Великий социальный эксперимент
16 января 1920 года в США ввели запрет на производство, импорт, продажу и транспортировку алкоголя. Он был снят только в 1933 году. Причин для введения сухого закона было много: от поддержки этой идеи христианскими организациями до призывов «производить из ячменя хлеб для солдат», а не что‑то другое, после Первой мировой войны. Кроме того, запрет лоббировали американские бизнесмены, — в том числе, Генри Форд, — считавшие, что пьянство рабочих мешает самому важному, — «производительности труда».
Алкоголь разрешили производить и продавать в медицинских, промышленных и сакральных целях (имеющих отношение к религии), что открыло возможности для нелегальной торговли. И, как часто бывает с запретами, все получилось наоборот: пить люди стали только больше. Сократилось количество рабочих мест, государство теряло деньги на налогах. А истории про контрабандистов, бутлегеров и подпольные бары стали частью американской культуры.
Кроме того, «великий социальный и экономический эксперимент, благородный по своим мотивам», как называл его президент Герберт Гувер, привел к тому, что компаниям, не хотевшим работать «по-черному», пришлось искать варианты того, как соблюдать закон и зарабатывать. Кто‑то стал производить разрешенные слабоалкогольные напитки (до 0,5%), а кто‑то — мороженое, как пивные бренды Yuengling и Anheuser-Busch. Но виноделы поступили более изобретательно.
Вино в кирпичах из долины Напа
Когда ввели сухой закон, никто не понимал, как долго он будет действовать. Владельцы части виноградников в калифорнийской долине Напа были не готовы вырубить лозы и посадить что‑то другое, например фруктовые сады. Они понимали, что, если закон отменят, вывести такие же по качествам сорта получится очень нескоро. При этом продажу виноградного сока никто не запрещал. В теории, если покупателя сурово предупреждали, что не стоит делать из него алкоголь, то со стороны винодела все было законно.
Идея, пришедшая в голову кому‑то из владельцев виноградников, как показало время, была гениальной: они начали продавать wine in bricks — виноградный сок «в кирпичах» или, как это еще можно перевести, «в брикетах». Кирпичик из концентрированного сока можно было растворить в воде и поставить бродить, чтобы получить вино.
Однако не все покупатели знали, как поступать с такими «кирпичиками». Инструкция была замаскирована под предупреждение о нарушении закона: любителям вина предлагали НЕ растворять сок в галлоне воды и не оставлять полученную жидкость на 21 день в прохладном шкафу. По закону Вольстеда, определяющего алкогольные ограничения, 200 галлонов домашнего вина каждый американец мог употребить вполне легально, если не собирался его перевозить. Заботливые производители даже указывали на кирпичах, какой именно вкус получится, если все же по ошибке развести его в воде: херес, рислинг, бордо и другие.
Богатство и плохое вино
В результате те владельцы виноградников, которые оставили виноградники и начали продавать «винные кирпичи», только разбогатели, как известный американский производитель Beringer Vineyards. Спрос на виноград не упал, а тех, кто мог его поставлять, стало меньше: ведь многие виноделы все же предпочли посадить вместо лоз фруктовые сады. Выиграли те, кто рискнул. К 1924 году цена за тонну составляла 375 долларов. Это на 3847% дороже, чем до введения сухого закона, — в 1919 году тонна стоила всего лишь 9,50 долларов. Стоимость земли под виноградники выросла примерно со 100 долларов за акр в 1919 году до 500 долларов за акр годом позже. И многие устремились в долину Напа, чтобы «сыграть на винограде». Так поступил бакалейщик Чезаре Мондави, основатель одной из самых известных американских династий виноделов.
Однако не все было так хорошо, как кажется. Благородные сорта винограда «зинфандель» или «семильон» заменили на лозы «аликанте буше»: он растет в больших объемах, а у его ягод более плотная кожура, что хорошо для транспортировки и производства вина в бóльших количествах. Скоро «аликанте» стало так много, что в газетах появилась реклама виноградного кетчупа и виноградной помадки. И после этого американскому виноделию понадобилось достаточно много времени, чтобы начать снова думать о качестве, а не выживании. А главное, приучить американцев к сложным вкусам.
Как объясняет автор книг об алкоголе Рид Митенбулер на сайте «Серьезные блюда», вина, лучше всего выдерживающие любые запреты, всегда плохие. Он пишет так: «Вкус такого напитка был где‑то между уксусом и тюремным вином, которое делают из томатной пасты и фруктового сока путем ферментации на радиаторе».
Но, тем не менее, кирпичи спасли винную отрасль. Как бы странно это ни звучало.
