«Голова-ластик» (1977)
Никто другой не умеет, как Дэвид Линч, выжать из зрителя все эмоции, не опускаясь до объяснений. Какие шаманы обучили Линча этому искусству, неведомо, но владел он им с первого фильма. Сумеречная атмосфера (фильм снимался при искусственном освещении ночами, берегли деньги и время) затягивает, как Черный Вигвам. Идентифицироваться с героем, с равной нежностью и отвращением пытающимся постичь своего ребенка, сможет любой — трудно после просмотра не заглянуть за батарею, чтобы проверить, не прячется ли там фея с щеками-бакенбардами. Но вот разобраться в том, как и из чего режиссер сделал младенца-инопланетянина, не способны даже лучшие специалисты по визуальным эффектам. На вопросы интервьюеров «Как вы это сделали?» Линч дружелюбно отвечает: «Не скажу».
Антон Долин Полный текст
«Синий бархат» (1986)
Певица раздевается и просит ударить ее посильнее, дерганый злодей (Хоппер) изъясняется исключительно словом fuck, а сутенер с бабьим лицом исполняет под фонограмму песенку про песочного человека. В первом настоящем «линчевском» фильме уже можно увидеть и выхваченную фарами разделительную полосу хайвея из «Шоссе в никуда», и призрачный клуб из «Малхолланд-драйва», и, конечно, «Твин Пикс» — игрушечный городок, которым по ночам правят силы патологического, инфернального зла. «Синий бархат» — золотая жила, которую Линч обнаружил и потом разрабатывал годами; именно здесь он поймал главное — атмосферу и интонацию.
Станислав Зельвенский Полный текст
«Твин Пикс» (1990–1991)
«Твин Пикс» наглядно показал, что такое мир, который можно читать, как текст. В нем много уровней и смыслов, они переплетаются друг с другом и отражаются друг в друге, их невозможно исчерпать, сколько ни копай, — как яма: чем больше из нее вытащишь земли, тем глубже она станет. Означаемое никогда не будет равно означающему, ни одну из расшифровок нельзя признать окончательной. Ведь совы не то, чем кажутся, и даже полено всегда что‑то знает. Нам, выучившим «Буратино» с детства, эта деталь была интуитивно понятна. Весь «Твин Пикс» казался историей о золотом ключике и потайной дверце.
Антон Долин Полный текст
Все, что нужно знать про «Твин Пикс»
Рассказы о съемках сериала
Полтора десятка удивительных историй со съемочной площадки «Твин Пикса», которые подтверждают его величие. Кто знал развязку, как писали саундтрек, откуда взялся злой дух Боб и почему, в конце концов, не случилось романа между школьницей Одри и агентом Купером.
Главные приемы, которые «Твин Пикс» оставил в наследство своим последователям на американском телевидении, — американская провинция как тихий омут с чертями, сны как важный элемент сюжета и другие важные достижения драматургии.
Впервые «Твин Пикс» показали в России на РГТРК «Останкино» 4 ноября 1993 года — через пару месяцев после расстрела танками парламента. «Афиша Daily» отправилась в библиотеки, чтобы разыскать тексты о легендарном сериале, написанные 20 лет назад.
Теории, наблюдения, вопросы.
«Малхолланд-драйв» (2001)
Когда выходил «Малхолланд др.», русская культурная журналистика уже окончательно деградировала, как следствие, меня пустили куда‑то кинокритиком — так что мы его смотрели уже первыми в Москве, в самом худшем в мире зале, в Госкино, где из сидений торчали гвозди и все сидели друг у друга на головах с надутым видом. Я протащил с собой свою подругу Юлю, и когда Бетти и Рита шли в домик к мертвой Дайане (скорей от нервного напряжения, чем еще зачем‑то), сказал ей на ухо «бу» — визгу было где‑то на минуту, притом непрекращающегося, нас чуть не вывели. Притом поскольку я тогда уже поглядел какого-никакого Алена Рене, сюжет у меня не то что разложился — я искренне не понимал, что там может не разложиться, и меня страшно бесили все тогдашние разговоры о смыслах, заключенных в отсутствии смысла, о том, что без марки это искусство не понять (кстати, даже золотой человек Эберт, который всегда терпеть не мог Линча, его наконец полюбил именно тогда и именно в такой бесмысленной манере: «The less sense it makes, the more we canʼt stop watching it»). Я в итоге разразился в газете «Известия» дурацкой подростковой статьей про то, как надо понимать Линча, которую разные заблудшие души потом широко использовали как walkthrough через фильм, мне потом еще лет пять периодически приходили благодарственные письма. Страшно за этот текст было неловко, пока недавно не обнаружил, что имело место выступление еще более дурацкое, чем мое: Мих. Брашинский в журнале, страшно сказать, «Афиша», сперва тоже разобрал «М. др.» как психофугу, а потом добавил «но это вряд ли». Я так тогда еще не умел.
Роман Волобуев в блоге «Спойлер»
Что он означает — другой вопрос. Ответ: «А ничего, просто Линч в своем репертуаре» — отбросим как недостойный. Есть еще несколько, равно правдоподобных.
Фильм — сон соскучившейся по соблазнительной лжи реальности. Это многое объясняет, но объясняет неинтересно, превращая Линча в беспомощного манипулятора, который, не зная, куда спрятаться, не нашел ничего лучшего, как просто вырубить свет.
Все, что мы принимали за реальность, — кино, вышедшее из‑под контроля своих создателей. В Голливуд Бетти летит в компании очаровательных старичков, которые при расставании обещают: «Будем следить за тобой на большом экране!» Потом они появятся снова, но крошечные, с мизинец, и пробегут, улюлюкая, мимо Бетти. Но, может быть, это не они крошечные, а она гигантская? Может быть, то, за чем мы следим, и есть «большой экран», вышедший из берегов, поглотивший все и решивший, что он и есть жизнь, а мы, козявки, только путаемся у него под ногами?
Михаил Брашинский Полный текст
Дэвид Линч о своих фильмах
— А вы сами пересматриваете свои ранние фильмы?
— Иногда, да. Всякий раз, когда их перевыпускают с помощью новых технологий, я иду пересводить звук, удостовериться, что копия хорошая, и так далее — и заодно смотрю их заново таким образом. А время от времени и просто так. Мне кажется, что в кино, как и в живописи, полезно порой вернуться к своей старой работе и посмотреть, что там, — это может вдохновить тебя на что‑то новое.
— И «Твин Пикс: Огонь, иди со мной», и «Шоссе в никуда» провалились в прокате, и только со временем люди их оценили. Как так получается, на ваш взгляд?
— Мне кажется, это во многом зависит от момента. Когда вышел «Огонь, иди со мной», «Твин Пикс» очень много ругали, люди от него устали. И в негативной реакции на фильм это отразилось — возможно, будь это совершенно новая история, все было бы по-другому. Так или иначе, картину встретили ужасно. Но потом, как вы верно сказали, она постепенно стала брать свое. Что касается «Шоссе в никуда», то это был слишком необычный, странный фильм, и его люди тоже поначалу невзлюбили. Наверное, для таких вещей иногда просто требуется время. Именно об этом я говорю в связи с кинотеатрами. Как было в былые времена? «Голову-ластик», когда она только вышла, встретили без всякого энтузиазма. Но она оставалась в прокате на полуночных сеансах очень долго — и люди стали рассказывать друг другу про этот фильм, обсуждать его, увидели его новыми глазами. Это заняло много времени. Артхаусные кинотеатры, «полуночное кино» — сейчас все это просто исчезло. Я думаю, у многих фильмов был бы шанс на успех, оставайся они в прокате подольше.
Вопросы — Станислав Зельвенский
«Внутренняя империя» (2006)
Свет прожектора бьет по глазам, игла фонографа скрежещет по пластинке. Дальше — три часа то ли прогулки по ночному кошмару, то ли прямой трансляции из подсознания Дэвида Линча, почти бессюжетный набор эпизодов, организованный по принципу зеркального коридора; бенефис Лоры Дерн, которой режиссер велел найти вход, но не объяснил, куда именно. Кино распадается на миллиард тусклых пикселей, сменивших глянцевое линчевское изображение, кровь мешается с кетчупом, а после смерти на тротуаре «Аллеи славы» камера отъедет назад, обнаружив людей с микрофонами, и кто‑то закричит: «Стоп, снято!» Во «Внутренней империи» все обсессии Линча сходятся, чтобы показать, как легко нам удавалось отделаться раньше.
Анна Сотникова Полный текст
Джереми Айронс о съемках во «Внутренней империи»
— Страшно было работать с Линчем?
— Я пытаюсь бороться со своими страхами. Когда я вижу что‑то опасное, подхожу ближе, чтобы рассмотреть получше. Я такой путь прошел как актер, что мне сам бог велел выбирать именно то, что пострашнее и понеизведанней. Мир Дэвида Линча, например. Этот человек — целое приключение. Это у вас телефон звонит? Выключите, пожалуйста, раздражает.
— Вообще-то, это у вас.
— И действительно, простите. С Линчем у меня было всего пять съемочных дней — и ни малейшего представления о том, про что фильм. Дэвид сказал: «Твой персонаж — режиссер». Ну оʼкей. Сценария не было, Линч каждый день выдавал мне страничку текста. У меня в итоге накопилось некоторое количество бумажек, но не из всех можно было понять, о чем, собственно, речь. Правда, в первый съемочный день он вручил мне монолог на три страницы. Я ему говорю: «Я пожилой человек — мне неделю надо, чтобы все это выучить». А он отвечает: «Да ладно, прикрепи рядом на стенку и подглядывай одним глазом». Я так и сделал — и мы закончили все за час.
— То есть он вам так и не объяснил, зачем нужен ваш герой?
— Нет. Потом, когда я посмотрел картину, сам понял. Вообще, до моего появления замысел Линча был очень зыбким и расплывчатым, и из‑за меня ему пришлось хоть как‑то это все структурировать — чтобы втиснуть меня в один из эпизодов.
Вопросы — Мария Кувшинова
«Мой сын, мой сын, что ты наделал» (2009, режиссер — Вернер Херцог, генеральный продюсер — Дэвид Линч)
Есть красивое определение, принадлежащее критику Рождественской: «Фильм Херцога, приснившийся Линчу». Впрочем, из любви к точности — вся эта затея больше похожа не на сон, а на что‑то из области столоверчения и чревовещания: Линч как окончательно дематериализовавшаяся эфирная сущность (кто‑то верит, что он когда‑нибудь еще что‑то снимет сам?) использует Хецога в качестве медиума — тот благородно позволяет и сам в процессе веселится. Расшифровка посланий от призраков — понятно, сомнительное занятие, но нельзя не отметить, что Линч, в бытность действующим режиссером не баловавший прямолинейными высказываниями, здесь чужими руками выстукивает практически манифест. Что‑то типа того, что искусство — это или баловство, или такая штука, от которой сходят с ума. И что чем больше ты понял, тем хуже у тебя с дикцией и тем больше тебе идет смирительная рубашка.
Роман Волобуев Полный текст