Создатели сериала предусмотрительно зачинают с монтажа-напоминания: вот здоровяк Джон Сина в хромированном шлеме грозится убивать женщин и детей ради достижения мира, вот он расчленяет своих жертв, вот в него влетает пуля Идриса Эльбы. Будучи раздавленным бетонными плитами, Миротворец просыпается уже в больнице — и это не просто более позднее время, а совершенно иная кинематографическая реальность и, страшно сказать, другой герой.
По законам слэпстик-мультфильма оказывается, что герой Сины ничуть не пострадал, — лишь минутой ранее мы могли наблюдать кадры поистине брутальных драк из оригинального фильма. Вместо того чтобы с каменным лицом сыпать угрозами и ультиматумами, перед выходом из больницы Миротворец затевает длинный упоротый разговор на тему расизма и справедливости с местным уборщиком, который накануне угощал его травкой. Это чистый ситком про лоботрясов — и режиссер-сценарист Джеймс Ганн с порога упивается тем фактом, что обманул ожидания зрителей, надеявшихся на честное продолжение «Отряда самоубийц».
В самой по себе смене жанровой ориентации нет ничего плохого — в том случае, если новый жанр исполнен на должном уровне. Если рассмотреть «Миротворца» с точки зрения ситкомостроения, то что мы имеем в сухом остатке? По выходе из больницы главного героя встречает очередная команда правительственных агентов, частично пересекающаяся с киношной, — но без грозной Виолы Дэвис во главе эта массовка скорее напоминает любительскую труппу импров-комедии: каждый себе на уме, никто не крадет зрительское внимание, коллективная комедийная интонация оказывается не поймана.
На каждую остроумную разговорную находку на периферии сюжета (две героини обсуждают связь между первым в жизни убийством и задержкой месячных) приходится по откровенно нелогичному стендап-монологу главного героя. Миротворец то пытается отучить своего напарника Линчевателя от расистской терминологии, то сравнивает его за сексуально неподобающее поведение с Луи Си Кеем — и это притом, что в другой сцене Миротворец утверждает, что после четырех лет за решеткой не в курсе, что такое облачное хранилище.
Джеймс Ганн вообще из кожи вон лезет, чтобы сделать главного героя как можно более правильным и обаятельным, будто бы сам забыл, как называл его на уровне питча «самым большим мудаком в мире». Миротворец из сериала-ситкома — полная противоположность Миротворца из фильма-боевика: теперь он за политкорректность, за милосердие и демонстрацию эмоций; вместо исследования злодейства зрители получили очередного доморощенного супермена.
Кажется, сценарист посчитал, что для легкого комедийного шоу больше подходит именно такой герой, но с этим хочется поспорить. Как раз таки мудак-мизантроп — это распространенный и эффективный протагонист черной комедии, а новоискренний милаха Сины, может, и обаятельный, но не особо смешной. Его любовно-ненавистные перепалки с токсичным отцом, воспоминания о жестоких травмах детства и просто меланхоличная игра на пианино способны вызывать эмоции, но даже в эти моменты кажется, что интереснее было бы смотреть анархичный сериал про того же отца (Роберт Патрик здесь, к слову, отличный). Пускай последний и неонацист.
Не хочется умалять достоинств рестлера Джона Сины — он редкий артист, которого без натяжек можно описать фразой «актер тела». Начальную заставку сериала с зажигательной хореографией под глэм-метал не хочется промотать ни разу, а полуобнаженные сцены, где Сина борется со злодеем или просто играет мускулами в гордом одиночестве, — сами по себе живопись. И тем обиднее, что полноценный рестлинг-балет ждет зрителя только в пилоте, остальные немногочисленные рукопашные драки либо прерываются вмешательством оружия а-ля «Индиана Джонс» (один раз сражение прерывает бензопила!), либо просто теряются на фоне недорогой, но обильной компьютерной графики.
Скромность размаха и повествовательные провисания за пределами пилота — это вообще частая проблема сериалов, создателями которого являются авторы, привыкшие к полнометражному формату. Почему‑то Ганн решил, что малый экран — это повод снизить ставки, утихомирить накал страстей и успокоить темп, хотя верная логика должна звучать так: большой хронометраж — повод зажать гайки, крепко схватить зрителя за плечи и пуститься во все тяжкие.
Есть в сериале и повторение излюбленных авторских мотивов: в то время как неполиткорректный сюжет «Отряда самоубийц» критиковал внешнюю политику США, история с инопланетными бабочками из сериала — это интерпретация теорий заговора про всевозможных рептилоидов в высших эшелонах власти. Проблема в том, что на малом экране Ганн с условно опасной темой играет на порядок скучнее и топорнее, чем в кино. Такое ощущение, что здесь им движут не половозрело-сатирические, а поверхностно-пубертатные устремления: вторжение похитителей тел — средство дегуманизации массовки, а значит, повод для неограниченной расчлененки без каких‑либо моральных терзаний. Под занавес сезона на экране появится и фирменное гротескное существо в качестве главного злодея (сбежавшее то ли из фильмов студии «Трома», то ли из «Слизняка»), но и оно здесь выглядит как что‑то резиновое и детское, а не отвратительно слизкое и телесное.
Часто можно услышать мнение, что для российских кинематографистов стриминги стали настоящей отдушиной, территорией творческой свободы (как минимум вспомним препарацию живого русского языка Наталией Мещаниновой). В случае с Джеймсом Ганном ситуация ровно противоположная — его стиминговый выход на редкость зажатый, блеклый и необязательный. Казалось бы, это был повод предаться абсолютной анархии и неполиткорректности после череды студийных проектов, однако малый экран оказался кривым зеркалом, превратившим мудака-головореза Джона Сину в милосердного размазню, а хулигана Ганна — в скромнягу.
Никиты Лаврецкого
Смотреть в
