Это исправленная и дополненная версия материала, который впервые был опубликован на «Афиша Воздух» 12 ноября 2014 года.
Удачное название — полдела. В детстве оно, написанное от руки на дверях видеосалона или размашисто намалеванное на афише ДК, пугало не первой своей частью — подумаешь, кошмар, — а второй. В этом дереве чудилось что‑то готическое — нависающая крона, уходящие непонятно куда могучие корни. «Навязчивый» — такой популярный эпитет кошмара. «Вязнуть» — такое точное описание происходящего в страшном сне. Жаль, что в оригинале «Кошмар на улице Вязов» и звучал иначе, и коннотации имел совсем другие. Неприхотливый вяз когда‑то был одним из самых распространенных американских деревьев, президенты высаживали их в садах Белого дома, в каждом городе и тем более городке непременно была Вязовая, что‑то вроде улицы Ленина. На одной из них, в Далласе, разбилась очередная американская мечта: снайпер застрелил Джона Кеннеди. «На улице Вязов» означало «на твоей улице».
К 1984 году жанр слешера, рожденный «Хеллоуином», уже явно начал выдыхаться. Прошло всего несколько лет, но сколько можно эксплуатировать такой однообразный концепт: маньяк, группа тинейджеров, полдюжины изобретательных смертей, final girl — «последняя выжившая». Уэс Крейвен, формально оставаясь в тех же границах, перепридумал слешер заново (самое поразительное, что в 1990-х он сделал это снова, направив его «Криком» в более ироническое постмодернистское русло). Оказалось, что современный фильм ужасов — зачастую дешевое щекотание нервов очень специальной аудитории — мог быть умным, страшным, смешным, изобретательным, а главное, универсальным развлечением. Не всем интересно, каково это — быть зарезанным огромным ножом в душевой колледжа. Но все видят сны.
Масштаб крейвеновской находки потрясает: коллективная мифология не додумалась до этого за много веков. Само по себе убийство внутри сна было, может быть, не такой уж сенсационной идеей: в том же 1984 году, например, вышел забавный фантастический триллер «Видение» с Деннисом Куэйдом, где использовался ровно такой же механизм. Но Крейвен вдобавок сочинил новое фольклорное существо. Он взял героя детских страшилок — Бугимена в американской традиции, — извлек его из темного шкафа и запустил прямиком в детскую голову. Придумал монстра, от которого не спрятаться под одеялом.
В конкурирующих франшизах — «Хеллоуине», «Пятнице, 13-е», «Техасской резне бензопилой» и т. д. — зло неизменно было почти абстрактным, безликим, что подчеркивалось символической маской. Обожженная физиономия Фредди Крюгера ничуть не скрывала его сильную личность и противоречивое обаяние. Как у всех, у него был набор артефактов: шляпа, неопрятный красно-зеленый свитер, перчатка с четырьмя лезвиями. Как у всех, у него была сложная биография: в сиквелах проступило адское зачатие, трудное взросление, обнаружилась мать и даже дочь. Как и все, он очень быстро превратился в самопародию. Но Крюгер все равно был другим, особенным, бесконечно более гибким персонажем. Майкл Майерс или Джейсон Вурхиз воплощали страх перед смертью, Крюгер — страх перед жизнью.
Традиционная интерпретация слешера состоит в том, что подростки в нем расплачиваются за промискуитет, вообще за секс: эрос непосредственно подводит к танатосу. Это есть и в «Кошмаре»: распущенные погибают первыми, а, например, Нэнси, главный антагонист Фредди, с самого начала демонстрирует завидную сдержанность в этом вопросе, несмотря на подвывающего под окном Джонни Деппа. Но Крейвен, уже в ранних своих работах («Последний дом слева», «У холмов есть глаза») демонстрировавший склонность к социологическом метафорам, значительно расширяет символическое пространство.
Во-первых, это, конечно, сатирический взгляд на американскую субурбию: Спрингвуд, штат Огайо, находится очень далеко от Твин Пикса, штат Вашингтон, но мог бы быть его побратимом, что в одном из поздних сиквелов даже обыгрывается. Тут тоже безупречные лужайки, ухоженные фасады и аккуратные шкафы, полные скелетов (и интересные сны, само собой). И в этот мидл-классовый рай вторгается пролетарий Фредди, рожденный изнасилованной монахиней от не пойми кого и выросший черт знает где: в шестой части юного Крюгера лупит ремнем явно простонародный папаша (приемный, по-видимому) в исполнении Элиса Купера.
Во-вторых, Крюгер олицетворяет целый букет подростковых неврозов. Боязнь не только физического контакта, но и, наоборот, его отсутствия, того, что тебя никто не любит. Фредди — палач, но и любовник. Он принимает со своими жертвами ванну, он залезает к ним в постель, он обнимает их. Его язык вытягивается до бесконечности, он сам превращается в огромную змею. Его любимые выражения — все эти «сучка» и «иди к папочке» — несут недвусмысленно сексуализированный, извращенный оттенок. Почти все важные герои франшизы — женского пола, парней Крюгер убивает с заметно меньшим удовольствием, а часто просто использует для своих коварных планов. Причем во втором «Кошмаре» Фредди совершенно очевидно эксплуатирует неспособность главного героя примириться с собственной гомосексуальностью.
И что не менее важно, подростки тяготятся своим бессилием, зависимостью, ожиданием окрика «Иди спать!», который в данном случае равен приговору. Граница между детьми и взрослыми прочерчена в фильмах предельно наглядно, и если бездетные взрослые еще иногда могут помочь, то от родителей ничего хорошего ждать не приходится по определению. На улице Вязов нет счастливых семей, и даже полные — скорее исключение. Папы пьют, мамы пьют тоже, и принимают любовников, и заставляют сидеть на диете. Дети оказываются то в психиатрической лечебнице, то в приюте. При этом они всю дорогу, по сути, платят за грехи родителей, когда‑то устроивших в Спрингвуде самосуд.
Почти все серии «Кошмара» поставили разные режиссеры, и они довольно сильно различаются и стилистически, и по качеству. Сдержанный изящный оригинал с удачными шутками («Там нужны не носилки, а швабра») и манерностями вроде перехода с трупа на руках у героини к «Пьете»
на кладбище. Разнузданная и выпадающая из общего сюжета «Месть Фредди» с физруком-садомазохистом и всем прочим. Эффектные, прекрасно придуманные «Воины сна», которых многие считают вершиной франшизы. «Повелитель сна», квинтэссенция 1980-х, — с песенками, прическами, карате и сериалом «Династия». «Дитя сна», попытка завернуть что‑то вроде «Ребенка Розмари». «Последний кошмар», уже явно лишний. И наконец, «Новый кошмар» — метафильм, в котором Крейвен закруглил историю и заодно обозначил свои новые приоритеты: оттуда уже рукой подать до «Крика».
Нескольких подростков с улицы Вязов за самосуд, устроенный их родителями над педофилом, в кошмарах терроризирует чучело в шляпе и с когтистой перчаткой Фредди Крюгер. Эпохальный слешер, который вместо маньяка в маске предложил нового злодея — бугимена, от которого не спрячешься и во сне.
В дом на улице Вязов въезжает новая семья. Теперь Фредди Крюгер преследует не девушек, а парня (он же, что смешно, finale girl), через которого хочет проникнуть в наш мир. Самая кэмповая часть франшизы с латентным гомосексуальным подтекстом, который сами авторы увидели только спустя время.
По общему мнению, едва ли не лучшая часть «Кошмара», действие которой происходит в психиатрической лечебнице, где последние дети с улицы Вязов противостоят Крюгеру в духе «Матрицы». В анамнезе триквела аллегория подросткового суицида и сатира на ТВ: «Добро пожаловать в прайм-тайм, сучка!»
Выжившие в прошлой части подростки быстро отправляются в расход, а новой главной героиней становится девушка с кэрролловским именем Алиса — вскоре она узнает, насколько глубока эта кроличья нора кошмаров. Самый кассовый фильм оригинальной франшизы, снятый в стилистике MTV и карате-кидов.
Состоящий из двух сезонов (и 44 эпизодов!) сериал, пилот которого снял Тоуб Хупер. Формально это приквел или даже альтернативная история «Кошмара на улице Вязов». Каждая серия состоит из двух связанных друг с другом сегментов, в которых на правах guest star появляется Фредди Крюгер.
Сделанная с оглядкой на «Ребенка Розмари» пятая (уже откровенно кризисная, запущенная без готового сценария) часть, в которой Крюгер пытается вернуться через еще не родившегося ребенка Алисы. В фильме появляется Супер-Фредди, а действие одного из кошмаров происходит на страницах комикса.
Постановщицей заключительной (в каноне) и вдохновленной «Твин Пиксом» серии стала неизменная продюсерка «Кошмара» Рейчел Талалей. Крюгер превратился практически в анимационный персонаж наподобие Багза Банни, у него обнаружились жена, дочь и отец в исполнении рок-музыканта Элиса Купера.
Стоящий особняком во франшизе метафильм, который поставил создатель серии Уэс Крейвен. Хизер Лангенкамп играет Хизер Лангенкамп — звезду первой и третьей частей, которую вместе с сыном преследует как бы настоящий Фредди Крюгер, в то время как рефреном звучит сказка про Гретель и Гензеля.
Когтистая рука Фредди появилась еще в «Джейсон отправляется в ад» (1993), так что встреча звезды «Пятницы, 13-е» Джейсона Вурхиза и Крюгера была делом времени. Схватка жабы с гадюкой настолько пришлась по душе зрителям, что фильм на время стал самым кассовым в истории обеих франшиз.
Неудачная перезагрузка франшизы, в которой Фредди Крюгера вместо Роберта Инглунда сыграл Джеки Эрл Хейли, а Нэнси — Руни Мара, которая хотела завязать с кино, если бы не Финчер с его «Социальной сетью». Фильм собрал хорошие деньги, но, как и ремейк «Пятницы, 13-е», не получил продолжения.
Но заданный первым фильмом уровень сюрреализма худо-бедно продержался все десять лет и выручал сериал в самых безнадежных ситуациях. Сложная натура Фредди открывала безграничный простор для воображения: такого количества остроумных способов смертоубийства в кино не было ни до, ни после. Иногда авторы обыгрывали особенности ночного кошмара: бесконечное падение или неспособность убежать из‑за того, что ноги, как в болоте, вязнут во вроде бы твердой поверхности. Иногда оперировали метафорами — вроде убийства телевизором или кроватью. Иногда просто пускались во все тяжкие, и Крюгер множился в зеркалах, превращался в кукловода, растягивался как пластилин. При этом строгая иконография сериала неизменно его дисциплинировала. Как единое целое он строится на повторяющихся образах уровня «Сияния»: котельная, дети со считалочкой, трехколесный велосипед, заколоченный дом Нэнси, дыра, в которую по-кэрролловски раз за разом проваливались героини. «Кошмар на улице Вязов», фильм о зыбкой грани, отделяющей фантазию от реальности, и об их вечной борьбе, в конечном итоге зафиксировал безоговорочную победу фантазии — именно она в этом удивительном проекте оказалась final girl.
