Эмили в Париже, а ты нет. Хотя, разумеется, я кривлю душой. Эти строки пишутся на борту «Дримлайнера», что, по идее, должен унести меня, как раз в столицу Пятой республики. Я сойду в Шарль-де-Голле по трапу, пронося в кармане не граппу, а недоверие к маркетингу любви, из которого и состоит новый сезон очередных «бормочущих обоев» от Даррена Старра (создатель «Секса в большом городе», «И просто так» и «Эмили в Париже». — Прим. ред.).
Говорят, Париж уже не тот, и совершенно точно Эмили вам не Кэрри [Бредшоу] — гораздо хуже, ее слепили из того, что было, то есть блеска для губ и картона. Однако виды Сены, Средиземного моря и Марны (в новом сезоне Эмили путешествует на Лазурный Берег и в Шампань) по-прежнему вдохновляют. Равно, как и виды Эмили на мужчин. Кого выберет наивная американка? Повара из дождливой Нормандии, наконец-то открывшего собственный ресторан с перспективой заслужить звезду «Мишлен» — своим шоколадным фонданом или своей tablette de chocolat? А может, Матье Кадо, племянника взбалмошного кутюрье, презентовавшего Эмили не только уик-энд в Гран-отеле Кап-Ферра, но и свое сердце? Его фамилия так и вопиет: лучший твой подарочек — это я! А что насчет главы парфюмерного дома Maison Laveau? Не зря же он присылал Эмили набор кружевного белья в комплекте с секс-игрушками? Вот уж гордиев узел, что сценаристы поленятся распутать за десять серий, так и оставив нас с Эмили в неведении.
Париж — это пункт назначения или транзита? В финале Эмили выйдет на тот же мост, на котором Кэрри когда‑то обрела любовь Бига и бросит взгляд в сторону Нотр-Дам-де-Пари. Как будто бы и не сгоревшего. Сгорают только наши сердца — дотла, до мелкого серого пепла, чтоб удобнее было им локоны и свою жизнь посыпать.
При всем идиотизме нарратива, приключения Эмили в Париже, превращенном «Нетфликсом» в магазин Hallmark, как нельзя кстати в декабре 2021 года. Пандемия не закончилась, а наше терпение иссякло. Мы все хотим на ручки или в домик на Монмартре, чтобы морок реальности хоть на время отступил, заслоненный изысками французской кухни и уроками французской любви. Если даже кандидат в президенты Эрик Земмур показывает в своем предвыборном ролике молодого Делона, Габена и перси Бардо, акцентируя наше внимание на черно-белой Франции, которую мы, разумеется, потеряли, правда не обладав ею никогда, то что уж говорить о Даррене Старре. Что позволено ультраправым, то тем более разрешено гомосексуалам, решившим спасти мир от депрессии.
В меню второго сезона — говяжий бок с трюфелями и брокер Алфи, прибывший в Париж осуществлять Брексит и на финансовых рынках, и на личном фронте. Лягушачьи лапки хорошо, но футбольный клуб «Арсенал», стаут и Сэвил-роу еще сексуальнее. Исполнитель этой роли (Люсьен Лависконт), обремененный определенными обязательствами перед женщинами всей планеты — не случайно же его так зовут, — должен выступить ярче Майкла Кейна с Джудом Лоу. И даже в этой миссии преуспевает. Он единственный живой человек в этом парижском Диснейленде. Ведь ему ничего не нравится. Он не верит в любезность автохтонного населения, пытаясь заглянуть за лубочные декорации. Он продолжает говорить по-британски, пить в пабах, не закусывая. И даже поселили его в самом непарижском квартале — Ля-Дефанс, больше похожем на Питтсбург. Вот он и защищается от конфетно-букетной агрессии сценаристов, предлагая зрителю солидаризироваться с его агностицизмом.
Париж есть, его не может не быть. Но в нем сегодня тоже проливные дожди, а лягушки, учитывая накаленную общественно-политическую обстановку, скорее посыплются с неба, чем с тарелки.
Есть и кроме Алфи важные сюжеты. Например, женское старение и безысходность любви с разницей в возрасте, а значит и в счете не в пользу феминизма. Есть-есть, проклевывается понемногу какая‑то грусть-тоска, напоминающая о существовании реального мира. Высказались авторы отчасти и по «украинскому вопросу» (в сюжете появилась карикатурная киевлянка).
Но в целом Париж Эмили — это Элизиум, по которому мы все скучали. Верните если не наш 1956-й — год релиза «И Бог создал женщину…», то хотя бы 2019-й, когда мир был довольно ужасен, но все же не требовал социальной дистанции.
Что Даррен Старр нам и приготовил — нечто среднее между круассаном и ксанаксом. Мы, надо признаться, с удовольствием возьмем эту таблетку и запьем ее настоящим французским шампанским.
Смотреть на
