже сложно и затратно — только через юриста.

Еще я выступала со своими стихами на испанском, после чего ко мне подошло несколько людей из небольших издательств. В итоге мы договорились на публикацию стихов с теми, кто показался мне серьезнее. Верстка и разработка дизайна книги заняли месяца три. Все расходы были на издательстве, а я получала 10% от продаж, плюс могла приобрести книги по себестоимости и продавать их за любую сумму. Но большой выгоды от публикации в маленьких изданиях нет: тираж всего 500 экземпляров. Он закончился в пандемию, а печать пока не возобновили.

Я продолжаю руководить группой Flats for Friends из Аргентины, которую создала уже тут. Она помогла пережить тоску по родине. Я заходила туда, смотрела, как люди живут, что они ищут, как выглядят и одеваются, что у них на фото, какие домашние питомцы.

Тут многие работают «вчерную»: для найма иностранца нужны особые документы, и никто не хочет заморачиваться. Плюс такой сотрудник может запросить резиденцию (временный вид на жительство. — Прим. ред.), что тоже тратит время работодателя. А вот мои друзья, которые устроились в крупные компании, получили резиденцию.

За работу в выходные не принято доплачивать, но закон всегда на стороне более малоимущего. Тут часто судятся с работодателями. Это может быть долго, но, скорее всего, решение будет в вашу пользу. Так моя подруга получила через суд тысячу долларов.

Местные любят свободу. Они поздно женятся и заводят детей, у некоторых есть любовники, и за это никого не порицают. Здесь уважают твой выбор партнера, даже если вы одного пола. В Аргентине есть понятие «чонго» — партнер по сексу. Это немного грубое толкование, но в целом правильное. Аргентинцы не стесняются быть чонго или искать его, наоборот, могут даже написать в тиндере список качеств идеального любовника.

Если говорить про отношения, то тут нет эйджизма: совершенно нормально ходить на свидания и искать чонго, если тебе за 40 или 50. Есть свингер-клубы: я была в одном, когда искала помещение, но мне не понравилось из‑за прокуренного воздуха и дизайна. Отдельные секс-вечеринки могут быть стильными и заводными. На мой взгляд, лучшие у ЛГБТ-сообщества.

Секс-шопы похожи на русские — вульгарные. Аргентинское производство не на высоком уровне, а импортные товары дорогие. Зато есть интересные и красивые марки белья, в том числе для мужчин — например, стринги и корсеты. Есть курсы эротического массажа, тантрического секса и прочего. Я даже приглашала преподавателя к себе на мероприятие. Урок был похож скорее на стендап, где женщина рассказывала, сколько денег нужно потратить на чулки и в каком районе их искать, чтобы они не порвались. Всем было очень весело.

Партнеров для секса в основном ищут в приложениях, но местные открыты к общению: ты всегда можешь познакомиться и затусить с кем‑нибудь в баре. Разочарую, но танго не слишком популярно среди местных. Они со школы разучивают аргентинскую самбу и чакареру — что‑то вроде фламенко.

Расскажу историю про темперамент. Один раз нам в школе кино дали задание — снять репетицию. А у меня в доме каждый раз в одно и то же время какая‑то парочка разговаривала с выражением и на повышенных тонах. Мне показалось, что они репетируют пьесу. Я подумала: «Чего далеко ходить, сниму соседей». Оказалось, что эта пара просто ругается. В Аргентине есть понятие histérico — человек, который быстро меняет настроение, привычки, вкусы и желания.

У местных семь пятниц на неделе, и к этому просто надо привыкнуть. Когда я договариваюсь о встрече, то держу в уме, что человек может не прийти. Людям важен личный комфорт: они запросто пропустят мероприятие, которое долго ждали, и поспят.

Менталитет отражается и в национальной игре труко. Если вы не аргентинец, то не рассчитывайте выиграть. Она основана на вранье: чем ты лучше врешь, тем больше шансов на победу. Это видно и в характере аргентинцев: они могут что‑то недосказать, перевернуть слова, пообещать и не сделать.

Трудно ли завести друзей среди аргентинцев? Вот чтобы за тебя вписывались, одалживали деньги и подставляли в трудную минуту плечо — да. Они тесно дружат только с теми, кого давно знают. Зато вежливы с незнакомцами и занимаются благотворительностью. Недавно у нас на юге горели леса: многие мои знакомые отправились туда в качестве волонтеров.

Если говорить про религиозность, то в основном это относится к старшему поколению. Хотя учиться в католической школе или университете считается престижным. Многие, помимо церемонии в муниципалитете, венчаются в церкви.

У местных красивая естественная внешность: бьюти-процедуры и пластическая хирургия лица тут не в тренде, как в России, хотя некоторые девушки увеличивают грудь, есть даже специальная медицинская страховка, которая включает в себя эту процедуру. Аргентинцам, в том числе мужчинам, нравится следить за собой: все барбершопы и салоны красоты всегда забиты. Я хожу к русскоязычным мастерам, потому что они более внимательны к деталям.

Лучше всего развит татуаж. Мастера рисуют качественно, при этом у каждого свой стиль. Моя тату 20×20 см в начале года стоила пять тысяч песо (около четырех тысяч рублей), сейчас, наверное, было бы около восьми тысяч песо. Здесь это дико популярно у людей всех возрастов, даже если они работают в правительстве, банке или другом серьезном учреждении.

Из‑за коронавируса страна была закрыта с марта по ноябрь 2020 года. Сейчас дети ходят в школы, кино и театры заработали, но въезд в страну пока что закрыт для иностранцев. Люди уже расслабились и надевают маски только в общественных местах, и то, с носом наружу. Вначале была паника: жители даже хотели выселять врачей, потому что видели в них опасность. Был случай, когда мужчину с подозрением на коронавирус долго не хотели принимать в больнице, и он в прямом смысле наплевал на врача.

По сравнению с другими странами Латинской Америки в Аргентине высокий уровень медицины. Русские и украинцы часто приезжают сюда рожать, потому что здесь дешевле и ребенку дают гражданство, а родители получают ВНЖ и право на гражданство. Если что‑то болит, люди сразу идут к врачу. Бесплатная медицина есть, но ей не хватает анестезии и других необходимых препаратов, поэтому за деньги надежнее. Частных больниц и поликлиник предостаточно, часто врачи ведут индивидуальную практику и снимают офис.

Я бы описала Буэнос-Айрес как достаточно винтажный город: вся Латинская Америка приезжает сюда снимать фильмы про семидесятые, восьмидесятые и девяностые. Он будто остановился во времени: те же вывески, оформления витрин, люди даже одеваются как 20 лет назад и находят в этом свой шарм.

Мне очень нравится архитектура города. В основном это модерн, который создает атмосферу свободы. Еще у города нет единого покрытия: где‑то асфальт, где‑то плитка, булыжник или земля, поэтому сложно ходить на каблуках. Автобусы ездят регулярно и круглосуточно, поэтому нет проблем, чтобы добраться из одной части города в другую. Метро менее предсказуемо: оно может выйти из строя или встать из‑за забастовки работников.

Но самое классное — это культурная жизнь. Тут много кинотеатров, музеев, галерей.

Местные больше всего любят днем собираться в парках, а вечером — в барах. На улицах люди улыбаются. Единственное, чего мне не хватает, — это оперативности. Ждать кофе или какую‑то бумажку приходится долго, потому что тут никто не торопится, у людей свой ритм жизни — с этим можно только смириться и расслабиться.

Мне кажется, что я повзрослела быстрее, чем это произошло бы в России. Здесь намного меньше стресса и высокая влажность, что полезно для кожи. Тут гораздо меньше курят и пьют, поэтому люди выглядят в 30 лет на 20.

Думаю, что внутренние изменения связаны с принятием аргентинской культуры и мировоззрения. Я стала менее нервной и раздражительной, более открытой к людям, стараюсь наслаждаться настоящим, а не постоянно думать о будущем.