Когда скрывавшийся под псевдонимом The Weeknd мастер альтернативного R’n’B Абель Тесфайе 10 лет назад только выпустил три микстейпа, где реанимировал звук соула девяностых-нулевых под новомодную электронику, это было мило, захватывающе, но не более. Когда спустя еще пару лет он записал альбом «Kiss Land», казалось, на том красивая история закончится: слишком короткой и вторичной выглядела эта работа после тех микстейпов. Когда еще спустя пару лет он выпустил роскошный трек к «Пятидесяти оттенкам серого» (лучшее, что есть в этом фильме), заиграл диско, спелся с Daft Punk, сменил прическу — выяснилось, что его рано списывать со счетов. А когда на рубеже десятых и двадцатых он записал диск «After Hours», где лихо сводил звук восьмидесятых с неоновыми демонами в духе Рефна, а слезливую лирику — с кровищей в клипах, мы сдались. Абель Тесфайе, человек-маска, человек-хамелеон, человек, сменивший худи на костюм, а секвенсер на синтезатор, — с нами надолго.
Как Абель Тесфайе изменил поп-музыку при помощи синтвейва?
Сейчас смешно вспоминать, как мы назначили «After Hours» одной из худших вещей в музыке за 2020-й, а автору в директ сыпались проклятия от расстроенных фанатов певца.
Показательно, что именно R’n’B-номера проигрывают остальным в прослушивании: самой интересной оказывается ретрочасть альбома, где на смену мужскому плачу под разреженный ритм приходит бойкий синтвейв.
Сейчас не менее смешно смотреть, как все продолжают списывать в утиль ностальгию по восьмидесятым, захватившую артистов в конце прошлого десятилетия. Ну да, казалось, что можно еще вытащить оттуда. Постпанк-ревайвл был. Танцевальный поп реанимировать пытались года с 2003-го. Более сложный и масштабный рок успешно окучили The 1975. С новой волной успешно справлялся сам The Weeknd на альбоме «Starboy», цитируя одновременно The Romantics и Tears for Fears. The Weeknd взял две вещи, которые лежали буквально под боком, и довел их до максимального совершенства.
Первая — хит a-ha «Take on Me», а точнее прыгучий ритм оттуда (а еще из кучи других песен той эпохи, например, «Love Is a Battlefield» Пэт Бенатар). Беспроигрышная формула с практически брейкбитовой мощью заиграла новыми красками, когда на смену наивному романтизму группы Мортена Харкета в хите «Blinding Lights» пришла порочная страсть.
Вторая — это то, что называют синтвейвом. Или ретровейвом. Или аутраном«Out Run» — название, связанное с компьютерной игрой восьмидесятых, где играла красивая синтезаторная музыка.. Это жанр, который еще с нулевых оставался, скорее, в подполье. Его основа — мощный, практически из EDM или, если хотите, записей Justice ритм, полностью синтезаторная музыка, с рычащим басом, патетическими клавишными и атмосферой погони из фильма категории Б 20–30-летней давности ну или стрельбы в игре той же эпохи. Это такие утрированные восьмидесятые в музыке. Вангелис из саундтрека к «Бегущему по лезвию», Tangerine Dream из саундтрека к «Рискованному бизнесу», только разогнанные до нечеловеческих скоростей, как машина Дока из «Назад в будущее». Дискотека для роботов.
Многие хиты синтвейва нулевых-десятых лишены вокала, а там, где он есть, он пропущен через вокодер. Впрочем, потихоньку жанр стал очеловечиваться. Хороший пример — Tesla Boy: это у нас они пионеры западнического инди и герои Пикников «Афиши», а за рубежом — завсегдатаи плейлистов с синтвейвом (например, таких) и пример сращивания жанра с классическим синти-попом. Другой хороший пример — американский дуэт The Midnight: поверх классического синтвейва вокалист Тайлер Лайл нежным голосом поет о разбитом сердце, любимом Лос-Анджелесе и прочих неоновых огнях больших городов, которые никогда не закрывают глаза. Но в большинстве своем синтвейв оставался музыкой нишевой.
Не менее важной для синтвейва, чем звуковая, была визуальная составляющая. Где музыка из фильмов Карпентера, там и сами фильмы Карпентера. Где музыка будто из компьютерных игр прошлого, там и сами игры с их яркими цветами, роскошными скоростными машинами и мускулистыми спасителями мира. Наконец, где музыка из «Бегущего по лезвию», там и сам фильм с его живописной дистопией, неоновым блеском, вечной ночью и бесконечным дождем под тоскливое завывание синтезатора.
Неудивительно, что ретровейв прорывался в поп-культуру прежде всего не через музыку, а через другие формы искусства — кино (от «Драйва» до «Очень странных дел») или игры (от многочисленных пиксельных поделок и Hotline Miami до красочных и непритязательных в общем-то дополнений к Far Cry и Wolfenstein).
Причем сделал он это не совсем один и не только в компании известных поп-продюсеров. На «Save Your Tears», скажем, ему ассистировал Дэниел Лопатин, он же Oneotrix Point Never, он же пионер вейпорвейва, родственного синтвейву стиля, который не переиначивал звук восьмидесятых, а брал его готовеньким и перемалывал, замедлял, искажал.
Как синтвейв изменил поп-музыку, а сам The Weeknd дал нам всем маленькую надежду на лучшее
Оказалось, что синтвейв успешно работает в поп-формате. «Blinding Lights», снабженная мрачным клипом в стиле режиссера «Драйва» Рефна, стала бить рекорды по прослушиваниям, «Save Your Tears» и другие треки в соответствующей стилистике подтянулись за ней. И хоть The Weeknd не попал в число номинантов на «Грэмми», чем был очень недоволен, 2020-й ковидный год оказался его годом. А восьмидесятые в лице синтвейва снова стали главной базой для современной поп-музыки — от Дэвида Гетты до Coldplay.
Но Тесфайе, разбиравшийся с собственными демонами, на «After Hours» решил не останавливаться. Его следующий альбом «Dawn FM» — продолжение погружения в эстетику прошлого. В этот раз уже никакого гэриджа и R’n’B, зато с живыми инструментами и прорывающимся сквозь синтезаторный покров теплым диско-звуком — только дискотека в эфире вымышленной радиостанции, прерываемая монологами друга музыканта актера Джима Кэрри и конструируемая вновь не без участия Лопатина.
Эстетика — вечеринка. Если мир в огне, надо устроить пати. И надо, чтобы эта пати была лучшей на планете. На «Dawn FM» есть место и уютному соулу, и итальянского пошиба диско, и все тому же синтвейву, и экспериментам Тесфайе с голосом, и убаюкивающим речам Кэрри, который выступает как тот мужчина в возрасте, который на такой вечеринке сидит в углу со стаканчиком чего‑то крепкого и рассказывает ошарашенным зумерам правду жизни.
И тут мы переходим к этике. В чем эта правда? Хочется опять обратиться к тексту Артема Макарского про «Dawn FM», вышедшему год назад. Правда в том, что «всех нас ждет свет в конце тоннеля». «Dawn FM», диск поп-звезды, взлетевшей очень высоко и зависшей перед очередной сменой жизненной парадигмы, — это альбом прежде всего о том, как к этой самой смене парадигмы подготовиться. Увидеть красоту в том, в чем ее не видел прежде. Отрываться как никогда раньше. И, цитируя Кэрри, «достичь рая у себя в голове». Только так и можно достичь его в реальности. И неважно, будет ли это рай земной, или метафизический, или какой‑либо еще. Если темный час и правда перед рассветом, то надо к этому рассвету хорошенько подготовиться.
Вот, собственно, в этом и величие The Weeknd. Будучи большой поп-звездой, он не предлагает стандартную программу формата «возьмемся за руки, друзья» (см. недавние потуги Coldplay) и не уходит в рассмотрение под микроскопом маленьких трагедий собственного сердца. Его дилогия «After Hours» и «Dawn FM» — это рассказ о том, как можно победить зло в себе через его откровенную демонстрацию. Как кровью кровь попрать. И как, закончив жертвоприношение самого себя, постарев на много-много лет, принять себя, полюбить себя и ждать рассвета.
И вопреки всему я дождусь.
