Каждая песня Saluki устроена так: короткое вступление, часто шумовое или из препарированных найденных звуков (болтовня в студии, телефонный звонок); потом никак из вступления не вытекающий фрагмент в каком бог на душу положит стиле (трэп, латиноамериканский поп, гитарное инди); потом кардинальная смена жанра — и через шумы и наслоения новых звуков и даже партий (трубы, аккордеон, электрогитара) новый, тоже совсем недолгий (для Saluki минута — это много) фрагмент. Если песня дольше двух минут, дальше будет еще один, а то и два словно на монтаже приделанных из совершенно другой песни отрывка (вступит женский хор, затрещат фейерверки, запоет под психоделический рок Маркул). Да, Saluki же рэпер — поэтому тот или иной фрагмент, скорее всего, будет сопровождаться его рэпом. Но необязательно. Хип-хопом, как можно понять уже просто из описания, песни Saluki являются примерно в такой же степени, в какой рецензией можно назвать небольшой текст, в котором будут в случайном порядке расставлены абзацы про разных артистов, жанры и приемы и который будет завершаться произвольным перечислением чего‑нибудь совсем постороннего.
Saluki прославился в 2016-м как битмейкер невероятно тогда свежих Pharaoh и Boulevard Depo, потом стал читать рэп на русском поверх своих же битов, оброс соратниками такого же полубитмейкерского рода (Osa — из тех, кто поизвестнее), выпустил сольный альбом, потом альбом на пару с рэпером 104. Его хип-хоп всегда был странным, но прежде казалось, что он странен просто как всякий рэп битмейкера. Saluki не очень хорошо читал, посредственно придумывал панчи. И наоборот, излишне изощренно расписывал не биты даже, а прямо аранжировки своих треков с многослойными наплывами звуков, обилием и разнообразием инструментов, сложными вокальными эффектами и прочим, чего, вообще говоря, в хип-хопе можно не делать. Казалось, что все это своего рода продолжение большой, так сказать, звуковой либерализации в русском рэпе второй половины десятых: «Танцуй сама», «Еще один день», ну и тут где‑то следом песня Saluki, в которой за более-менее трэпом начинается что‑то из репертуара нойз-артиста The Caretaker.
Задним числом кажется, что Saluki еще на дебютном альбоме был готов оставить от рэпа рожки да ножки. Ему, очевидно, нравится бит, бит как таковой, десятки разных видов бита; ну и читать рэп немножко, остальное — когда как. Если уж считать любимые приемы, то пианино и грязный отрывистый звук баса Saluki любит еще больше. В интервью, если нужно привести какие‑то примеры артистических судеб, он всегда вспоминает Дэвида Боуи, Мика Джаггера и тому подобную публику. В отличие от подавляющего большинства рэперов, Saluki откровенно неинтересно в песнях что‑то рассказывать. Его «тексты» иначе как в кавычках и называть нельзя, скорее это фристайлы на общие темы, не рэпа даже, а тех соцсетей, где люди выкладывают свои фотографии и пишут: «Я всего добился сам», «Вот купил маме новый „кайен“», «Вы все мне просто завидуете» — даже удивительно, что у Saluki пока нет песен с историями о том, как он выгорел. В качестве рассказчика Saluki моментально проигрывает не только первоклассным мастерам (Брутто читает для него пару строк, и все лучше, чем Saluki когда‑либо сочинял), но даже такому же фристайлеру 104. Зато на первом же альбоме у Saluki был фит с Синекдохой Монтоком — московским инди-певцом, чей стиль (многосоставные коллажные песни не пойми о чем) был похож на стиль Saluki больше, чем стиль любого из рэперов с этого же альбома.
«Wild Ea$t» — второй сольный альбом Saluki; еще и месяца не прошло, как он вышел, а уже обрел репутацию моментальной классики. Больше всего устройством песен, деталями он похож — предсказуемо — на тоже свеженький мини-альбом Синекдохи Монтока. На подходящем фоне ясно видно, что Saluki не странный рэпер, а экспериментальный поп-композитор мирового уровня, да еще и, кажется, на пике формы. «Wild Ea$t» — огромный и, если оценивать его песни не как рэп-песни, а как свободные коллажи музыкальных ассоциаций, весь свой часовой хронометраж спокойно вывозит. Где песни Синекдохи Монтока часто будто зависают без движения от не слишком гладкой стыковки фрагментов, песни на «Wild Ea$t» не только льются легко и естественно, но и почти все имеют какой‑нибудь оригинальный собственный грув. Иногда грув у каждой части песни свой; иногда — будто появляется из столкновения частей друг с другом: послушайте, как в «Glugicir», будто с разбегу после похожей на Arca первой части, грувовой ощущается и следующая за ней авант-фолковая.
Синекдоха Монток работает только с голосом своего автора Саввы Розанова — певца гораздо более приятного, чем плаксиво-сонливый Saluki, но все равно ограниченного и быстро надоедающего. А на «Wild Ea$t» — гора приглашенных вокалистов, и у каждого специально под него подобранный момент.
Разумеется, рваный сонграйтинг Saluki, его неспособность сосредоточиться на одной мелодии дольше минуты — это не фича, а баг, но в свою сильную сторону он превращает его образцово.
Главная тайна «Wild Ea$t», впрочем, не связана со структурой песен и прочим в таком духе. Каким‑то чудом Saluki удалось создать альбом очень эмоциональных и именно в эмоциональном отношении моментально понятных песен. Его сдавленные, жалостливые, грубиянские, пьяные, триумфальные, задумчивые, отрешенные, абстрактно красивые песни огромному количеству людей просто нравятся — с ходу и без оговорок. В интервью по поводу альбома Saluki обтекаемо бормочет, что название — оно «про все вокруг нас». Хуже объяснения не придумаешь, но и точнее не скажешь.
Вбейте Saluki в поиске по новостям во «ВКонтакте». Девушка в косухе фотографирует на айфон свою новую заколку в форме сердечка — к фотографии прикреплена песня «Огней». Три друга (очкарик, нормис, дэд-инсайд) из паблика «Лошары чепушары (нет)» дурачатся перед телефоном — прикреплена «Boys». Стильный школьник в черных кроссовках фотографируется в зеркале, висящем на черной входной двери квартиры, а в кадре сложный узор яхонтового цвета плитки на полу и матовой стеклянной вставки на коричневой двери сбоку — прикреплена «Glugicir». Пять парней сдержанно улыбаются возле передвижного пункта отбора на контрактную службу — опять «Boys». Почти все песни есть в постах паблика «Сохры музыка грусть».
Наверное, в этом странном сонграйтинге есть что‑то иррационально верное, против всякой логики правильное. Как‑то вот так и должен звучать альбом про Дикий Восток.
