Аппаратчица-одиночка (Сара Полсон) после обидного понижения замышляет месть в виде разоблачения прежнего руководства — остается лишь подобрать фактуру и предложить знакомой книгоиздательнице. За несколько лет до этого провинциальная госслужащая (Аннали Эшфорд) требует через суд извинений от президента США за неподобающую просьбу о фелляции (сама госслужащая, конечно, такого слова не знает). Чуть позже, несмотря на огласку этого сюжета, совсем юная стажерка из Белого дома (Бини Фельдштейн) отчаянно влюбляется в самого высокого начальника (Клайв Оуэн), но в итоге остается у разбитого корыта в компании той самой аппаратчицы. Где‑то на сюжетной периферии продавец из сувенирной лавки телеканала после работы воображает себя журналистом из начала века, надевает нелепые тренч и федору и публикует новости в авторском интернет-блоге, мечтая изо всех сил о настоящей сенсации. На дворе снежный январь 1998-го, и скоро судьбы этих героев самым логичным образом сплетутся в гордиев узел.
Учитывая имя мэтра кемпа Райана Мерфи в титрах, от очередного сезона «Американской истории преступлений», посвященного чуть ли не самому известному секс-скандалу в истории, логично было бы ждать бульварную эксплуатацию сочного таблоидного сюжета. На деле же зрелище оказывается на порядок толковее и увлекательнее: причинно-следственные связи раскрываются поступательно; мотивации персонажей звучат убедительно. Это не небрежно увешанная китчевым декором гостиная, как обычно у Мерфи, а скорее тщательно собранная из аккуратных деталей мозаика, превращающаяся в цельное произведение при взгляде с дистанции. Предыдущий сезон («Убийство Джанни Версаче») вроде бы тоже тасовал временные линии и героев, но в итоге оказывался банально пустопорожним. Да и «Народ против О.Джея Симпсона» уступал сезону о преступлениях в овальном кабинете в чистом масштабе задумки.
Основные действующие лица — почти сплошь женщины, движимые ревностью, страстью и местью, но это совсем не мыльная опера. Ансамбль здесь выдает перформансы, одновременно наполненные драматическим весом и трогательной трагикомичностью. Малоузнаваемая Полсон вызывает жалость одним своим париком и очками, но в ее взгляде есть подлинная жгучесть. Эшфорд говорит со смешным акцентом, однако ее обличительные слова в пост-#MeToo мире звучат оглушительно серьезно. Комедиантка Фельдштейн очаровательно глупо хлопает ресницами, только чтобы в следующем кадре разбить зрительское сердце вслед за своим собственным. Наконец, Оуэн, играющий невообразимо большую роль, предсказуемо оказывается на грани карикатуры, но в нужные моменты умудряется воссоздать и аутентичную харизму, и демоничность лидера свободного мира.
Надо сказать, что приписывать весь успех Райану Мерфи было бы не совсем справедливо, ведь его имя в титрах несет скорее номинальную функцию бренда, чем автора-творца. При этом имя Мерфи стремительно обесценивается: это седьмой его сериал в этом году, но сколько из них вы сможете назвать без гугла? Подлинный же шоураннер «Импичмента» — Сара Берджесс, опытный драматург, известный пьесами о брокерах и лоббистах, ныне дебютирующий на большом телевидении. С учетом этого знания, вся вышеописанная филигранность драматургии становится чуть меньшим сюрпризом. Увы, режиссура в этом сезоне, как и раньше, весьма прозаическая: один тревожный эмбиент на фоне утомляет своей монотонностью минуте к 15-й — а впереди 10 часов; камера убаюкивает серыми интерьерами (лишь иногда овальной формы). Но это, пожалуй, тот случай, когда добрая проза стократ лучше худой поэзии.
Среди продюсеров сезона внезапно есть и сама Моника Левински. Внезапно — потому что, несмотря на общую приверженность ее стороне истории, это во многом саморазоблачающее и язвительное зрелище. Конечно, Левински никогда не была лишена самоиронии, стоит вспомнить хотя бы великий спешел MTV, где она в компании шок-комика Тома Грина пранковала журналистов, собравшихся на якобы историческую пресс-конференцию, а вместо этого вынужденных лицезреть коллекцию дамских сумочек. Но новый сериал, вероятно, требовал от нее особой смелости и трезвости ума. Героиня Фельдштейн — не крестоносица, а шутиха; все действие скорее похоже не на заглавный импичмент (буквально — «обвинение»), а на нейтральное препарирование жалких частных страстей, которые вместе и складываются в большую политику.
Дисклеймер: русскоязычным критикам выдали к просмотру только три первые серии, так что гарантировать, что все не пойдет насмарку ближе к финалу, нельзя. Но пока что смотрится сериал с таким напряжением, что даже всех известных кульминационных событий ждешь с подлинным предвкушением — а это уже дорогого стоит. В лучшем случае «Импичмент» подарит подробнейшую пьесу о фундаментальной неразрывности личного и профессионального, в худшем — деградирует в 10-часовой памфлет с отличными актерами и богатой фактурой. В обоих случаях зрительские риски минимальны.
Смотреть в
