Есть ли сексизм в киберспорте? Рассказывают девушки из индустрии игр

Я люблю думать и соревноваться. В Counter Strike: Global Offensive ты играешь против других людей, умов и характеров. В этом и есть самый большой интерес. Каждую ситуацию можно сыграть совершенно по-разному. Все зависит от того, насколько быстро и правильно ты принимаешь решения, основываясь на информации от соперника. Помимо этого, CS — это командная игра, и нужно работать как единое целое с четырьмя людьми, которые думают по-своему, у которых другой менталитет и восприятие вещей. Поэтому быть лучшим в CS:GO — значит быть таким в куче разных деталей, начиная с того, как ты водишь мышкой или насколько ты спокоен и хладнокровен, заканчивая тем, какие отношения у вас с напарниками. Команда со временем становится семьей, ведь мы проводим вместе каждый день.

Все началось как простое увлечение: я играла с друзьями после школы еще в версию 1.6, с тех пор занимаюсь этим около пятнадцати лет. Раньше я совмещала это с учебой, потом окончила институт, устроилась на работу, но продолжала играть. В первую женскую команду Shara.bros я вступила в 2008 году. Тогда же мы выиграли СНГ-турнир. А в 2012 году с появлением новой версии CS:GO многие девчонки ушли, потому что она сильно отличалась от прошлой графикой, оружием и деталями. Все турниры стали проводить только по CS:GO, поэтому нужно было выбирать — переучиваться или заканчивать карьеру. Тогда я вступила в международную команду, с которой в 2015 году мы выиграли международный турнир. Нас подписала крупная киберспортивная организация Team Secret. Я смогла уволиться с работы и полностью сфокусироваться на игре. С тех пор я победила в восьми мировых и нескольких европейских турнирах в разных коллективах. Сейчас я в команде с четырьмя другими девочками из разных стран в дубайской организации Galaxy Racer.

Я связала жизнь с киберспортом и играю даже в выходные, ведь есть еще много недостигнутых целей. Чтобы быть лучшей в своем деле, нужно полностью посвятить себя ему. В семье всегда поддерживали такой выбор — мама смотрит все мои игры.

На профессиональном уровне таких изречений, конечно же, нет, они всегда от тех, кто играет как любитель.

В киберспорте очень много негатива к девчонкам. Причем именно к игрокам, а не к ведущим или аналитикам. Возможно, из‑за соперничества. До сих пор, после всех моих достижений, кто‑нибудь да напишет какую‑то грубость в чате. Я читала статью, где была приведена статистика, что те парни, которые играют слабо, обычно будут первыми, кто начнет обзывать и унижать противоположный пол. Но в то же время они будут подчиняться более сильным игрокам-мужчинам. И наоборот, [сильные игроки] стараются поддерживать девушек и говорить только хорошее. Не знаю, что это — человеческое невежество, наверное.

Мне кажется, что девчонкам нравятся компьютерные игры. Многие смотрят стримы по играм или проводят их. Но мало тех, кто занимается этим серьезно. Не думаю, что дело в отсутствии успешных примеров, скорее негатив просто отталкивает новичков, которые приходят в эту сферу. Но надо помнить главное и банальное правило — никогда не сдаваться и идти по своему пути.

В детстве у меня было несколько увлечений: я окончила музыкальную школу и думала о карьере в этой сфере, а еще меня всегда интересовали журналистика и иностранные языки. В итоге я поступила в Минский государственный лингвистический университет, а потом узнала о «Доте». [В детстве] я также проводила много времени за играми, но о карьере в этой индустрии не думала, потому что тогда она не была развита. Мне очень повезло, что хобби смогло стать полноценной работой. Я даже не мечтала об этом, когда начинала по фану комментировать игры на айсикапе (iCCup, платформа для игры в Dota. — Прим. ред.). Больше всего я ценю свою работу за людей, которые мыслят как и я, любят то же самое и живут тем же. И, конечно, за эмоции от процесса.

Раньше я играла в женских командах, самой известной и успешной из них была Virtus.pro. Я до сих пор вспоминаю об этих временах как о лучших в своей дотерской жизни. Но у женской «Доты», к сожалению, сейчас нет никаких перспектив. Турниров для девушек почти нет. А те, что есть, организованы самими девочками, и призовые там небольшие. Например, десять тысяч рублей за первое место, то есть по две [тысячи] на человека. Даже если девушка сможет много играть и дойдет до того, чтобы ее реально рассматривали в команду первого-второго уровня, менеджер будет думать не только о ее таланте, но и о возможном риске.

Есть система оценки скилла участника: выиграл, значит, плюс очки, проиграл — минус. В профессиональных командах играют те, кто в топе рейтинга. Если все-таки появится девушка, чей талант просто нельзя будет не замечать, думаю, ее возьмут. Если честно, я очень жду этого момента: такой пример покажет другим, что все возможно. Чтобы женская «Дота» начала развиваться, нужно, чтобы вмешалась Valve (компания — разработчик компьютерных игр, создавшая Half-Life, Counter-Strike, Dota 2. — Прим. ред.), а они даже близко в этом не заинтересованы, насколько мне известно.

Сейчас я тоже играю: если этого не делать, то понимание процесса будет слабеть. Из‑за выхода патчей (регулярных обновлений. — Прим. ред.) Dota 2 постоянно меняется, и иногда сложно понять механику  нововведений, если не поиграть самому и не прочувствовать их на практике. Благодаря этому «Дота» не надоедает, но совмещать комментирование и профессиональную карьеру игрока невозможно. Тренироваться нужно постоянно. К нам в студию иногда приходят проигроки в качестве гостей, но это происходит только когда у них нет турниров или в свободный от тренировок день.

Когда я начинала, к девушкам было предвзятое отношение. «Кто дал бабе микрофон? Отправьте ее на кухню!» — такое часто случалось слышать. Но теперь девушек в киберспорте намного больше, а таких комментариев на «Твиче» — все меньше. Среди моих коллег есть очень хорошие люди, которые всегда поддерживали меня и давали советы на старте. Сейчас, как мне кажется, все изменилось: появились девушки-менеджеры, ведущие, комментаторы, и уже нет разницы, какого ты пола. Зарплата тоже зависит не от этого, а от того, насколько ты профессионально и медийно развит. Времена меняются.

Я пришла в гейм-дизайн из архитектурной сферы, в которой тоже царит стереотип, что архитектор — это мужская профессия. Но в МАРХИ на моем курсе училось 80% девушек. В первом архитектурном бюро, где я работала, была директорка, а во втором девушки были директорками почти всех проектов. У меня не было ощущения, что мужчины занимают все важные места. С таким бэкграундом я вижу равноправие в игровой сфере. Например, я была одной из модераторов геймджема в музее «Гараж», где больше половины участников были девушки, а одна из команд, которая разрабатывала видеоигру, на 90% состояла из студенток Высшей школы экономики с факультета геймдизайна. Когда такое происходит вокруг меня каждый день, то сложно поверить, что в видеигровой индустрии есть сексизм. Возможно, это ошибка выжившей.

Когда я начинала свой путь в видеоигровой индустрии, то начиталась статей на «Нью-Йорк Таймс» о том, что в ней царит сексизм. Поэтому, когда я заводила первый аккаунт о гейм-дизайне в инстаграме, то долго скрывала, что я девушка. Я была уверена, что, если скажу об этом, сразу получу кучу негативных комментариев. Я скрывала свой пол год, было сложно преодолеть страх, но в итоге я выложила личную фотографию, и оказалось, что всем плевать. Комментарии были только по поводу моей графики и идей.

Я интересовалась гейм-дизайном еще во время учебы, но всегда думала, что это что‑то масштабное, очень сложное, не поле для личных экспериментов и творческих проектов. Потом друг посоветовал фильм «Независимая игра: Кино», и я поняла, что видеоигры можно создавать даже в одиночку или вдвоем. Это внушило оптимизм, и я решила пробовать создать что‑то сама. Смотрела курсы на Coursera и разных образовательных сайтах, постепенно делала творческие безделушки. В 2016 году окончила институт и пошла работать в бюро, одновременно создавая игру, где мальчик путешествует по миру философов. В процессе я увидела направление game studies (исследование видеоигр. — Прим. ред.), куда входит несколько дисциплин: [исследование игр] с точки зрения социологии, философии, культурологии и еще кучи всего. Узнала, что на Западе видеоигры исследуются архитекторами и урбанистами, и начала копать в эту сторону. Все приходилось совмещать с работой, где даже не было повода применить эти знания. Так получилось, что многие люди в какой‑то момент стали забывать, что я архитектор и начали ассоциировать меня исключительно с гейм-дизайном. Позже ко мне обратились, чтобы сделать большой проект, и я поняла, что будет невозможно совмещать его с основной работой. Я уволилась из офиса и собрала команду Adagia.

Недавно я прочитала книгу Наоми Вульф «Миф о красоте: Стереотипы против женщин», писательница высказывает очень важные вещи, но был момент, который меня жутко раздражал. Когда она писала об антагонисте, то говорила об обществе — мол, оно давит, навязывает (в книге Вульф рассуждает о влиянии представлений и идеалов о женской «роли» и красоте на самих женщин, выстраивая противостояние «женщина-общество». — Прим. ред.). Мне не близка эта концепция, не нравится всех обобщать и вешать ярлык. То же самое и с игровой индустрией — наверное, в ней есть те, кого можно назвать сексистами, но я не думаю, что их большинство. Даже если они есть, не стоит судить по ним о состоянии всего игрового сообщества. В основном те, кто высказывает какой‑то негатив в сторону девушек, это фрики, которые ведут себя так по любому поводу. Их просто что‑то триггерит, и они проецируют свои комплексы вовне. Мне кажется, они точно так же среагировали бы, если бы речь шла о девушках в фильмах и музыке, — это больше говорит о человеке, о том, как он воспринимает мир, а не об индустрии.

Моя позиция остается неизменной: если и есть те, кто позволяет себе сексистские комментарии, то это не проблема индустрии. Адекватные люди всегда оценивают качество работы и профессиональную сторону. Стоит учитывать только их мнение, а если кто‑то позволяет себе переход на личность, который не касается работы, то можно сразу вычеркивать его из списка тех, к кому надо прислушиваться.

У меня есть приятельницы-разработчицы из России. Близкая подруга Софи Найденовой — независимая разработчица со своей студией Happy Doggo Studio. Есть девушки из питерского объединения «Иборг», они разрабатывают арт-игры, и студия Taktika — ее основали две женщины, которые раньше, насколько я знаю, работали в Mail.ru Group, а потом создали собственную компанию. Может быть, о них просто недостаточно говорят вне игрового сообщества, но они существуют.

Эти дети подрастут, выпустятся из институтов, станут главами каких‑то компаний, и вопрос сексизма вообще отпадет, потому что он останется в прошлом моих ровесников.

У меня есть старший брат, и когда мне было лет десять, я бегала смотреть, как он играет с друзьями в компьютерном клубе. Меня туда не пускали, но я находила способы. Дома не было компьютера, и я не знала, что это за штука, но смотреть было интересно. Потом он появился вместе с играми — «Герои меча и магии», Stronghold, Warcraft 3 и судьбоносная для меня Lineage 2. Именно в ней я познакомилась с хорошими людьми, которые показали мне CS 1.6. Все началось с пабликов, а потом — знакомства с другими игроками, команды, турниры, это было очень интересно. Я начала играть в соревновательный «Контрстрайк» в 2009 году, когда училась в 10–11-м классе — команды были из разряда «собери сам», мы самостоятельно тренировались и регистрировались на турниры. Не помню, чтобы мне говорили что‑то плохое из‑за того, что я девушка, только если пару раз. Обычно, наоборот, помогали исправлять ошибки.

Но так вышло, что у нас была женская команда, а мой знакомый играл в сообществе Vifort, и я напросилась, чтобы нас взяли туда таким составом. Мы даже съездили в Москву потренироваться. Но все закончилось довольно быстро.

Экзамены в школе остановили мой путь в киберспорте, но я продолжала играть. Когда завязала с женским «Контрстрайком», то начала стримить. Мне дали HLTV (технология, которая позволяет смотреть закрытые игры. — Прим. ред.) своего матча в CS 1.6 знакомые проигроки, и, скачав «Эксплит» (программа для онлайн-стриминга. — Прим. ред.) и насмотревшись на стримеров, я стала иногда комментировать матчи. Но был 11-й класс, и надолго меня не хватило. Спустя время, в 2012 году, я перебралась в «Доту». В одну из игр друг спросил меня: «А почему ты не стримишь? Раньше у тебя хорошо получалось». Он рассказал о новом для меня сайте twitch.tv, и я, недолго думая, пошла на разведку — больше в реальной жизни меня не видели. Друзья никогда не понимали меня, им хотелось гулять. Наши с ними интересы постепенно стали расходиться после пятнадцати лет.

Я стримлю примерно девять лет. Когда начинала делать это на «Твиче», года два не шло речи ни о каком заработке, это было ради общения и преодоления стеснительности в свободное от института время. Уже потом зрители уговорили меня создать Paypal, чтобы копить на новый компьютер: тогда еще не было никаких сайтов для донатов. За эти годы я успела окончить институт, поработать, выйти замуж и даже провести кибертурниры для студентов. Председатель Федерации компьютерного спорта по нашему городу предложил стать его помощником. Это была студенческая лига, которая проводится во многих городах России. У нас много талантливых и инициативных ребят, было несколько девочек, что тоже порадовало меня. Стрим и игры — то, что приносит мне удовольствие. Кто знает, что будет дальше.