В «Голубой луне» Линклейтер предлагает увидеть портрет автора бродвейских мюзиклов, либреттиста Лоренца Харта (Итан Хоук), написавшего совместно с композитором Ричардом Роджерсом мюзикл «Оклахома!», на премьере которого в холле театра и разворачивается действие фильма. Действие, или, точнее, замирание, фильма Линклейтера, экспериментирующего со временем в киноВ его трилогии «Перед…» время суток выступает метафорой жизненного этапа, а «Отрочество» в реальном времени документирует взросление персонажа., происходит 31 марта 1943 года. Но в целом картина создает ощущение кокона — законсервированного прошлого, существующего где‑то вне линейного времени.
В фильме нет визуальных флешбэков, хотя главный герой рассказывает без умолку забавные анекдоты и истории из прошлого, в том числе о встрече с Элизабет Вилан (Маргарет Куолли) — 20-летней студенткой Йеля и своей новой музой, красотой которой он очарован. В этом смысле лента крайне лингво- и литературоцентрична. Она отдает всю власть воображению зрителя. А поскольку Линклейтер — любитель книжных магазинов и старой Европы, неудивительно, что он упивается фигурой модернистского автора. Только делает он это с должным подмигиванием, дистанцией и даже (само)иронией.
Итан Хоук трансформируется до неузнаваемости — и речь сейчас не только о гриме и уменьшении роста за счет магии кино. Хотя это уже девятаяПосле «Перед рассветом», «Братков Ньютонов», «Пробуждения жизни», «Пленки», «Перед закатом», «Нации фастфуда», «Перед полуночью» и «Отрочества». коллаборация актера и режиссера, он умудряется найти новые грани в своем амплуа разговорчивого жизнелюбца и романтика — очевидного альтер эго Линклейтера, кочующего из фильма в фильм. Если в «Перед рассветом» он говорил с юношеской самонадеянностью, то здесь герой Хоука вызывает скорее теплое сострадание.
47-летний (выглядящий, впрочем, гораздо старше), немного невротичный, немного нарциссичный публичный интеллектуал, ценитель прекрасного, избегающий мрачной реальности в литературе и искусстве, он, безответно влюбившись в 20-летнюю девушку, цитирует «Касабланку»: «Никто никогда меня так не любил». В целом Линклейтер как будто расстается со своим нетленным альтер эго — эдаким Антуаном ДуанелемПерсонаж фильма «Четыреста ударов» Франсуа Трюффо, который появился еще в четырех картинах режиссера и считается его альтер эго., принимая его уязвимость и прощая все несовершенства.
И хотя, к сожалению, у Маргарет Куолли здесь всего три с половиной реплики, ее героиня наделена большей субъектностью, а ее отношения с героем Хоука развиваются не в рамках клише с перверсивной динамикой власти (как, например, у героев «Призрачной нити» Пола Томаса Андерсона), а осциллируют между уважительной дружбой, взаимным восхищением и платонической любовью. Вечный романтик Линклейтер наконец понимает, что агапе и филия гораздо прочнее эросаДревние греки выделяли несколько типов любви. Агапе — любовь возвышенная, чистая и бескорыстная. Эрос — любовь чувственная и страстная. Филия — любовь дружеская, симпатия и принятие.. Этот кукольный, необязательный huis closС одной стороны, это отсылка к пьесе «За закрытыми дверями» Жан-Поля Сартра, с другой — huis clos по-французски называются герметичные постановки. очаровывает отсутствием мегаломании, оставляя после себя горько-сладкий шлейф разбитых грез и всепринимающей меланхолии.
Анны Стрельчук