Так бывает с родственником, рядом с которым живешь много лет: привык к нему и принимаешь его таким, какой он есть. А потом он умирает, ты начинаешь перебирать архивные бумажки — и оказывается, у него была потрясающе интересная жизнь, он совершал подвиги, и как невыносимо жалко, что все мы узнали об этом только сейчас. А его уже не вернуть.
Так было и с Домом культуры им. Серафимовича, расположенным в Среднем Тишинском переулке. Мы не то чтобы им не гордились — мы к нему привыкли. А оценить его как архитектурный памятник и узнать о том, что у него была долгая сложная история, удалось, только когда его начали сносить. И тогда мы стали рыться в архивах, отыскивать и опрашивать старожилов, писать коллективные письма. Иногда мы собирались прямо перед зданием — на лавочке у входа, — и жители, выходившие выгуливать собак, смотрели на нас с подозрением. «На гопников вроде бы не похожи ни по возрасту, ни по внешнему виду. Почему сидят на ступеньках? Что обсуждают?» Конечно, это неплохо, что столько народу — активистов, участников районных групп в фейсбуке и градозащитников — повстречалось и перезнакомилось друг с другом. С другой стороны — было понятно, что усилия всех этих деятельных и приятных людей вряд ли к чему-то приведут. Как и в случае со снесенной Таганской АТС, силы были неравны: с одной стороны — мы, с другой — «Дон-строй».
И сейчас, после поражения в этой увлекательной, но безнадежной борьбе, остается только рассказать, что удалось выяснить про здание, которое мы защищали. Начать с того, что в его основе — старый дом, построенный в 1888 году как часть усадьбы купца Николая Шустова. В шустовской усадьбе в Среднем Тишинском переулке жил писатель Леонид Андреев. В 1905-м он, горячо сочувствовавший восставшим рабочим, предоставил свою квартиру для заседания центрального комитета РСДРП. За это его прямо отсюда отправили в Таганскую тюрьму, а внес за него залог Савва Морозов. После революции 1917 года тут открылся рабочий клуб завода «Авиаприбор». Здание перестроили в конструктивистском стиле, однако установить архитектора проекта не удалось.
В клубе много чего было — и первый в Москве рабочий театр, и госпиталь во время войны. В 1980-е отец Александр Мень читал здесь лекции о христианстве и бессмертии души. В нулевые разместился ночной клуб «От рассвета до заката», потом его сменил клуб-ресторан с латиноамериканской темой Voodoo Lounge французского экспата Жан-Мишеля Коснюо. Самое интересное, что даже в этот период здание оставалось очагом просвещения: на исходе ночи посетители Voodoo Lounge исчезали в рассветной мгле, а через несколько часов с другого входа приходили дети на кружок хорового пения или немолодые интеллигенты — они собирались почтить память Александра Меня.
Потом клубная жизнь в Москве как-то поутихла, Voodoo Lounge закрыли, и на его место въехал погоревший театр «Школа современной пьесы». Это было удобно — иметь рядом с домой свой театр, да еще хороший. По выходным я водила сюда сына на детские спектакли, даже собиралась отдать его в театральную студию, которая работала тут же.
Не только у меня — у каждого жителя окрестных улиц с Домом культуры связана какая-то личная история. Кого-то здесь принимали в пионеры, кто-то приходил сюда голосовать на избирательный участок, потом покупал в буфете пирожки, ну и кого-то, вполне возможно, выталкивала отсюда охрана ночного клуба… Было у этого дома еще одно достоинство — великолепный двор, очень московский, заросший лопухами и сиренью. Еще прошлым летом там располагалось кафе с потрясающей верандой: плетеные кресла, дикий виноград и полное ощущение, что ты находишься на чьей-то старой даче.
И вот весной появились новости о том, что «Дон-строй» собирается смахнуть этот Дом культуры, как отыгранную фигуру, чтобы поставить в районе, и так плотно заселенном, огромный жилой комплекс. Показалось, что этого не может быть, что это какая-то ошибка, однако первый подход к сносу начался в середине июня. Он был совершенно незаконным, поскольку к тому времени районные активисты успели сорганизоваться и подать в Мосгорнаследие документы о признании его памятником архитектуры. Это означало, что все работы необходимо приостановить хотя бы до принятия решения — положительного или отрицательного.
Тем не менее экскаватор работал, вокруг суетились журналисты, активисты, телевизионщики и спокойно стояли милиционеры, старавшиеся до последнего сохранять нейтралитет. К одному из них я обратилась: «Ну вот же, на сайте Мосгорнаследия опубликовано распоряжение прекратить снос» — и получила чудесный ответ: «Вот на сайт и обращайтесь!» (сейчас эта страница сайта недоступна
При этом выглядит заглушка вот так. — Прим. ред.). Тогда работы все же приостановили. Здание превратилось в руину, и все же восстановить его было можно, поскольку не пострадали зрительный зал и сцена. Мы обсуждали, как их можно отремонтировать, хотя, честно говоря, мало в это верили.
Три месяца спустя эксперты Департамента культурного наследия не нашли оснований для включения ДК им. Серафимовича в список выявленных объектов. Спустя сутки после этого — 12 октября — дом стали сносить; опять-таки, торопливо, не поставив нормальное ограждение: на проезжую часть сыпались куски кирпича, несколько прохожих посекло обломками, фасад раскололся. Сейчас ДК окончательно добивают. Единственное воспоминание, которое он оставил Пресне, — гора мусора и облако строительной пыли.
И еще одну вещь ДК Серафимовича оставил на память мне: я теперь не могу избавиться от контекстной рекламы. В последнее время в связи с борьбой за его сохранение я много и злобно писала про уродливые новостройки, которые сейчас называют «человейниками». И вот теперь система таргетирования на всех сайтах постоянно подсовывает мне рекламу с изображениями радостно-депрессивных многоэтажек. Примерно такая же — в 16 этажей — встанет в ближайшее время у меня под окнами
На сайте компании Masters Plan удалось обнаружить такой вариант проекта по адресу, где находился ДК им. Серафимовича.