Ксения Собчак всегда была для меня жителем параллельной вселенной — из телевизора, из светской хроники сайта Spletnik.ru, героем мемов и объектом насмешек, но не реальным человеком. На одном светском мероприятии она бросила мне что-то язвительное по поводу странички Lutowolk в фейсбуке — дескать, она знает, что ее ведет Паша Вардишвили. На самом деле лютоволками были мои хорошие приятели, потешавшиеся над московским светом, и в тот период активного передела журнала LʼOfficiel от них хорошенько досталось и Ксении.
Тем удивительнее было ровно год назад получить от нее предложение поужинать в Vogue Café. Погода была ужасная, принцесса была прекрасная: Ксения опоздала всего на 15 минут, заранее извинившись из-за больших пробок, державно вошла в помещение: она вот-вот должна была родить, но у нее был настолько деятельный настрой, будто никакой беременности не было. Заказала себе что-то в формате «как всегда» и сразу же принялась рассказывать о том, как обстоят дела в журнале LʼOfficiel, попутно похвалив мой только что вышедший репортаж с презентации полушубков певицы Вики Цыгановой и вообще чуть ли не признавшись в любви к моим текстам в издании Interview.
Дальше все было четко и по делу: ей нужен редактор-обозреватель, который будет придумывать 2–3 больших, смешных и интересных материала в номер и приведет в журнал новые лица. Она тут же предложила приличную для этих задач зарплату, пообещала не препятствовать подработкам и посмеялась над тем, что первое время, когда родит, вообще не будет участвовать в делах журнала. В остальном и дураку было ясно, что сайт и журнал Interview, где я трудился в тот момент, скоро закроются, планов у меня никаких не было, а предложения выйти из зоны комфорта и поработать с человеком из параллельной вселенной часто не приходят. Я согласился.
О том, что после родов придется временно отойти от глянцевых дел, Ксения, конечно, слукавила. На очередную редколлегию она пришла через полторы недели после рождения ребенка. LʼOfficiel в первую очередь издание о моде, поэтому обсуждение моей занятости, как правило, занимало в разы меньше времени, чем планирование каких-нибудь фэшн-съемок. Моим первым материалом стала колонка о том, что в Москве нет любви. Это был февральский номер, День святого Валентина, и Собчак попросила меня высказать альтернативную всеобщему умилению точку зрения. Не могу сказать, что горел идеей, но и отказать не имел права. Через полгода я поразился ее прозорливости: когда запустился сайт и на нем повесили этот текст без какой-либо привязки к поводу, он получил очень много просмотров и откликов.
Одним из материалов мартовского LʼOfficiel, посвященного русской моде, стал репортаж с показа Гоши Рубчинского в Калининграде — редкий собственный текст, который мне как автору нравился. На моменте финальной верстки мы несколько дней обсуждали с арт-директором, чем его проиллюстрировать. Она выступала за парадный портрет Гоши, мне же хотелось «дать андеграунда» — фото модели с показа в полицейской форме, которое тут же разошлось на всевозможные мемчики. Голоса коллег разделились поровну, пришлось обращаться к главному редактору. Доводы Ксении о том, что LʼOfficiel не «Афиша» и нам нужно показывать тех, о ком мы пишем, были резоннее моих возгласов про прогрессивную верстку и смешные картинки, но она в итоге позволила мне решать, сказав, что это мой сюжет. На финальной развеске полос журнала я сам понял, что она мне пыталась объяснить, и попросил арт-директора заменить вариант с «ментом» на парадный портрет.
Мне кажется, что Ксения Анатольевна Собчак — королева «вторых шансов», это ее ключевое профессиональное свойство. В этом нет ничего удивительного, если проследить ее путь от «Блондинки в шоколаде» до кандидата в президенты России, и это очень подкупает. В нашем издании нет большой текучки кадров и, кажется, в ее личном окружении тоже. За год работы с ней я пару раз пересек черту, позволив себе дерзкие высказывания в ее адрес, припомнив «Дом-2». Вместо того чтобы ответить с еще большей грубостью, указать на мое место или на дверь, она долго, как маленькому ребенку, объясняла банальные вещи. Почему я не прав и где слабое звено в моих рассуждениях, приводила примеры отовсюду — от личных отношений до бизнес-этики, включая приведение совсем уж азбучной истины о том, что женщин обижать не рекомендуется.
Ксения Собчак на официальных мероприятиях, ужинах, приемах или вечеринках, особенно на тех, что она ведет сама, — отдельный вид искусства, которому я по-хорошему очень завидую. Летом я присутствовал на обеде у президента Московской биеннале современного искусства Юлии Музыкантской в честь куратора основного проекта Юко Хасегавы. Надо отметить, что там собралась довольно странная компания: был русский аналог Дерека Бласберга — писатель Александр Цыпкин, были владелец интернет-провайдера «Максима Телеком», Ксюшина мама — сенатор Людмила Нарусова, были куратор Эрмитажа Дмитрий Озерков и жена писателя Минаева, которая занималась на тот момент связями с общественностью этой самой биеннале. Эта престранная компания расположилась в загородном доме бизнес-вумен и коллекционера паблик-арта Марины Лебедевой, во дворе которого был мини-зоопарк с оленями, козочками и прочими парнокопытными. «Поженить» в голове всю эту странную компанию, место и его хозяйку мне никак не представлялось возможным, собравшиеся чувствовали себя неуютно, пока Собчак не стала центральным персонажем за столом. Я до сих пор не понимаю, как ей удалось развернуть не самую профильную для нее тему — современное искусство — в интересную всем беседу, вытащить из каждого связные и важные реплики и три часа кряду не сбавлять накал дискуссии.
Обсуждать включение Ксении Анатольевны в президентскую гонку мне совсем не хочется — для этого у вас есть отряд политических экспертов и комментаторов в фейсбуке. А вот пофантазировать о том, какие качества она может привнести в управление страной, — это я могу. У Собчак множество ипостасей: она телеведущая, главный редактор, звезда корпоративов, мать и жена, теперь и политик. Уверен, что в каждой из них задействуются какие-то специальные НЛП-технологии. Но, кроме этого, невозможно отрицать ее трудолюбие и неподдельный интерес, с которыми она бросается на каждое дело. Остроумие, чутье, прозорливость и, если хотите, человечность Ксении, наверное, не всегда видны с экранов телевизоров и макбуков. Но люди, которые с ней сталкиваются в жизни, поражаются этому сочетанию качеств. А еще очень круто, что она не стесняется своих ошибок, умеет их честно признавать, и это не слабость — она знает, как превратить их в достоинства.