Куок: «Я не понимаю артистов, которые не слушают свою музыку. Вы дураки?»

3 ноября Куок выпускает свой альбом «Джангл», где привычные рэп и электронику сменяет живая музыка, построенная уже не на семплах, а бас-гитаре. Это кардинальный уход от прошлогоднего альбома «Imago», с которым Куок окончательно освоился на русскоязычной сцене и стал ездить в большие туры. В конце 2022 года «Imago» стал альбомом года по версии издания The Flow и попал в многие другие топы, включая список «Афиши Daily».

Вместе со звучанием сменилось и общее настроение музыки: теперь Куок звучит спокойнее, но продолжает искать себя в песнях. И, кажется, находит на «Джангле» в зоне комфорта, которой и делится со слушателем.

Вова Куок еще в детстве переехал с семьей в Чехию, где и провел большую часть жизни, там же став музыкантом. Первые годы карьеры он выпускал инструментальную электронную музыку под псевдонимом Quok, его первый релиз вышел на лейбле Муджуса Acid Pop Recordings, когда Вове было 14 лет (на первую деловую встречу он ходил с мамой).

Сейчас ему 23 года, и последние пять лет он занимается творчеством под кириллическим псевдонимом Куок — много лет это был хип-хоп, помноженный на передовую электронику, из которой и вышел артист. По сути, Куок — это русскоязычная музыка, с которой он собирает площадки-тысячники, а Quok — уже просто сайд-проект (по-прежнему не закрытый).

Наше интервью — про взросление через музыку и новый альбом: как Куока-артиста, так и Вовы-человека. А также про любовь к собственному творчеству, амбиции композитора, создание релиза через работу с фанатами (их буквально можно услышать на «Джангле»), ментальный комфорт и его влияние на творчество, а также — вдруг! — про облысение.

— У тебя выходит альбом — и мне опять нужно придумывать жанровые теги к новой музыке. Помоги: как бы ты сам описал «Джангл»?

— Бедрум-поп.

— Я думал, будет что‑то со словом «рок».

— Мне кажется, в жанрах сейчас нет смысла. Любой артист сейчас рэпер, потому что площадкам так удобнее. А мне просто хочется охарактеризовать альбом как добрую музыку.

— В нашем первом интервью в 2020 году мы говорили про музыку Burial и Clark как заметные ориентиры. А сейчас это кто?

— Я слушал много музыки из детства: многое из того, что мне включал брат. Плюс я вспомнил, что у меня есть бас-гитара. Обычно использовал ее для пары семплов, а тут решил поменять подход и писать прогрессии с помощью бас-гитары. Не могу сказать, что на меня повлиял Thundercat, это будет восхваление себя, еще рано.

— Этот альбом ты писал в Праге. Почему так?

— Да, все вернулось обратно в Чехию. Москва в моей биографии стала рабочим перевалочным пунктом. Прожил здесь полтора года — и вернулся в Прагу. Там все-таки друзья, семья. Да и город спокойнее. Оказалось комфортнее жить там.

Мне было бы намного легче работать в Москве. Связь с музыкантами, наличие хороших студий, с чем в Праге проблемы. Да и организаторам московских концертов и тусовок не нужно было бы везти меня через Стамбул. Иногда печально, что я здесь не нахожусь. Но с другой стороны, меня бы убил московский ритм.

— В то же время этот ритм сформировал альбом «Imago», который сильно тебе помог.

— Ну да. Но поэтому и звучание отличается. «Imago» у меня ассоциируется с тяжелым периодом в жизни. Сейчас летел в Москву — и почувствовал тревожность. Здесь ничего не успеваешь, нужно серьезно относится к тайм-менеджменту. А в Праге ты в любое место доберешься за пятнадцать минут и будешь вовремя.

— Почему на «Джангле» обратился к живым инструментам?

— А это стало логичным продолжением дискографии. Сперва у меня был просто лэптоп, потом лэптоп и микрофоны получше, синты поинтереснее. Затем добавились звукорежиссеры, а тут уже и музыканты посерьезнее, и подписчики подключились.

— С одной стороны, это твой самый музыкальный альбом. С другой, есть ощущение, что в плане стримингов будет хуже. Ты об этом думаешь?

— В этот раз я забил. Мне кажется, «Джангл» будет более долгоиграющим. Потому что тут альбом о музыке, а не о пережитых эмоциях.

— Как твоя команда его приняла?

— Там музыканты, им понравилось. Все его назвали самым взрослым.

— А Идан (менеджер Куока. — Прим. ред.), которому надо еще и коммерчески этот альбом продвигать?

— Конечно, мы что‑то подсократили. Но редакционных моментов было минимум, все восприняли эту работу как мое творческое решение. Корректировки были из разряда: «Давай все-таки из шестиминутного трека сделаем три минуты».

Идан, менеджер Куока: «Я думаю, у артистов есть подход завышенной самокритичности еще до выхода творчества в свет. Вова тоже этим грешит. Но это действительно самая от души составленная им работа, где у него была полная свобода творчества и мысли. Мы ограничивали его, только когда это выходило за границы восприятия слушателей. Но все реакции на альбом пока говорят о том, что там есть два-три хитовых трека. Хотя, по сути, это же просто песни, которые хотел спеть Вова. Ставлю на то, что он соберет по стримам как минимум так же, как и „Imago“, хотя он в два раза меньше».

— Этот альбом ты записывал на стримах вместе со слушателями. Что это за история?

— Это был эксперимент, я не знал, к чему он приведет. Просто хотелось поработать с новыми людьми и развить комьюнити вокруг себя. Придумали с Иданом и Дашей Филин (клипмейкер и видеограф, ответственная за большинство клипов Куока), что можем в течение тринадцати этапов давать различные задания музыкантам разного уровня, чтобы любой мог принять участие в создании альбома. Иногда просили сделать аккомпанемент на определенном инструменте, либо нарезать семпл, либо просто отправить голосовое, где ты поешь. Самый яркий пример с альбома — трек «Под потолком», сделанный из голосового сообщения девчонки. Мы обалдели на стриме, в итоге за полчаса сделали трек.

— А профессиональные музыканты участвовали в создании «Джангла»?

— Osa был задействован. И мои друзья-музыканты. Позвал кореша-саксофониста с консерваторским образованием, который очень по-отцовски относится к музыке. Он сильно повлиял на итоговый альбом. Но в основном просто подписчики. Я запрещал друзьям участвовать в стримах с аудиторией. Потому что знал, среди них есть талантливые музыканты, которые понимают, за какие струнки дергать.

— Сколько ушло на создание альбома?

— Где‑то год. Когда были в туре с «Imago», скучали в поездах: ты тридцать шесть часов едешь непонятно куда. У нас был рекордер, стали записывать звуки подстаканников, роллтона и всего вокруг. Так получился трек «Одно большое сердце». А потом я уехал в Японию, начал накидывать идеи, но все ушли в стол. Потом было затишье, после которого начали историю с подписчиками. 80 процентов альбома написалось этим летом. Это даже слышно: он вышел достаточно теплым.

— Ты говоришь про полтора дня в поезде и роллтик. А потом едешь в Японию — и это предполагает уже другой уровень дохода и комфорта. Тебя такое не парит?

— Если бы я не мог переключаться, не мог бы ездить в Японию. А так я неприхотливый во многих аспектах жизни. Мне понравилось в поезде: когда едешь с хорошей компанией с определенной миссией — то пофиг. А Япония — это не так уж и дорого, на самом деле.

— Расскажи.

— Билеты — это дорого, да. Но если сравнить Токио с Москвой, то в плане жилья и продуктов будет дешевле. Если жить не в центре, можно бюджетно и интересно провести время. Это очень творческое место. Где бы ты ни шел, тебя сопровождают милые звуки, вся реклама звучит очень анимешно, это цепляет уши.

— Не думал там пожить?

— Скорее всего, так и будет. Планирую на полгода уехать туда после тура. Но не больше: боюсь, что мегаполисная суета может меня повредить.

— Какие у тебя сейчас амбиции?

— Я сейчас смотрю из окна на строящийся «Олимпийский». И хочется делать большие концерты. Я знаю, как это вдохновляет. А еще одна важная цель — собрать большую коллекцию синтезаторов, построить дом со студией и писать музыку для голливудского кино. Сейчас пишу для одного крупного проекта, но пока без деталей.

— А почему шифруешься?

— Потому что хочется сперва добраться до очень крутого кейса. Когда буду писать для большого кино, обязательно про это расскажу. Но до этого еще надо дорасти.

— Ты вот приехал в Россию…

— На заработки, ага.

— Чешский эмигрант, да. А вопрос такой: сейчас многие артисты — от Loqiemean до Scally Milano — говорят, что комьюнити артистов развалилось. Как это выглядит с твоей стороны, поодаль?

— Я не привязывал себя к разным комьюнити. Все существуют в маленьких группах друзей. У нас это FRWRDFRWRD — музыкальное издательство, которое работает с Markul, Loqiemean, Нашей Таней и не только.. Я не чувствую, что есть какая‑то проблема. Может, кто‑то просто зазнался и потерял друзей?

— Не думаю, что это применимо к случаям Локи и Скалли, учитывая их контекстВ этом году оба артиста столкнулись с проблемами из‑за цензуры на российской музыкальной сцены и привлекли внимание «Лиги безопасного интернета». Широкой поддержки ни один, ни второй не получили.. Но давай про «зазнался»: ты еще во «Вписке» говорил, что рано научился зарабатывать, поэтому комфортно себя чувствуешь. А был момент, когда поймал звезду?

— Да. В ковидное время стало сносить крышак, когда как раз попал в рэперское комьюнити. Дело было в том, что я заносчиво вел себя в сети и как распоряжался бюджетами. У меня быстро уходили нереальные суммы денег, и это был не самый лучший опыт. И когда команда запереживала за меня, за себя и за работу, она по-дружески со мной поговорила. Тот разговор в моменте меня обидел и задел эго, но в итоге хорошо повлиял.

— Самая безумная трата тогда?

— Я купил незнакомой девушке сумку за полмиллиона. Это ****** [ужас], просто бред.

— Какие у вас сейчас отношения с Маркулом?

— Братские, это один из ближайших товарищей. Команда FRWRD же не разлей вода много лет, еще с Лондона, когда они жили вместе. И когда меня приютили, я стал таким сыном полка.

— Твои прошлые альбомы записывались в состоянии перманентного мрака. Про этот ты говорил, что писал его в чувстве внутреннего комфорта. Как это на музыке сказывается?

— Это же хорошие эмоции. А любые эмоции могут вести музыку в определенную сторону. Сегодня поешь про то, что тебе разбили сердце, все хреново, хочу утопиться. А завтра — у меня дома тепло и уютно, меня любят, вау, хочу утопиться. И музыка звучит уже совсем иначе.

Но я же не говорю о том, что у меня все суперстабильно. Из‑за моей натуры какой‑то сумбур все равно присутствует. Абсурд и приключения никто не отменял. Мне бывает грустно, и в альбоме это слышно — он не только уютный.

— Чей войс играет в начале «Влечения»?

— Бывшей!

— А она в курсе?

— Нет. И мне интересно, что будет в день релиза. Это первый трек, который был написан на альбом. Он должен был пойти на «Imago», но решили отложить до лучших времен. Я как‑то проснулся — тогда уже уехал в Чехию и расстался с той девушкой, она негативно влияла на мои мозги, — и мне было так хорошо: солнце светит, май, слушаю это голосовое и думаю: «Сейчас отыграюсь». И написал эту песню, сделал припев, но не хватало куплета. А в этом году вспомнил о ней, решили дописать. Даша Филин спрашивала, уверен ли я, что хочу оставить голосовое. Решил, что да, хочу. Из песни слов не выкинешь. Мне кажется, меня осудят за этот мув.

— Сейчас ты в здоровых отношениях, они помогают?

— Да, вполне. Это с детства знакомый человек. Мне комфортно и *********** [приятненько]. Наконец-то кто‑то уважает мое пространство и работу.

— Мне казалось, что твоя карьера сильно шагнула вперед, как только ты стал больше работать над текстами. При этом на «Джангле» ты их не писал осознанно, а накидывал во время стримов. Почему?

— Хотелось сдвинуть баланс в сторону музыки. У тебя может быть безумно замороченный текст, тогда нельзя отвлекать слушателя битом. Возьми Джоджи — он поет бред, это просто поток эмоций. Но то, как он это делает и какой создает вайб, — это гениально. И я решил не писать тексты заранее, а просто включал микрофон, подбирал слова, которые складывались в общую картину. Понятно, что потом я уже редактировал тексты. Но не хотелось писать новую «Квалию», где я рассказываю хрень непонятными оборотами. Я и в жизни не особо Оксимирон*: не владею языком так, как хотелось бы. И решил тут ничего из себя не строить, а передать эмоции.

— Как старое творчество оцениваешь?

— Недавно включил «Красность», мне очень понравилось. Но из‑за того, что много выступал с этими песнями и особенно с долбаным «Дорогим развлечением»…

— Почему долбаным?

— Потому что на каждом концерте нужно обязательно его вставить. А трек для меня устарел. Устал от него. Сейчас я скорее переслушиваю то, что выходило давно. «Imago» я не могу включать: целый год с ним ездил, надо отдохнуть. Но я не понимаю музыкантов, которые говорят: «Я не слушаю свое творчество, это не круто». Вы дураки? Если ты делаешь музыку, которая тебе нравится, грех ее не слушать. Это же идеальный продукт для тебя как слушателя. Поэтому я бесконечное количество раз слушаю свои демки. Было бы глупо выпускать треки, которые мне не нравятся. Я слушаю свое творчество и горжусь этим.

— А «Декадансы»«Декаданс» — трилогия микстейпов Куока, с которой началась его русскоязычная карьера. Там он записывал хаотичный и перегруженный продюсерскими деталями рэп и успел поработать с Soda Luv, группой «ЛАУД», своим нынешним менеджером Иданом и не только. тебе как?

— «Декаданс» мог бы быть одним альбомом формата «Imago», там много лишнего. Я сейчас намного сильнее заморачиваюсь над звуком. Наверняка еще вернусь к этому периоду, но я уже плохо помню, что там есть. Мы вчера пытались сделать концертную программу на два часа, но у меня столько музла, что получилось в два раза больше. Я себя бешу тем, что накопил в себе слишком много материала, это начинает выглядеть как конвейер. Хочется себя ограничивать сейчас. Если бы Идан развязал мне руки, я бы делал по синглу в неделю. При этом сперва был бы джаз-фанк, а потом дабстеп-релиз. А мне иногда нужно остановиться. Тогда нет проблем, как с «Декадансами».

— Мне показалось, что этот альбом — про твое взросление.

— Забавно это слышать про двадцатитрехлетнего ******* [мальчика].

— Насколько тебе кажется, что музыка отражает твой человеческий рост?

— Конечно, очень сильно. Опять же, возвращаясь к «Декадансам»: о чем я там пел? Мне иногда стыдно: что это за треки о том, какой я крутой?

Посмотрим, как будет с этим альбомом через пять лет.

— Вот на альбоме есть песня «Недоразумение», там схожие нотки с Gruppa Skryptonite.

— Нет, такого ориентира у меня не было. Помню, что я стоял на кухне, готовил блинчики. Параллельно шел сериал, в котором я поймал ритм: взял бас-гитару и записал его, а блины сгорели. Но я правда не помню, оммаж на какую песню это был — кто‑то из российских артистов. Не группа ли Palc это была?

— А как песня с ними получилась?

— Мы познакомились на VK Fest, услышал их на чеке. И все — я сразу жестко отлетел. Мы быстро нашли общий язык, был такой непринужденный вайб детского лагеря: Питер, дождь, бухлишко. Это веселая бодрая музыка. Я послушал всю их дискографию, подумал, что их знает незаслуженно мало людей. Я редко слышал такой крутую экспериментальную музыку. И еще одно открытие — «неет, ты что». Вот это — вау.

— Что слушаешь сам, чтобы кайфануть?

— Вернулся к старому. Много переслушиваю Deftones, успел забыть о такой группе, Тома Йорка, «Мумий Тролля». Проект Mr. Bungle Майка Пэттона, группу Primus. Это как раз то, что мне ставил брат в детстве. Еще в плейлист вернулись Billy Talent и System of a Down.

— Музыка белых грустных людей. А рэп?

— Давно не слушаю, он меня сильно задолбал. Единственное — MF Doom есть в плейлисте. И меня заставили послушать Трэвиса Скотта, вау, очень круто. Явно человек вдохновился «Wild Ea$t».

— А он тебе как?

— Это альбом года в России. Я столько раз переслушал его с момента релиза, что даже не пойду к Сене на концерт. Если смотреть на нашу сцену, Saluki никто не переплюнул. Я занервничал после его релиза.

— Есть соревновательный дух?

— Когда слышишь музло, которое сам бы хотел делать, думаешь: «*** [блин], как я до этого не додумался, почему не добил демку, которая похожа на это». Но я не думаю, что это про конкуренцию. Во-первых, это братская связь. Во-вторых, когда человек выпускает крутую музыку, этому можно только радоваться. Не суть, кто ее автор.

— Как к облысению относишься?

— Спокойно. У меня многие знакомые уже пересаживали волосы. Я тоже долгое время хотел, это был большой комплекс. Пока не узнал, что моей девушке нравятся лысые. И стало все равно. Я уже привык, просто поддерживаю волосы в состоянии, чтобы они слишком сильно не выпадали. Я летал в турецких самолетах, где все затылки одинаково ******* [покоцаны]. Slava Marlow рассказывал про свой опыт, и это напрочь отбило желание. Когда приспичит, может, и сделаю. Но я до последнего откладываю любые врачебные вмешательства.

— Другие комплексы остались?

— Да не особо. Начал заниматься спортом, правильно питаться и меньше пить. Раньше были с этим проблемки. Фоновая тревожность стала уходить. Я стал меньше париться, вполне доволен собой.

— Чувствуешь себя счастливым?

— Я точно счастливее, чем раньше. Но чтобы поддерживать творчество в тонусе, мне нужно, чтобы что‑то было не так.

*Мирон Федоров (Оксиморон) признан иноагентом на территории РФ