Как Big Russian Boss запустил самые унизительные интервью в русском YouTube

Когда-то Big Russian Boss притворялся преуспевающим рэпером из Майами, косплеил Рика Росса и унижал русских МС. Сейчас он автор успешного шоу на ютьюбе. Босс очень редко дает серьезные интервью — это одно из них.

— Последнее интервью, где ты отвечаешь на вопросы серьезно и не в образе, выходило несколько лет назад. Тогда даже шоу на ютьюбе не было.

— Мы давали то интервью в туре — самом ****** [неудачном] за все время. Проехали 19 городов, в каждом выступали с температурой, а заработали как за три концерта. Почему так мало? Как раз вышла песня про спайс, и мы [на фоне ее успеха] поехали — на скорую руку тур был сделан.

— Я прочел, что идею сделать шоу тебе подал Рома Англичанин из ЛСП.

— Не совсем так. Но Роман показал нам шоу Эрика Андре. Мы им, конечно, вдохновляемся.

Но шоу мы хотели делать ****** [не поверишь] как давно. Еще в Самаре. На одном из концертов мы познакомились с Джараховым и Ильичем. А я тогда не в курсе был за блогеров. Для меня ютьюб был — обзор «Лады-Калины». А наш диджей, Диман, объяснял, что Джарахов — это ****** [невероятно] крутой блогер.

Но мы уже тогда хотели делать свое шоу с гостями, которые у нас в Самаре проездом. Например, группе «Каста» пытались отправить сценарий. Ничего из этого не получилось, и это даже хорошо. Потому что без профессионалов, с которыми мы запустили шоу в Москве, мы бы наступили на очень много граблей. Потому что тот же Антон Курильчик — он из людей, с которыми я стараюсь как можно больше общаться и советоваться. Смотрим какое-то вечернее шоу, он объясняет: «Ведущий сидит выше, чем гость. Это не по правилам, нужно было сделать на одном уровне».

— Как вы на него вышли?

— Никак. Мы жили-пердели в Самаре. И мне позвонил Илья Мамай [из Booking Machine]: «Твои контакты ищут чуваки из Москвы».

А я в это время еду по *** [разбитой] дороге, ямы объезжаю, чтобы без колес на остаться. Поэтому я сначала не поверил. Потом мы связались. Они сказали, что у них есть интерес что-то сделать в интернете, но нет никакой готовой идеи.

Через месяц у нас был концерт в Москве. Мы к ним приехали, познакомились и решили, что будем делать шоу Большого русского босса. С приколами и ********** [злыми шутками]. Как мы за 2–3 года до этого и хотели.

В первый же съемочный день мы ****** [сильно удивились]. Мы же свои видеоприглашения снимали так: два чувака держали за моей спиной мятую зеленую тряпку. А тут один штатив стоит дороже, чем наша камера.

— Легко ли тебе унижать гостей?

— В целом, наверное, да.

Удачно получилось, что самый первый выпуск мы снимали с Джараховым. Потому что он понимал, что происходит и зачем. Но я был совсем не в своей тарелке. Я написал вопросы. Они закончились минут через пять. Тогда я начал просто *********** [докапываться] — выливать на него шампанское. Я не знаю, как он все стерпел. Потом я ему объяснил: «Эльдар, я вообще не понимал, что делать!»

Чтобы освоиться, понадобилось выпусков десять.

Первое время мы работали с авторами. Но получалось так, что все, что они накидывали, я или переформулировал, или выбрасывал. Поэтому последние полгода мы писали сами. Особенно это касается рекламных текстов.

Другой проблемой было то, что мы ********** [срывали дедлайны]. У нас пул — снимаем 3 выпуска в день. И часто получалось, что сценарий добивался в последний день из-за моих ******* [по смыслу похоже на «провалов» и звучит похоже].

Единственный проработанный сценарий, который мы даже немножко отрепетировали, был с Бузовой, — но это из-за того, что она опоздала.

Еще сложно работать с чуваками, которых ты хорошо знаешь. Допустим, ЛСП. Олег в кадре выглядит гораздо тупее, чем в жизни. Надеюсь, он на меня не обидится. Потому что в жизни он очень умный чувак с хорошей речью. А на видео он все время немного «ну, мы из Белоруссии, на картошке приехали».

— Самый крутой выпуск?

— Мне нравится с Ресторатором. Мы с ним в очень хороших отношениях. И когда он пошутил про мамку, я ***** [охренел]. Это единственный человек, от которого я это воспринял: «А, ну окей, это его правила игры» (на вопрос Босса «За какую щеку дашь?» Ресторатор ответил: «За щеку твоей мамаши». — Прим. ред). Мы в своей компании такого не позволяем. Но тогда меня это почему-то позабавило. Пробили одну планку. Потом он *** [член] под своей жопой нашел. Пробили другую планку. Короче, легко с ним было.

Еще меня удивил Юра Хованский. Когда он пришел, я думал: «Это будет странно». А он начал вести себя как профессионал и в кадре делал то, чего от него хотели. И сразу начал валить так, что чуваки за кадром ************ [разваливались от смеха].

Выпуск с «Пошлой Молли», на мой взгляд, ******** [крутой], но по другой причине. Он очень странный, а я люблю такой юмор. Они просто сидят и молчат — и происходит какая-то ***** [фигня]: летает сова, какие-то чуваки ходят.

— Кто придумал, что Пимп постоянно сидит молча?

— Само как-то. У него все время была такая роль, что он что-то вкидывает редко, но метко. Мне кажется, ему самому так комфортно.

— Вы закрыли интервью, у которых, вообще говоря, не было аналогов, и начали делать викторину. Почему?

— ********** [Подутомило].

— Вас или зрителей?

— Нас. На комментарии мы никогда не обращали внимание. Может быть, пару раз читали, чтобы поугорать. По факту это [шоу] нас самих ****** [утомило], и мы сделали викторину. Снимать викторину было проще — больше прописанных моментов, вопросы не мы писали, мне нужно было просто вкидывать шутейки.

Но викторину начали ругать, потому что это резкая смена формата — мы себя немножечко Фейсом почувствовали. Нам стали писать: «Викторина — полная ***** [чушь]».

Тогда мы решили доказать, что можем сделать еще хуже — выпустили «Евротур». Он был снят год назад — мы просто поехали и начали что-то снимать без сценария. Ходили и занимались ****** [чушью].

Теперь мы возвращаемся к формату интервью. Я чувствую, что отдохнул и снова готов этим заниматься. Я понимаю, что это был уникальный контент. Но когда тебе самому не по кайфу, лучше не делать.

Кстати, с альбомом в этот раз точно так же получилось. Потому что раньше мы планировали релиз к концерту: «Презентацию надо сделать 30 ноября, поэтому к 1 ноября давайте нам альбом». А сейчас мы просто делали что по кайфу. Из последних это самый заходящий альбом. Лям прослушиваний за неделю.

— Почему ты в интервью постоянно ********* [подкалывал] Дудя? Называл его «Дудиков», еще как-то…

— Да не знаю. Я сам смотрю, что он делает. Мы причем звали его к себе, но он очень занят. Практически ни к кому нет негатива. Он, может быть, был, когда мы начинали рэп делать…

Сейчас перед каждым интервью стараешься разогнаться, парой слов перекинуться. И я чувакам всегда объясняю, что внутри образа мы играем в такую игру. Что все ради юмора.

— Все это с готовностью воспринимают?

— Ну да, я думаю. Практически все.

— Я читал, как Шокк на съемках в тебя бросил кроссовком.

— Это был второй такой случай. Первый случай, когда все пошло по ***** [не так], — это Слава [Гнойный] с Замаем. Но тогда было понятно, что происходит. У них другие границы юмора. Мы это приняли, подрезали как-то. А с Шокком я вообще не понял, что произошло.

Во-первых, его пропихнул его менеджер. То есть мы и не горели желанием его снимать.

А во-вторых, интервью длилось от силы минут семь. Был просто игнор с его стороны. И наши чуваки сказали реквизиторам бросить ему кроссовок. Я читал вопросы, ему кинули кроссовок, он швырнул им в меня — ну и мы закончили съемку. Такой контент выпускать смысла не было. Если со Славой мы еще как-то что-то нарезали, то из пяти минут молчания выпуск никак не собрать.

— Какие границы у твоего юмора?

— Наверное, про родителей, про религию. Вещей, которые серьезно могут задеть, я стараюсь не касаться. Какой смысл? Это как Тимур Каргинов говорит, что кто-то долго ухаживает за девушкой, а кто-то идет и просто **** [любит] козу. В юморе есть миллион путей, зачем идти по пути козо[любства]?

— В интернете победил жесткий и грязный юмор. Когда шутки про письки и дрочку всем надоедят?

— На телевидении есть сильная цензура. Она сто процентов доберется и до интернета. Уверен, что через пару лет и там будут ограничения. Может быть, кого-то посадят за юмор. Чтобы знали свое место.

— Кого-то из таких, как вы?

— Мы все-таки стараемся не переходить границу. Я могу шутить на разные темы, и на политические тоже. Но я понимаю, что наше шоу кормит много людей. Да такой юмор и не в рамках Босса.

— Ты слышал стендапы Долгополова о политике?

— Долгополов — ******** [великолепный].

— Когда он шутит о Путине, тебе за него страшно?

— Вообще, Долгополов, Чапарян и Мирзализаде — это будущие звезды юмора. Но они сидят в андеграунде и не торгуют ***** [лицом]. Поэтому его пока не замечают. Он как маленькая парикмахерская на районе, про которую не знает налоговая.

— Как появился ваш харассмент-джаз с Елкой — трек «Не виноват»?

— Не знаю, хотелось вот так для души сделать. И это самый дорогой минус, который я покупал. Брасс-бенд из студентов Гнесинки накидал мне три варианта, я выбрал один, его записали на студии Матвиенко. Вместе с записью и их оплатой — а там 7 музыкантов — вышло 70 000. Я понимаю, что бывает дороже. Но для меня это уже «***** [ничего] себе».

А у Елки просто офис через дорогу. И мы периодически кофе пьем, болтаем — дружим. И я ей говорю: «Лиза, смотри, какой у меня ****** [плохой] вокал». Она такая: «Давай помогу».

А я понимаю, что фит со мной — это полный ****** [провал]. Тем более для артиста, который выступает в Кремле и которого я считаю лучшей певицей в России. В общем, это было смело с ее стороны. Тебе как самому — слишком дерьмо?

— Мне больше запомнились «Сегодня ты не дрочишь» и «Пидоры идут» из-за эффекта «что я вообще сейчас услышал?»

— В юморе это самое клевое. Мне нравится фраза «Кизару отсосал за надувной матрас» — она ****** [чрезвычайно] какая абсурдная. Он, скорее всего, не делал этого. Я не могу утверждать на сто процентов. Может быть, он норм парень. Стоит на страже хип-хопа, не пускает туда, нас с «Хлебом» хочет сжечь.

— Возвращаясь к треку «Не виноват». Как ты сам относишься к борьбе с харассментом?

— Ну это же, по сути, проблема. Если тебя трогают за жопу, это ****** [плохая] тема. Но я в то же время считаю, что с этим иногда перебарщивают. Если начинают предъявлять за то, что ты посмотрел на красивую женщину, — это уже как срок за репост.

— Как ты выбираешь, кого обосрать?

— Просто кто под руку попадется.

— Почему, например, рэпер Джимбо попался?

— Не знаю, рифма, наверное. Или я вспомнил про Джимбо и решил о нем написать. Но вообще это очень странно, если чуваки будут обижаться на какого-то ***** (начинается на «х», рифмуется с «чудила». — Прим. ред) в бороде, в шубе и воспринимать это всерьез.

— Как сочиняется такой трек, как «Пидоры идут»? С чего все начинается?

— Часто мы приходим в студию, включаем бит и начинаем наваливать темы, припевы. «Пидоры идут» — это Стас предложил взять за основу старый трек «Чугунного скорохода». Я списался с чуваком оттуда, не против ли он, чтобы мы использовали его фразу. Он ответил, что все имеют право использовать любые фразы, но если случится коммерческий успех, то вы, типа, поделитесь.

Я теперь хочу снять на этот трек клип, но наши продажники говорят, что это сильный удар по репутации. Потому что есть тенденция: против харассмента, против гомофобии. А этот трек — чистая гомофобия. Точнее, в первом варианте так было, потому что сначала куплет Стаса больше был похож на аудиоверсию фильма «Мачете». Не знаю, я спрашиваю: «Серьезно кто-то обидится на ***** (начинается на «х», рифмуется с «чудила». — Прим. ред) в шубе, который читает про базуку, которая стреляет членами?» Такого не бывает.

Хотя у нас все бывает. Будет скандал — окей. Пойду подметать улицы на общественных работах, снимем видео.

— У вас в шоу жесткий юмор, но много рекламы. Почему рекламодатели не боятся, что это навредит их репутации?

— Либо люди почувствовали, что время изменилось и в интернете чуть больше свободы. Либо просто смотрят на цифры. У нас они нормальные. Когда мы с Поперечным делали рекламу «Рокетбанка», то, насколько я слышал, у них был рекорд по суточному оформлению карт. Еще мы не работаем по готовым рекламным сценариям и обычно сами все придумываем.

Бывало, что говорили: «Это жестко». К нам приходили производители батареек. Я предложил идею: лежит дед на аппарате жизнеобеспечения, к нему приходит кролик, символ этой компании, и вставляет батарейку в жопу. Дед вскакивает, мы видим дверь с пробитым в ней силуэтом, появляется плашка «Мы дарим жизнь». Они ответили: «Ребята, это какой-то ****** [нонсенс]».

Предлагая такую жесть, мы теряем деньги, но нам лучше так. Все должно быть органично.

— В чем кайф быть Большим Русским Боссом?

— Я кайфую от того, что меня не узнают. Я разговаривал с Поперечным и Джараховым — [то, с чем они сталкиваются из-за популярности] это полный ****** [провал]. По московским меркам я живу суперскромно. То есть трачу деньги только на еду и какую-нибудь ***** [фигню]. Мне нравится, что я пойду, куплю себе ряженку, пью ее дома — и меня никто не трогает. А когда надо, я могу перевоплотиться.

— Последний вопрос: были случаи, когда на твой юмор отвечали агрессией?

— В 2013 году я рамсил с Гуфом и с [его женой] Айзой в твиттере. У нас были панчи из серии «кончил в глаз — у него «Мутные будни». Тогда к нам пришли люди — причем нас никто не собирался ******* [бить], просто сказали: «Вы переходите границы». По факту я подумал: я гоню на жену чувака, даже не на него самого. Мы извинились. И если бы не этот случай, возможно, зашли бы еще куда-то дальше. И нас бы точно могли ********* [отлупить].