Три дня назад мы с ребенком играли в настольную викторину «Сундучок знаний». Из колоды появилась карта с картиной итальянского художника Возрождения Паоло Уччелло «Битва при Сан-Романо». За 30 секунд нужно было успеть запомнить как можно больше деталей этой работы. Я ее хорошо знаю, потому что эта картина — история про моего друга Эндрю Полсона.
Копия «Битвы» появилась на стене в гостиной Полсона в середине нулевых, где-то между его выходом из «Афиши» и началом «Супа». Чудесные времена, дела в порядке. Как и у Никколо да Толентино, кондотьера в красном тюрбане с картины Уччелло. Эндрю только освободил кабинет издателя в лучшем редакционном офисе города, где его персональный балкон нагло нависал над террасой «Пушкина». А примерно через год он въехал в пентхаус Смоленского пассажа, где еще недавно находился офис самого видного чеченца Москвы — Умара Джабраилова. Теперь его триумфально заняли Эндрю Полсон и войско ЖЖ-юзеров-тысячников. У Эндрю все наконец получилось. Еще одна его блистательная и дерзкая вылазка. Кто теперь посмеет назвать его заморским авантюристом? Город взят.
Его «Афиша», которую он создал вместе с инвестором Антоном Кудряшовым и редактором Ильей Ценципером, тогда совсем распоясалась и разрисовывала город своим по-солдатски хамским слоганом «Как скажем, так и будет». Сам же Полсон, бросающий свои журналы на пике славы и маржинальности, уже пошел в наступление на самую популярную соцсеть в России — американский LiveJournal. Это была его фирменная бизнес-тактика — действовать непредсказуемо, весело и тонко.
Заселить молодыми журнальными варварами одно из лучших зданий города или отдать на разграбление буйным блогерам бывшую чеченскую штаб-квартиру — дичь какая-то и блажь, но для Эндрю это было важной частью его боевого искусства. Известна история про то, как Полсон под утро новогодней вечеринки «Афиши» обнаружил в своем кабинете на диване спящую пьяную девочку. Эндрю начал ее будить, девочка открыла глаза и с восхищением спросила его: «Ой, а вы, наверное, хозяин этого клуба?» — и когда Полсон что-то недовольно пробурчал в ответ, добавила: «Знаете, у вас самый веселый клуб города!» Это было недалеко от истины, а Полсон был, конечно, идеальным хозяином клуба.
Ему очень нравилось создавать вокруг себя весь этот шик и блеск, но при этом он умудрялся убедить даже рационального инвестора Антона Кудряшова, что это важная часть медийной бизнес-стратегии. По крайней мере с нами, молодыми редакторами «Афиши», все это работало безотказно. Загипнотизированные эксцентричным американцем и затем окончательно обработанные его подельником Ценципером, мы покорно сидели сутками в редакции и при этом, как идиоты, светились от счастья. Самое удивительное, что запущенные ими в кровь психотропные средства все еще продолжают действовать.
Полсон и Ценципер — эта пара стала лучшей по организации тоталитарных сект в области медиа. В 97-м они начали делать свой первый совместный проект — наш ответ лондонскому Time Out — журнал «Вечерняя Москва». Идиллия длилась недолго. В феврале 98-го Эндрю сообщил Илье, что из-за конфликта с акционером он вынужден уйти. Илья сообщил редакции, что уходит с Эндрю. Редакция почему-то вдруг встала и в полном составе ушла вслед за ними. Также без колебаний уволились маркетинг, коммерческий отдел и даже уборщица Антонина Гуркина. Растроганный Эндрю запретил Антонине увольняться — она должна остаться в тылу врага и сообщать лично ему о всех передвижениях противника. Это был первый бессмысленный и романтичный опыт масштабного суицида. Когда «Вечерняя Москва» возродилась в виде «Афиши», уборщица Антонина Гуркина одной из первых была зачислена в штат компании и еще при жизни была канонизирована коллективом издательского дома. Только после того, как Полсон ушел из «Афиши», Антонину заменили на клининговую компанию.
Спустя двадцать лет история этого коллективного самосожжения выглядит откровенной глупостью. Ладно бы хлопнуть дверью из-за цензуры — но из-за того, что какие-то банкиры решили расстаться с очень странным менеджером из Америки, который любил рассказывать байки, как его преследует актриса Джоди Фостер? Он на полном серьезе требовал, чтобы киноотдел «Афиши» провел журналистское расследование — имела ли эта стерва какое-то отношение к фильму «Бойцовский клуб». У него почти нет сомнений, что заговорщики в фильме неслучайно называют всех погибших соратников Полсонами: «His name is Robert Paulson» — это явно привет ему. В общем, глядя на все это безобразие из 2017-го, трудно понять, как у них это получалось. Зато такой коллективный психоз легко можно представить в XV веке, как на любимой картине Эндрю Полсона — «Битве при Сан-Романо» Паоло Уччелло.
В центре на белом коне, не в шлеме, как все остальные, а в наглом дизайнерском головном уборе — кондотьер, командир отряда. Итальянские города, как правило, нанимали их из числа иностранных наемников-авантюристов. Битва при Сан-Романо, в сущности, малоосмысленная возня в войне двух городов. Ни масштаба, ни смысла, ни пафоса — а на земле уже лежат трупы. Но из-за предводителя в красной шелковой шапке, красивого и смелого, вдруг понимаешь, что это очень жизнерадостная картина. Она не про тщету и смерть, а про красоту жизни и ее утверждение. Не стал бы ее вешать к себе в спальню Лоренцо Медичи Великолепный.
В общем, Эндрю Полсон в какой-то момент решил, что кондотьер Никколо списан точно с него. Что на самом деле на этой картине изображен он. Затем он где-то нашел глубоко законспирированного специалиста мирового уровня по подделке старых мастеров, заплатил ему огромные деньги, чтобы тот сделал высококлассную подделку, и затем украсил этой фальшивой работой гостиную. В каком-то смысле получалось, что соавтором работы становился сам Эндрю, а, соответственно, портрет кондотьера на белом коне — его автопортрет.
В конце нулевых, когда Москва начала погружаться в какую-то вечно недолеченную простуду с хроническим насморком, заскучавший Полсон вместе с другими русскими стал перебираться в Лондон, в поисках новых театров военных действий. «Битву при Сан-Романо», несмотря на ее огромные размеры, он перевез с собой. Несколько лет мы почти не пересекались, а затем я увидел Полсона на первой полосе «Спорт-экспресса» — и это было самое невозможное место для встречи с ним. Газета называла Эндрю одним из самых влиятельных людей в мировых шахматах.
Как человек, еще недавно не знавший, как ходят фигуры, вдруг занялся ребрендингом главной интеллектуальной игры? На несколько месяцев Полсон даже стал президентом английской федерации шахмат, но затем вступил в неравный бой с главным английским гроссмейстером Найджелом Шортом. Это готовый сюжет авантюрного романа. Его приключения в мире шахмат выглядели, как всегда, весело, но чересчур гротескно — и от этого немного грустно. Но вот вдруг в 2016 году мир неожиданно начал снова сходить с ума по шахматам — и в спортбарах стали собираться аншлаги во время трансляции с чемпионата мира. В общем, даже здесь мистер-трикстер снова всех провел. Этот безумный прожект тоже оказался снайперским выстрелом.
К реализации своего самого масштабного и точно самого веселого проекта Эндрю приступить так и не успел. Получив гражданство Великобритании, он решил стать премьер-министром страны. Натурализовавшийся американец, театральный режиссер в Йельском университете, берлинский писатель, парижский фэшн-фотограф, московский медиамагнат, шахматный принц и верный семьянин, живущий в любви и открытости с темнокожим красавцем из Камеруна. По его мнению, таким и должен быть идеальный кандидат на пост премьера Англии. После всего, что успел натворить за свою жизнь этот человек, я бы не стал с ним спорить.
А еще Полсон так и не успел собрать весь комплект работ Паоло Уччелло о битве при Сан-Романо. Уччелло написал триптих. Эта картина лишь левая часть, и на ней изображено начало боя. В центральной картине герой сбивает с седла вражеского предводителя. На правой, заключительной, к полю боя подходит резервный отряд противника и враг идет в контратаку. Но при этом до конца непонятно, кто победил в битве при Сан-Романо. Флорентийцы считают, что победили они, сиенцы — что победа за ними. Да и какая, в сущности, разница. Важно, что там на белом коне сидит Эндрю Полсон в красном тюрбане — одно из самых удивительных и красивых явлений, с которым посчастливилось сталкиваться в жизни.
Больше всего жалею сейчас только об одном: когда три дня назад на дачной террасе из колоды вдруг выпала карточка с Полсоном на коне, мне не хватило ума ее сфотографировать и отправить ему в больницу. Уверен, что он бы этому улыбнулся.
Алексей Казаков работал в журнале «Афиша» с основания: с 1999 года писал про кино и был заместителем главного редактора, c 2003 года возглавлял журнал «Афиша» в Петербурге, с 2005 по 2007 год был главным редактором журнала «Большой город». Уйдя из печатной прессы, занялся телевидением и после «СТС Медиа» и «Дождя» курирует департамент видео в Rambler & Co.