Восхождение к безумию: история группы «Оргазм Нострадамуса» из книги «Новая критика»

Глава публикуется с небольшими сокращениями

Панк-рок в России — больше, чем панк-рок. С конца 1970-х во многих уголках нашей страны представители разных социальных слоев делали разную музыку, называвшуюся панк-роком, прежде всего чтобы расшевелить окружающую действительность или, как пела группа «Бригадный подряд», «размыть размеренность дней». К середине 1990-х эта волна дошла и до Улан-Удэ — затерянного между Сибирью и Дальним Востоком города, где появилась одна из самых маргинальных отечественных групп — «Оргазм Нострадамуса». Панк-рок, по версии «ОН», отличался грязным тяжелым звучанием, эпатажными перформансами, необычной концептуальной платформой и самобытными поэтическими текстами, перекликавшимися с трудами европейских философов и писателей. Группа из Улан-Удэ записала пять студийных альбомов и распалась в 2003-м — после смерти ее лидера Алексея Фишева (Угла), но ее наследие остается актуальным и по сей день, а к идеям и поэзии Угла обращаются такие разные современные авторы, как рэпер-акционист Хаски и композитор-академист Настасья Хрущева.

В отличие от большинства отечественных панк-коллективов того времени, «ОН» практически не касался политических тем. Главными героями песен группы были люди, живущие в условиях распада государства и отсутствия перспектив, — люди, которые никому не нужны. Они не впали в отчаяние и не противостояли государству (они его практически не замечали). Наоборот, освободившись от общественного строя и моральных запретов, они стали жить «ненормально», погрузившись в безумное веселье, и никто не мог им указывать, как себя вести и что делать. Песни Алексея Фишева описывали процесс саморазрушения неприкаянных людей, попавших в условия вседозволенности и невозможности развиваться, а также размышления о роли человека в таких условиях. Наблюдая за жителями Улан-Удэ 1990-х, Угол показывал себя и современников такими, какими они были. В интервью 2002 года лидер «ОН» сформулировал свое кредо так: «Я ничего никому не проталкиваю, ничему никого не учу. Я просто констатирую факт. Вот и все. Для поэта это самое главное».

Несмотря на антисоциальный имидж и самоубийственный образ жизни, фронтмен «Оргазма Нострадамуса» был интеллектуалом — по свидетельствам близких людей, любил Достоевского, Набокова и Мамлеева, читал греческих философов, экзистенциалистов, оккультистов и буддистские тексты. Его стихи содержат размышления о времени, бытии и природе человека. В творчестве «ОН» Угол развил собственный философский концепт — анархо-аморализм, который основывался на отрицании морально-этических норм, романтизации саморазрушения и жизни в хаосе. Ставя под сомнение возможность «нормальной жизни» в период экстремальной «ненормальности», Угол провозгласил «аморальность» единственным способом существовать в таких условиях. На базе этой идеологии им было создано «Движение гидроцефалов», которое пыталось объединить творческих людей Улан-Удэ того времени.

В своей статье я расскажу, как на творчество «ОН» повлияли место происхождения и интеллектуальные интересы лидера группы, с какими философскими течениями созвучны мысли и тексты Угла, а также рассмотрю его влияние на современных российских музыкантов.

История группы «Оргазм Нострадамуса» неразрывно связана с местом происхождения — с Улан-Удэ, столицей Республики Бурятия. В полной мере столичным этот город назвать сложно — обычный провинциальный областной центр, по сути, единственный город в Бурятии, в котором проживают больше 400 тыс. человек. Основанный еще в XVII веке Улан-Удэ походит на слоеный пирог: деревянные и каменные дореволюционные памятники архитектуры перемежаются построенными в 1930-е и 1950-е (в пик индустриального развития города) кварталами, микрорайоны с ветшающими хрущевками обложены разномастной постсоветской застройкой. До сих пор не во всех районах города есть центральное водоснабжение.

Во времена СССР в Улан-Удэ текла неторопливая провинциальная жизнь, в которой городской быт естественным образом сочетался с элементами деревенского уклада, а также шаманскими и буддистскими традициями бурят. С распадом Советского Союза в городе наступили кризисные времена: многие предприятия были вынуждены приостановить свою деятельность, жители массово теряли работу. В городе образовались целые социальные категории людей, оказавшихся без ясных перспектив: разнорабочие, вынужденные мигранты из сельской местности и бывшие заключенные (в том числе из‑за многочисленных амнистий). Ухудшающаяся экономическая ситуация и нарастающая бедность провоцировали рост уличной преступности, алкоголизма и наркомании. Некогда благополучный спокойный город изменился — в 1990-е Улан-Удэ получил у неформальной городской молодежи прозвище «Быдлоград», которое Алексей Фишев увековечил в одной из ранних песен «ОН»:

Здравствуй, город Быдлоград!
Хамство, пьянство и разврат,
Головары, таксобудки,
Мусора и проститутки.

Быдлом, или «головарами», молодые люди, выросшие в Улан-Удэ и с рождения впитавшие городскую культуру, называли приезжих из сельской местности. Противостояние между «городскими» и «деревенскими» в столице Бурятии началось еще в 1950–1960-е вместе с появлением первых молодежных группировок, организованных по территориальному принципу. После распада СССР разделение на «своих» и «чужих» только усугубилось.
Основатели «ОН» Алексей Фишев и Леонид Резанов (Резан) были представителями образованной городской молодежи. Они родились в Улан-Удэ, выросли в интеллигентных семьях, познакомились, по словам Леонида, «в песочнице» и считали себя панками. С юных лет Алексей Фишев придумывал игры, записывал и зарисовывал наблюдения о людях вокруг, развивая мифологию своего двора: «…весь двор и его окрестности были населены мистическими персонажами, упырями, темными людишками и маньяками, благодаря неутомимой фантазии Угла».

Успех «Гражданской обороны» и других сибирских панк-групп стимулировал неформалов Улан-Удэ создавать собственные коллективы, и к середине 1990-х в городе образовалась разнородная рок-среда. О ней можно судить по программе фестиваля «Осень-95», на котором 24 сентября 1995 года состоялся концертный дебют «Оргазма Нострадамуса». Кроме них, впервые выступили панк-коллективы «Ангел» и «Зверье», грайндкор-группа Odium, хардкор-команда Lazy Fox, треш-металлисты Trident, засветившиеся на фестивале «Железный марш» в Москве, и «Империя снегов», соединявшая хард-рок с горловым пением. Лидер последнего коллектива Владимир Батурин именовал себя «Министром рок-культуры Бурятии».

Существует любительская запись выступления «ОН» на «Осени-95» . Группа играет панк-рок в его самом примитивном, профанном виде. Плохо сыгранная и ужасно звучащая музыка производит сильное впечатление на зрителей, в первую очередь благодаря текстам и артистизму Угла.

В начале 1996 года создатели «ОН» арендовали подвальное помещение одного из детских садов и основали базу под названием «Гидроклуб», которая стала центром одноименного движения и точкой притяжения молодых неформалов города. Пространство выполняло функции репетиционной, концертной площадки, бара, библиотеки и даже парикмахерской, а для некоторых членов клуба служило жильем. В «Гидроклубе» слушали западный хардкор и ой-панк, из отечественных групп — «Гражданскую оборону», Янку Дягилеву, «Аквариум», «Алису» и «Пикник». Как вспоминал Леонид Резанов:

«Гидроклуб» просуществовал всего полтора года, поскольку закончились деньги на аренду помещения, но сыграл важную роль в эволюции «ОН» и даже некоторой интеграции улан-удинского андеграунда. В апреле 1996 года в стенах клуба был проведен мини-фестиваль «Гидроклуб-96», на котором, помимо хозяев заведения, выступили уже упомянутые Odium, а также Swein Fest (начавшие с грайндкора и позже пришедшие к арт-панку с мотивами этники) и «Маленькая девочка с оранжевым шариком» (бывшая панк-группа «Зверье»). Чуть позже в «Гидроклубе» появилась еще одна грайндкор-группа Morbidity, напоминавшая Odium, — она недавно отметила 25-летие и до сих пор записывается и выступает.

В том же 1996 году к «Оргазму Нострадамуса» присоединились гитарист Александр Архипов (Ава, Архип), впоследствии ставший музыкальным лидером группы, и барабанщик Егор Прибылов (Егорик). С появлением новых участников «ОН» стала звучать мощнее и профессиональнее. Снизилось даже количество употребляемого на репетициях алкоголя, что понравилось не всем ветеранам коллектива, которые не мыслили группу без «пьяного угара». По воспоминаниям Резана, «в „ОН“ два профессиональных музыканта (Егорик и Ава) и три клоуна. Ава знал, что играть, а Егор чутьем талантливого музыканта понимал, как играть».

Музыкальное развитие «ОН», произошедшее с появлением новых участников, отражено в дебютном альбоме «Восхождение к безумию». Лейтмотив альбома, который был записан в «Гидроклубе» в 1997 году, — деградация человека, одна из ключевых тем в поэзии Алексея Фишева. «Восхождение к безумию» можно трактовать как художественный репортаж из города, в котором живут люди, движимые инстинктами, превратившиеся в чудовищ. Альбом открывается треком «Веселые ребята» — первым концертным хитом «Оргазма Нострадамуса», на который впоследствии был снят видеоклип.

На улицах города бухают —
Веселые ребята!
Они орут всякую чушь —
Веселые ребята!
Они блюют везде и срут —
Веселые ребята!
Разбитые бутылки и говно —
Веселые ребята!

Рост известности группы в Улан-Удэ привел к тому, что в сентябре 1997-го «ОН» приняли участие в концерте на день города, проходившем на центральной площади Советов у знаменитого памятника Ленину. Собравшаяся у сцены толпа зрителей требовала исполнить песню «Веселые ребята», по сути ставшую неофициальным гимном Быдлограда, а затем выкрикивала строчки из нее, подпевая Углу. Впрочем, это не произвело впечатления на организаторов концерта, представлявших культурную номенклатуру Улан-Удэ: шуточная драка музыкантов, затеянная во время выступления, привела к тому, что группу выгнали со сцены. «С этого момента нас перестали звать на крупные городские мероприятия, но стали звать в другие города, — вспоминает Резан. — Этот концерт был безусловным прорывом в публичной деятельности „ОН“, нас впервые увидело большое количество народа и телевидение».

Благодаря гастролям экстремальная панк-группа с окраины страны добилась признания у публики и при этом выработала самобытный стиль. «ОН» пользовалась уважением не только среди поклонников панка, но и среди коллег по цеху. По некоторым свидетельствам, фронтмен «Короля и Шута» Михаил Горшенев называл улан-удинских радикалов одной из любимых групп.

По словам Угла, приведенным в воспоминаниях его тогдашней девушки Сабрины Амо, «его [Архипа] в Мытищах в квартире закрыли, чтоб не нажрался перед паровозом, мы уже ехать собирались, а он вылез через окно, пошел искать, где бухануть, его трясло, он горел. Нашел какой‑то гараж, там мужики пили, он к ним подошел — весь трясущийся, говорит: „Братишки, начислите похмелиться“, — ну они, суки, видят, что нерусский, налили ему тормозухи или *** [черт] знает чего, он опрокинул и пошел обратно, думал, что шкуру поправит, а в паровозе ему уже плохо стало, он весь посинел, кровь изо рта пошла с какими‑то сгустками, я думал, у него легкие растворились и вывалились, он так мучился — страшная картина. Короче, скорую вызвали, паровоз остановили, его в больницу увезли, и там он отошел…»

Трагедия сильно ударила по «ОН»: Архип был талантливым музыкантом, поигравшим во многих успешных рок-коллективах Улан-Удэ («Империя снегов», Trident); он сделал большинство аранжировок песен группы. «Я на любой текст музыку написать могу и пишу свое, то, что я чувствую. Иногда мне кажется, это так далеко от текста, а Угол удивляется, что так точно его слова оформил в песню», — говорил гитарист о своей роли в «ОН». «Мы только с ним пришли к какому‑то метафизическому уровню понимания друг друга, только поймали вот этот вот самый консенсус, он стал врубаться в тексты, я — в музон, и тут такое…» — сокрушался Алексей Фишев, лишившись творческого партнера.

Угол ушел вслед за Архипом всего через несколько месяцев. 22 ноября 2003 года в клубе Dead Fish в Санкт-Петербурге было обнаружено тело лидера «ОН» — судмедэкспертиза установила, что он погиб от алкогольного отравления. В его крови было примерно 7 промилле спирта — доза значительно выше смертельной. По воспоминаниям Резана, «Угол достаточно быстро стал звездой российской панк-сцены, и слава ему нравилась, не нравилась обратная сторона медали — он стал заложником сценического образа алкаша-аморала, который давно перерос. Незадолго до поездки в Питер он жаловался и говорил: „Я-то другой“».

По словам Сабрины Амо, Алексей пытался бороться с алкогольной зависимостью, но «происходили и необратимые изменения личности, в какой‑то мере деградация, то есть он, осознавая пагубность и плачевность своего образа жизни, не в состоянии был противостоять». Об этом же говорит и Резан:

Алексей Фишев был больше, чем панк из глубинки: его творческое видение не соотносилось с существовавшими тогда и сейчас в российской музыке ролевыми моделями и историями успеха. Угол даже не считал себя музыкантом, говоря о них как о «ремесленниках», и предпочитал называть себя «свободным вокалистом». В интервью 1995 года, спустя несколько месяцев после дебюта «ОН» в Улан-Удэ, 22-летний Угол рассказывает о том, что представляет свою группу обособленной и от поп-, и от рок-мейнстрима: «Надо создать такую нишу отдельно от всей этой попсни, даже не от попсни, от всех этих, так сказать, рок-н-ролльщиков и металлеров, чтоб именно занимались концептуальным панком». За лейбл «Панк» Угол тоже не держался — для него важнее концептуальность. «В творческом плане я стремлюсь к своему подходу к делу, — говорил он в видеоинтервью в 1998-м. — Можно называть это панком, можно — и театром, и арт-роком, и всем вместе взятым. Конечно, по своей энергетике, по подходу, по злости это панк. Потому что живем мы в лучших традициях Венички Ерофеева».

Дебютный альбом «ОН» «Восхождение к безумию» обозначил основную тему в творчестве Угла: моральное разложение людей, ставших свидетелями заката старого мира, но в нем еще присутствовала надежда на рождение некоего нового порядка. Через год, в 1998-м, появился альбом «Лихорадка неясного генеза», который можно назвать более мрачным продолжением первого. В него вошли и незатейливый, но хитовый боевик «Танцы до неба» о том, как весело прыгать под панк-рок, трек, посвященный судьбе «быдла», «Дикие клоуны», песня об ощущениях ужаса «Ночью в комнатушке», а также трек «Мораторий» об остановке времени:

День сменяет ночь, а ночь сменяет день,
А время как стояло, так и стоит на месте.

Появляются на «Лихорадке неясного генеза» и новые мотивы: в треке «Проникновение в зазвездие» Угол говорит о загробной жизни и желании исчезнуть из этого мира (для начала хотя бы на гастроли в другой город), а в «Гимне гидроцефала» — о гидроцефалах как людях, которых никто не спасет: им суждено наблюдать за разложением жизни, переживая постоянный ужас и постоянно осмысляя происходящее:

Бесконечная мысль гидроцефала
Закончится, только придя на начало.
Отсюда нет выхода, есть только приход,
И это судьба гидроцефала.

Из‑за активной концертной деятельности третий альбом группы, «Смерть аморала», был записан спустя три года — в 2001-м. Но многие песни, вошедшие в него, появились раньше и исполнялись на концертах. Работа над «Смертью аморала» впервые в истории коллектива шла в профессиональной студии.

И это не было большим преувеличением. Центральными темами записи стали смерть и сопутствующие ей страх и ужас. Трек, давший альбому название, рассказывает, как страшно и отвратительно умирает аморал, с которым Угол ассоциировал себя и своих единомышленников. Его мучения никого не волнуют, и даже случайных людей смерть «грязной волосатой твари» чуть ли не радует, провоцируя показать звериную сущность, которая есть во всех людях:

Заводчане и крестьяне,
Даже инвалиды с детства
Выбегали энергично
С топорами и баграми.
Так всем миром, всем народом
Ему сдохнуть помогали,
Чтобы не было в помине
Грязной волосатой твари!

Финальная песня альбома так и называется — «Зверзость». В ней Угол передразнивает знаменитую балладу Александры Пахмутовой и Николая Добронравова «Нежность». «Смерть Аморала» открывается треком «Никогда» — кавер-версией на другой советский поп-шедевр, песню Александра Зацепина «С любовью встретиться» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» в хардкор-панковской аранжировке с издевательскими криками и воплями. В начале 2000-х обращение к эстраде СССР выглядело весьма неожиданным и радикальным жестом, поскольку массовая советская культура в этот момент истории воспринималась как постыдная стигма недавнего прошлого. В версии «ОН» песня получила название «Никогда»: исполняя ее, Угол делал акцент на этом слове, подчеркивая, что в безвременье (в никогда) люди не могут найти друг друга — среди разложения и гниения любовь обречена.

В 2001-м были записаны и два последних альбома «Оргазма Нострадамуса», вышедших при жизни Угла: «Убей тинейджера» и «Эстетический терроризм». В них ярко показано, как абсолютная распущенность и саморазрушительный эскапизм, положенные Фишевым в основу своей философии, ведут сначала к тоске и депрессии, а в итоге — к смерти. «Эстетический терроризм» начинается с гимна «Мегаханыга», в котором Угол озвучивает пророчество: «Синька меня породила, синька меня и убьет», а заканчивается треком «Раздражение аморала», в котором герой отказывается что‑то менять и принимает свой образ жизни со всеми его ужасами:

Скучен и противен мне твой пресный рай!
Я люблю осенний дождь, я ненавижу май!
А моя свобода — бомба из гнилья
Право харкнуть кровью в морду бытия!

Крах СССР как модернистского государства привел не только к возвращению человека к основным инстинктам, но и стал катализатором развития идей новой эпохи — постмодерна. Государство, управляемое и контролируемое вождем, как в Советском Союзе, или Большим братом, как у Оруэлла, формирует образ деспотичного патриарха-отца, который требует беспрекословного подчинения, а взамен позволяет жить в комфортных условиях, что приводит к формированию властных отношений — или, на языке Фрейда, эдипова комплекса. Разрушение такого государства означает символическую смерть отца. На дальних территориях государства, где необходимость перемен может быть не так очевидна, смена власти/режима происходит не как самостоятельное преодоление устаревших норм поведения, а как стечение обстоятельств.

Что делать в такой ситуации? Угол отвечал на этот вопрос, призывая к жизни без авторитетов:

«Движение гидроцефалов» — «анархистское племя», созданное Алексеем Фишевым вокруг «Оргазма Нострадамуса». В него входили радикальные музыканты из Улан-Удэ, художники, поэты и их близкие — люди, стремившиеся к самовыражению и занятиям творчеством. Угол сформулировал идеологию гидроцефалов так: «Наше движение — это движение последователей вселенского пессимизма. Оно основано на отрицании тупой воли к жизни, отрицании институтов семьи, государства, и вообще стремление наше — это общая вселенская анархия, то есть полное отрицание жизни».

Название движения отсылает к болезни головного мозга, гидроцефалии, и является метафорой разрушения разума людей от беспрекословного принятия навязываемой культуры. Основной идеей движения является творческая реализация через выражение бессознательного — отрицание религиозной морали, социальных норм и традиций. Суть его в том, что человек волен жить так, как ему хочется, в узком кругу единомышленников, не подчиняясь внешним представлениям о норме и свободно выбирая между деградацией и развитием. Анархия и аморальность воспринимались участниками движения как способ противостояния правилам жизни и поведения, навязываемым обществом.

Для панк-культуры в СССР и постсоветской России характерно возникновение сообществ людей, разделявших ценности и эстетические установки. Так было и с сибирским панком, и с московским «Формейшном», возникшим вокруг группы «Соломенные еноты», и с другими андеграундными сценами. У «Гидроцефалов» было хоть и не такое многочисленное, но более ярко выраженное движение: с манифестом, идеологией и символикой. Угол хотел не просто объединить поклонников группы, а создать концептуальное комьюнити, которое чем‑то даже напоминало бы секту.

В отличие от представителей анархо-панка, тяготеющих к лево-радикальной идеологии, «Движение гидроцефалов» было аполитичным. В 2000-м «Оргазм Нострадамуса» пригласили выступить на рок-акцию «Антифашизм» в Иркутск — перед концертом Угол заявил со сцены: «Мы представляем здесь рупор антиэлиты. Нам ***** [плевать] как на левых, так и на правых. Наша идеология перпендикулярна всем вашим потугам, демагогиям и отмазкам!»

Перпендикулярность ко всем идеологиям выражал и символ движения — Крест гидроцефала: перечеркнутый квадрат, означающий стремление к самоуничтожению личности. Аполитичность анархо-аморалов и их борьба с навязываемой моралью вписываются в поиски новых путей развития социума, предпринятые постмодернистами в конце XX века.

После смерти Алексея Фишева история «Оргазма Нострадамуса» и «Движения гидроцефалов» закончилась. Хотя Петр Шушурыхин, предприимчивый менеджер улан-удинской панк-группы, и попробовал ее продлить: собрал новый состав под названием «Не оргазм Нострадамуса» и даже записал два альбома, состоящих преимущественно из песен Фишева, но особого успеха не добился.

Творчество Угла произвело сильное впечатление на современников, а его группа попала в разряд культовых, поэтому спустя десятилетия песни «Оргазма Нострадамуса» возвращаются в самых неожиданных контекстах. Очередной всплеск интереса к «ОН» случился после того, как одна из песен группы попала в Федеральный список экстремистских материалов Минюста РФ. В июле 2018 года Железнодорожный районный суд Красноярска признал, что трек «Убей тинейджера» разжигает ненависть и призывает к насилию над подростками. Песня в утрированной форме описывала поколенческий разрыв между неформалами 1990-х и 2000-х и до приговора была известна лишь узкому кругу фанатов группы. После того как новость о запрете облетела информационные сайты, а популярный блогер Юрий Хованский сообщил во «ВКонтакте», что у «ОН» есть и более «опасные» треки, и даже составил из них плейлист, у песен Угла прибавилось поклонников. Хотя у безосновательного запрета есть и негативные стороны: например, из‑за одной композиции весь альбом «Убей тинейджера» отсутствует в стриминговых сервисах.

Земляк Угла, Хаски, посвятил ему свой альбом «Хошхоног», ставший одной из самых обсуждаемых российских хип-хоп-записей 2020 года. Ранее в интервью журналу Esquire рэпер назвал Угла самым трушным панком в России и своим учителем, добавив, что «его призрак играет со мной в шахматы». Высоко ценят «ОН» и представители андеграундного хип-хопа. Так, московский рэпер Кирилл Овсянкин записал кавер на трек «Смерть аморала», по-новому раскрыв композицию. А обнинские библиотечные постпанки The Cold Dicks, прикидывающиеся рэперами, сделали ремейк трека «Персона нон грата» в электрошумовой аранжировке.

Песни Фишева вдохновляют и представителей противоположного полюса музыки — современного академизма. Пианистка, композитор и автор книги «Метамодерн в музыке и вокруг него» Настасья Хрущева использовала тексты Угла в своих сочинениях, а в одном из интервью охарактеризовала песни «Оргазма Нострадамуса» как «пример постиронии и поиска новой страшной красоты в том, что уже и так красиво».

Творчеству Угла еще предстоит быть оцененным по достоинству и проанализированным в контексте постсоветской культуры. Его песни открывает для себя новая аудитория: идут переиздания альбомов «ОН». Постепенно к Алексею Фишеву приходит признание и как к поэту. В 2017 году новосибирское издательство «Подснежник» выпустило его первый сборник «Эстетический терроризм». В аннотации книги отмечается, что «Угол был не только оголтелым панк-певцом, жизнь, смерть и творчество которого составляют почти идеальный и потому до сих пор привлекательный миф, но и мощным и самобытным поэтом». В июне 2021 года лейбл «Изоляция Рекордс» при содействии фан-клуба «Оргазма Нострадамуса» выпустил полное собрание стихов Фишева, которое включает около 170 работ, на поиск и сверку которых по рукописям и авторитетным прижизненным источникам ушло больше пяти лет.

У посмертного культа лидера «Оргазма Нострадамуса» случаются и по-панковски непредсказуемые проявления. Например, до недавнего времени в Москве работало кафе «Угол», стену которого украшал портрет идеолога анархо-аморализма. По иронии судьбы и в соответствии с духом времени кафе было вегетарианским.