Герой нашего времени Цезарь (Адам Драйвер) — инженер, архитектор, визионер и лауреат Нобелевской премии за открытый им химический элемент мегалон — сокрушается о былом величии человечества и бредит о величии грядущем. Его влажным космистскимКосмизм — философское течение о взаимосвязи человека и космоса. мечтам противостоит карикатурный мэр американского города Новый Рим Цицерон (Джанкарло Эспозито) — озлобленный борец за справедливость, втайне мечтающий о том, чтобы мировые конфликты никогда не угасли. Цезарь же хочет мира во всем мире и переживает, что империи (являющиеся в его понимании, видимо, олицетворением всего хорошего против всего плохого) умирают, потому что необразованный плебс перестает в них верить.
Копполу, напротив, в величии империй убеждать не надо, поэтому зрители в течение двух с половиной часов будут вынуждены наблюдать костюмированную историческую вечеринку с римским тогами, лавровыми венками, термамиАнтичные бани в классической Греции при больших домах и гимнасиях. В период эллинизма ими пользовалось все население города. В Древнем Риме термы возникли по греческому образцу и стали центрами общественной жизни., сатурналиямиУ древних римлян декабрьский праздник в честь Сатурна, с именем которого жители Лация связывали введение земледелия и первые успехи культуры. и прочей атрибутикой S.P.Q.R.S.P.Q.R. (Senatus Populus Quiritium Romanus). Акроним и аббревиатура латинской фразы, означающей «Сенат и народ Рима», которую изображали на штандартах римских легионов и которая использовалась как в республиканский, так и в имперский периоды. Себя режиссер с итальянскими корнями позиционирует ни больше ни меньше наследником Ромула и Рема — отсюда все эти пассажи на латыни и стилизованные под римскую письменность интертитры. Имперская мегаломания Копполы простирается до сравнения Нью-Йорка XXI века с, опять же, Вечным городом (Нью-Йорк — третий Рим?), цитат стоиков, говорящих имен героев и явных аллюзий на колыбель европейской цивилизации. Буквально. В каждом. Кадре.
Вообще Коппола всегда любил снимать сказки, бесконечно оторванные от реальности вариации Я-идеалов«Я-идеал» — термин, введенный Зигмундом Фрейдом для обозначения стремления личности к достижению совершенства.. В этом же фильме нездоровые фантазии режиссера достигают своего апогея: «Мегалополис» — эпос, сказка, сказ, басняК слову, она вынесена в подзаголовок фильма: «Megalopolis: A Fable» («Мегалополис: Басня»)., комикс, деменция, распад сознания, психотический и психоделический бред. Бюджет фильма — 120 млн долларов, на написание сценария у Копполы ушли десятки лет. Он начал работу над «Мегалополисом» еще во время съемок «Апокалипсиса сегодня». Результат и правда вышел сверхчеловеческий: трудно поверить в то, что «Мегалополис» не продукт деятельности искусственного интеллекта.
Вся эта фантасмагория имени Павла Дурова и Эндрю Тейта переплетается с монологом Гамлета (который здесь цитируется целиком!) и пассажами из «Короля Лира». Главный герой — архитектор-савант и, очевидно, альтер эго самого режиссера — сильно озабочен судьбой «венца творения» и крайне мало своей собственной. Он живет в забытьи, бесконечной рационализации и избегании. Время от времени непонятый гений мучится ночными кошмарами и сожалеет о темном и загадочном прошлом. Иными словами, Цезарь — человек из будущего, одержимый прошлым и… прочие патетические банальности, которые мы заслужили.
Женские персонажи «Мегалополиса» — отдельное поле для киноведческого исследования, но остановимся на некоторых, самых запоминающихся, портретах. Юная Джулия (Натали Эммануэль) — дочь Цицерона, не окончившая медицинскую школу, — таинственная и, разумеется, не такая, как другие женщины, Муза. Как выясняется, Цезарь не может творить без нее by his side«На его стороне» — с английского., хотя каким‑то образом до этого справлялся. Джулия возвращает Цезарю силу (на латыни potentia) останавливать время в период экзистенциального кризиса, порожденного культурой отмены, и в конце концов находит успокоение в приготовлении ужина, продолжении рода и поддержании сакрального института брака. Погибшая при загадочных обстоятельствах предыдущая жена Цезаря так и не сумела родить ему наследника — и это все, что нам следует о ней знать.
Наконец, любовница Цезаря и его брата Клаудио (Шайя ЛаБаф), она же жена дяди Цезаря (Джон Войт), — доминантная роковая блондинка Вау Платинум (Обри Плаза). В течение фильма Вау совершает акт символической кастрации в отношении нескольких мужских персонажей, о чем режиссер не перестает напоминать с помощью утонченной метафоры с ножницами, которыми героиня яростно щелкает между сценами. Развитие этой героини достигает своего апогея в смерти — конечно же, посредством проткновения (на латыни penetratio) стрелами — сразу после «остроумной» шутки про эрегированный половой орган. Нагромождение этих женщин-инкубаторов коронует властная эдипальная мать главного героя (Талия Шайр). Она «мечтала о девочке, чтобы вместе с ней ходить на ланч и шопинг», и, как истинная жена римлянина, властвует дома, пока римляне правят миром.
«Что за мастерское создание — человек! Как благороден разумом! Как беспределен в своих способностях, обличьях и движениях! Как точен и чудесен в действии! Как он похож на ангела глубоким постижением! Как он похож на некоего бога!» — говорил Гамлет. И после такого монолога все, что мы имеем, — это «Мегалополис». В какой‑то момент Коппола погружается прямо-таки в фейербаховские рассуждения об отчуждении человеком своей собственной божественной сущности. Но не стоит забывать, что человек и квинтэссенция праха, а значит, внезапно смертен: когда Рим падет, мир падет вместе с ним. Вот только Рим уже пал в 476 году новой эры. Апокалипсис сегодня, близко, у дверей, и никакой проект Дубая в современном Нью-Йорке, сциентологияОна же саентология — международное движение, основанное на шарлатанском учении фантаста Л.Рона Хаббарда. Система верований и практик исходит из представления о том, что человек является духовным существом, живущим не одну жизнь. с привкусом философии Николая Федорова не поможет реанимировать великую европейскую цивилизацию.
«Мегалополис» — утопия, но утопии утопиям розньИмманентные утопии — утопии настоящего, утверждают «здесь и сейчас» с большей интенсивностью, чем отрицают реальный мир (см. «Едгин, или По ту сторону гор» Самюэля Батлера, молекулярную революцию Делеза и Гваттари). Трансцендентные утопии, предлагая что‑то на первый взгляд инновационное, погружаются в мир фантазма, бредят о тоталитарном иерархичном будущем, оторванном от реальности (см. «Мегалополис», порожденный ригидным мышлением автора).. «Когда мы прыгаем в неизвестность, мы доказываем, что свободны», — говорит Цезарь Драйвера. Вот только «Мегалополис», кишащий переваренными обрывками культурного бессознательного и до смешного неловкими трюизмами, не слышащий голоса угнетенных, а вместо этого истошно вопящий голосами, которые и без того слышны, — явное доказательство детерминизма против свободы воли.
В сентябре с Франции начнется европейский прокат «Мегалополиса». О его выходе в России и США пока ничего неизвестно.
Анны Стрельчук