«Голиаф» Адильхана Ержанова: казахстанский неовестерн про бандитов у власти

26 сентября 2022 в 15:30
Фото: Start
На кинофестивале в Венеции и «Новом сезоне» в Сочи показали новый фильм топового казахского режиссера Адильхана Ержанова «Голиаф» — степной вестерн из киновселенной села Каратас. А на этой неделе он выходит в прокат. Рассказываем, как устроена картина и ержановская вселенная в целом.

В Каратасе снова неспокойно. Власть в казахстанском селе захватил отморозок Пошаев (Данияр Алшинов) с автоматом Калашникова и в бронежилете, напоминающем доспехи. Он бьет своих, чтобы чужие боялись, и подавляет любой протест, любое восстание, направленное против него. Возразить что‑то бандиту оказывается способна только женщина (Альмира Турсын), пожаловавшаяся на него органам правопорядка.

За это головорез безжалостно ее убьет, оставив сиротой ее маленькую дочку и вдовцом контуженного и хромого мужа Арзу (Берик Айтжанов). Последнего Пошаев (то ли из чувства вины, то ли видя в нем скрытую угрозу) решает приблизить, сделав охранником. Надо сказать, гангстер опасается неспроста. Местный участковый (Ерболат Алкожа) подбивает Арзу отомстить за супругу. Тот сначала не проявляет в этом заинтересованности, но, видя бесчинства Пошаева, тоже начинает потихоньку закипать.

Если есть на земле ад, то он находится в Каратасе. Кажется, что все зло мира решило обосноваться в этом селе и его окрестностях. Вместе с тем складывается ощущение, что каждый раз у Ержанова дело происходит в разных Каратасах, потому что ну не может чисто физически в одном поселке происходить столько ужасов (как не может в «Декстере» и «Ганнибале» на одном квадратном метре находиться столько маньяков).

Ержанов называет Каратас вымышленным пространствомХотя, согласно «Википедии», в Казахстане есть три реальных села и одна станция с таким названием., собственной ойкуменой наподобие фолкнеровской ЙокнапатофыВыдуманный округ на юге США (штат Миссисипи), в котором разворачиваются события большинства произведений Уильяма Фолкнера., которая тоже изнывала от зла и несправедливости. Как и Фолкнер, Ержанов тяготеет к триллеру, мелодраме, криминальной и (особенно) семейной драме. Как и Фолкнер, он тоже модернист, который экспериментирует не только с содержанием, но и с формой. А еще Ержанова хочется называть не столько режиссером, сколько кинороманистом, потому что литературы (емких, отскакивающих от зубов диалогов, состоящих в основном из панчлайнов) в его фильмах ничуть не меньше, чем самого кино.

Киноязык Ержанова очень спартанский, а стиль — экономный. Режиссер отлично работает с актерами — как правило, одними и теми же. Данияр Алшинов и Берик Айтжанов в «Голиафе» хороши (неспроста они получили приз итальянских критиков в Венеции), но также прекрасна в небольшой роли и Александра Ревенко, которую Ержанов впервые снял у себя в «Штурме», где ее талант заблистал новыми гранями.

Помимо актеров режиссер также уделяет большое внимание вещам, которые у него становятся материальным воплощением нематериальных отношений (см., например, сцену с протекающим, но как будто плачущим кондиционером в сериале «Замерзшие»). Такое внимание к деталям — свидетельство отменной работы с пространством. Поэтому неудивительно, что свою киновселенную Ержанов начал разрабатывать еще в 2009 году (практически одновременно с марвеловской) в дипломной работе «Каратас». Не спеша она стала разрастаться, пока не приняла такую форму:

Киновселенная Каратаса

По этим и другим ержановским фильмам видно, что режиссер тяготеет к социальному гротеску. В его фильмах много абсурда в духе Кафки, Ионеско, и Беккета, жестокости и гиперреалистического насилия. Почти всегда это схватка маленького человека с большим злом. Так, в «Штурме» герои самоорганизуются в ситуации бездействия властей (при этом террористы принципиально остаются безликой метафизической силой — неспроста же они носят ритуальные маски). А в «Улболсын» главная героиня бродит по заснеженному и туманному, как Сайлент-Хилл, Каратасу, чтобы найти младшую сестру. Эта схватка малого с большим роднит Ержанова с отечественным режиссером Андреем Звягинцевым, который, к слову, тоже никогда не чурался библейских метафор. Только если у Звягинцева в «Левиафане» государство символизировала собой выброшенная на берег туша кита, разложившаяся буквально до костей, то в «Голиафе» — это всего лишь один человек, взявший в Каратасе власть в свои руки.

Как любой диктатор, Пошаев притворяется жестоким, но справедливым царьком, не забывающим о своих подданных. Он убирает конкурентов, запугивает подчиненных, даже угрожает им, но при этом местные жители встают за него горой, потому что благодаря этому тирану у них есть работа. А еще Пошаев проводит антинаркотическую кампанию: не дает героину попасть в Каратас и, по сути, делает за коррумпированную полицию ее работу. Однако, как бывает со многими автократами, среди его подельников постепенно начинает зреть недовольство, а затем и заговор.

Кстати, еще «Голиафа» и «Левиафана» роднит то, что они похожи на неовестерны про «последний фронтир». Фильм Звягинцева вообще вырос из чисто американской истории про простого сварщика из штата Колорадо, который расквитался с местными властями за отобранный у него участок земли с помощью бронированного бульдозера. Однако от настоящего вестерна «Левиафан» отличался тем, что герой Алексея Серебрякова так и не взялся за оружие, а покорно принял свою участь, отдался воле течения, поэтому фильм заканчивался волнами, разбивающимися о каменный берег.

Не таков «Голиаф» Ержанова. О «последнем фронтире» (стране беззакония и нарождающегося порядка) здесь напоминают бесконечные выжженные солнцем степи, похожие на бескрайний американский запад. Еще со времен «Дикого Востока» Рашида Нугманова (режиссера культовой «Иглы») известно, что Казахстан — идеальное место для съемок истерна (настоящего восточного вестерна). Поэтому не случайно, что именно в этих степях Ержанов, питающий, как он сам признается, особую слабость к «социальным американским вестернам», снял своего «Голиафа».

В отличие от скорбной притчи Звягинцева, в его истории, разбавленной цитатами«За малое зло человек может отомстить, а за большое — не может; из чего следует, что наносимую человеку обиду надо рассчитать так, чтобы не бояться мести» и «Я учил государей становиться тиранами, а подданных — избавляться от них». из трактата «Государь» Никколо Макиавелли, рассказывается не про «непротивление злу насилием», а про бунт маленького человека. Не про Голиафа в лице Пошаева, а про его безобидного с виду противника — Давида, принявшего облик Арзу. Обычного, ничем не примечательного мужчину, который, как и многие, устал терпеть несправедливость и произвол от власти предержащей. И который одолел свои маленькие страхи, а затем не побоялся схватиться с большими.

7
/10
Оценка
Евгения Ткачева