Не стало Евгения Гудкова из «Пса и группы»: что он делал и что говорил о себе

Первые песни «Пса и группы» вышли ровно десять лет назад, в январе 2010 года. Тогда коллектив презентовали как «первый post-Padla bear outfit artist», в том смысле что они одними из первых подхватили методы Арсения Морозова и компании. Впрочем, звучали они совсем по-другому, благо звук им обеспечивали люди из «Елочных Игрушек».

Мне 17. Группе четыре месяца. Прежде я играл в красноярской группе «Кэтфиш», мы очень плохо играли блюз. Теперь играем меланхоличный рок с саксофоном. Говорят, это создает эмигрантский ореол. Все думают, что мы играем лоу-фай, но это не так, потому что глупо играть лоу-фай, мы иногда его записываем.

С некоторых пор мы ходим на все концерты «СБПЧ» и считаем, что это сейчас самая нормальная группа в России, нам очень симпатичен их подход к созданию музыки. А не любим мы русские «депеш-моды», русские «арктик-манкиз», русских бобов диланов, лу ридов и т. д.

Хотели бы поездить с концертами по России, еще очень хотим побывать за границей, потому что хочется научиться играть так, чтобы тебя понимали и слушали, несмотря на русский язык»

Выходит первый «условно профессиональный» альбом «Два лица». Его презентация проходит на сайте «Афиши» (архив с тизером до сих пор доступен для скачивания). «Очень своевременная музыка — и притом совсем немодная; мало на что здесь похожая — и при этом очень русская», — описывает песни группы Александр Горбачев.

Я раньше другие песни писал. Сначала мне хотелось сочинять блюзы, потом — какой‑то шансон, потом еще что‑то, лучше сейчас и не вспоминать. Но фишка в том, что проходило время — и все эти вещи становилось стыдно петь. То есть ты послушал какого‑то блюзового чувака и решил играть такую же песню на трех аккордах, или там Мадди Уотерса перепеть. Вроде поешь, классно, а через три месяца думаешь: блин! Тебе пятнадцать лет, а ты поешь, что ты хучи-кучи-мэн, и у тебя ноги не работают.

Я понимаю, почему этим занимался, — я же помоложе был и все такое. Но я бы не хотел, чтобы эти вещи где‑нибудь всплыли. Они очень неестественные, подростковые такие; в них есть что‑то хорошее и смешное, но все это очень наигранно. Поэтому, когда мы с Инной (басистка и вокалистка «Пса и группы». — Прим. ред.) стали вместе песни писать, мы просто отталкивались от строчек, которые нравились нам, когда мы их проговаривали или пропевали. Для нас это было очень естественно. Так что когда кто‑то говорит, что мы какой‑то авангард пишем… Ну для нас все совершенно наоборот.

Я признаю, что Сеня [Морозов из Padla Bear Outfit] все это первый начал. После него это было делать… Ну не легче — но ты понимал, что это может быть воспринято не как какое‑то говно, не как прикол из «Вконтакте», не как для друзей вещь. Если ты запишешься на кассету, или ноутбук, или что там у тебя есть — люди могут попытаться найти в этом что‑то. Не то что я увидел Сеню и такой сразу: ой, пойду тоже так сделаю. Но когда у меня самого возникло желание что‑то записать, у меня не было мысли, что надо накопить денег и снять студию. Не было страха сделать все максимально простым образом.

Вот мы записали первый альбом — и я понял, что конкретно в этом звуке плохого. Все очень грязно, нет пустоты — ты прячешься за этот кассетный шум. Нам хотелось сделать примерно так же, только косяки убрать, — а в итоге, когда сделали, получилось что‑то совсем другое. Теперь хочу, чтобы мы следующий альбом еще лучше записали. Ну и надеюсь, что на нас будут ходить рано или поздно. Конечно, когда ты играешь 10 концертов подряд, на которые приходят 10 человек, и им пох… — это что‑то дает. Ты учишься отсекать лишнее. Когда толпа — ты можешь выйти и что угодно сделать, она сама себя заводит. А когда людей немного — надо стараться делать. И это тоже хороший опыт, конечно. Но я бы хотел, чтобы на нас много народу ходило.

После недолгого перерыва группа отказалась от ударных, отчего ее звук стал и звонче, и резче. Жалко, что песня «Не убирай волосы» так и не попала ни на один альбом группы и существует только в формате клипа.

«Пес и Группа» выпускают альбом «Новая кровь»: аскетичный и задумчивый поп, такой спокойный, что бросает в дрожь с первого же аккорда.

«Сначала ушел Илья [Барамия] — у нас концертов было много, но играть ему с нами было дорого. А потом мы переехали с Инной в Москву и жили там год. Играли там, может быть, раза два — втроем, без барабанов. Я думал, мы сделаем такую не то чтобы акустическую программу, чтобы не на барабанах была завязана, а на дилее, на саксофонных партиях. Потом мы вернулись в Питер, записали и выложили «Машину» вот в таком как раз ключе, а потом Инна вернулась в Красноярск — и все. Но песни при этом остались: я раз в год примерно брался и делал по варианту [нового альбома], переделывал по-разному тысячу раз»

Выходит сингл с еще одним треком, который называется «Смерть на природе». Группа забыла его включить в альбом и издала отдельно. Это последняя песня, которую выпустил Евгений Гудков. Параллельно выходит видео на песню «В моей машине».

«В июне мы выпустили новый альбом, на котором должна была быть и песня «Смерть на природе», но в момент, когда пришло время сведения, я напрочь забыл о ее существовании. Инна и Ваня тоже ничего не заметили, когда вышел альбом без одной песни, и только к вечеру мы спохватились.

Так родилась идея этого сингла — доделать «Смерть…» и позвать друзей с ремиксами и каверами. На наш зов откликнулся электронный дуэт «Мистерволк» и член «Антихайпа», близкий нам по духу московский музыкант Дмитрий Повалишин (Povalishin Division). Саша Зайцев очень помог с мастерингом и сведением. Компания, о которой мы и мечтали. Получился танцевальный ремикс на песню «Скалы» и аж два кавера, один лучше другого, на песню «В моей машине»»