На победу наших не надеялся никто. Почти 60% участников опроса «Эха Москвы» (на момент написания статьи их количество сократилось до 47%) желали успеха испанской команде. А в соцсетях несколько дней постили обещания «Медузе» на случай выигрыша россиян (лучшее — «назвать сына Игорем, дочь — тоже» и «бросить слушать Монеточку»).
Около восьми часов вечера, когда стало известно о выходе российской сборной в четвертьфинал ЧМ, уличные музыканты у метро «Новокузнецкая» прервали песню на середине и исполнили гимн. Затем — «Коня» любимой группы президента «Любэ». На скрипке.
Со стороны проезжей части донеслось: «Россия! Россия!» Толпа с триколорами, дудками и алкоголем шла в сторону Кремля. Некоторые останавливались, чтобы дать пять пассажирам проезжающих мимо автомобилей.
В «Азбуке вкуса» охранник у стеллажа с алкоголем, улыбаясь, просил покупателей: «Ребята, пожалуйста, только не воруйте!» Те смеялись и с криками «Россия» шли в сторону кассы. У входа в магазин три женщины, выдохнув «Ну, за победу!», по очереди пили вино из горла бутылки. Мимо пролетела пробка от шампанского.
Празднующие спешили на Никольскую улицу по закрытому для машин Большому Москворецкому мосту. Из колонок группы подростков доносилось ритмичное: «Цвет настроения — синий». Но вскоре музыка затихла из‑за проблем с интернетом — его не было от моста до здания Госдумы.
Казалось, к Красной площади пришла вся Москва — столько людей одновременно не встретить ни в День города, ни на Новый год. Многие толпились у рамок, но никто не злился и не толкал соседей.
«Усы надежды епт!» — прокричал мужчина и бросился в объятия своих товарищей. Обнимались все и много.
На главную улицу чемпионата не пускали. Празднующие бродили по окрестностям, нестройно напевая российский гимн, военную «Катюшу» и «Песню о счастье» из фильма «Иван Васильевич меняет профессию» — последняя, пожалуй, звучала органичнее всего.
Не попав на Никольскую, многие отправлялись в сторону Камергерского — еще одного футбольного места Москвы. На радостях прохожие забывали о светофорах, и полиции приходилось помогать редким машинам проезжать сквозь толпу.
Площадка у ЦУМа оказалась лучшим местом для расцвета малого бизнеса: здесь можно было купить баночное пиво и попытаться забить в мини-ворота (в любом порядке).
Там же впервые показались иностранные фанаты. Мужчина в футболке с мексиканским флагом кричал прохожим: «Русия!» Откликнулась только одна русская девушка: «Да, Русия!» — и побежала дальше по улице, размахивая маленьким триколором. Ей навстречу проскакал парень: «Россия — страна не безногих!»
Из окна проезжающей машины высунулся мальчик лет пяти с криком: «Россия!» Собравшиеся на обочине скандировали в ответ.
По Тверской в обе стороны не спеша проходили толпы людей. Сотрудники Росгвардии не давали им перебегать проезжую часть, где без остановки гудели машины — некоторые со всадниками на крышах.
Никитский бульвар казался пустым, но это не останавливало пыл трех продавцов триколоров. «Купите флажок, купите флажок», — выкрикивали они каждому прохожему.
На Патриарших было традиционно шумно. Люди продолжали смотреть футбол в барах, выходили на улицу с напитками или отдыхали у пруда. Девушка лет двадцати сделала большой глоток из бутылки и прыгнула в воду: «Полотенце надо было брать!»
«За Акинфеева!» — донеслось с другой стороны водоема.
«Россия! Россия!» — не переставая скандировали прохожие.
Город праздновал.
Утром он проснется с похмельем, повышенными пенсионным возрастом и коммунальными платежами, вступившим в силу законом Яровой и 50-м днем голодовки Сенцова.
Но жизнь разная — и вчера она была OK.
