Жуть на VHS: пять фильмов про видеокассеты и наши аналоговые страхи

Дэвид ухаживает за мамой, увядающей от деменции, и очень хочет с кем‑нибудь познакомиться. Ему немного за сорок, человек он в целом хороший, добрый, умеющий, что называется, заглянуть в чужие потемки — увы, Tinder в 1990-х еще не изобрели, зато придумали распространять предзаписанные анкеты на видеокассетах. Но ушлый бизнес стремительно уперся в гендерный дисбаланс: на одну женскую заявку приходится сотня мужских, поэтому парням отводится не больше тридцати секунд на запись. Достойно самопрезентоваться за такое время у Дэвида, естественно, не получилось, да и из агентства знакомств нет новостей уже, кажется, полгода. На беду, его внимание привлекла кассета с интригующим названием «Друг напрокат».

Это очень мастеровитое и удивительно точное кино, за исключением финальных минут десяти, когда все срывается в полный швах. «Друг» обнажает и подсвечивает слишком много болезненных тем: это правдивая и в какой‑то мере унизительная оценка одиночества, использующая триллерную интригу. Режиссер Стивенсон, опустившись на более низкий уровень абстракции, буквально на пальцах раскладывает термин «зомбоящик» и феномен современного лайфблогинга с пристрастием к говорящим головам: иногда действительно настолько паршиво, что нужно выговориться хотя бы странному мужику в телевизоре.

Полно в «Друге» и милого. Например, сцена вроде той, когда Дэвид с матерью смотрит «Его девушка Пятница» с Кэри Грантом, причем явно уже не первую сотню раз. Или как он радуется после первого свидания в ледовом парке; как раньше люди на всякий случай носили с собой шариковые ручки и разговаривали с «диагональю» в гостиной. Вдобавок кино предлагает максимальный аналоговый уют и с теплотой относится к культуре VHS: камера с нескрываемым трепетом рассматривает все эти катушки, обрезки пленок — кассета входит в проигрыватель, и мы видим план того, как внутри него все заводится.

Где‑то с середины смотреть «Друга» становится прямо страшно. У Дэвида все только начало получаться, появилась цель и искренняя девушка — хочется, чтобы на этом месте случится конец и у всех все было хорошо. Зрительский опыт хоть и подсказывает готовиться к чему-то страшному, но даже самые смелые ожидания не дотянут до итоговой кровожадности: тут-то Стивенсон и заявляет о своих циничных намерениях. Его цель — триллер и гротеск, а могла получиться щемящая сердце лента о неприкаянности, окутанная теплотой кассетных артефактов.

Гордон объявляется в родном городе, из которого когда‑то сбежал: там его встречает брат Джон на поношенном родительском маслкаре фиолетового цвета, но здороваются парни почему‑то через губу. Летом 1992 года их семья заимела точку по прокату видеокассет и с улыбками смотрела в будущее, но с тех пор утекло много воды: мать братьев умерла, а отец, до конца не веривший в бум DVD, сильно пил — теперь и вовсе куда‑то бесследно пропал. Гордон и Джон в трудное время не сплотились, как это обычно бывает, а, наоборот, разошлись кто куда: первый удрал в мегаполис, найдя в себе наклонности алкоголика-отца, а второй так и существует в родовом захолустье, перебиваясь временными работами, и явно не справляется с жизнью без посторонней поддержки. Собственно, поводом для встречи братьев стал фамильный актив: отцовский видеосалон решено распродать, но для начала в нем нужно прибраться. За очередной уборкой родственники обнаружат видеоигру «За вратами»: такая настолка с правилами, записанными на обычную кассету. Есть подозрение, что неспроста.

Еще один любовный реквием по аналоговому прошлому, прямо с заставки расписывающийся в своих намерениях: с начальными титрами зрителю детально экспонируют внутренности кассетного видеомагнитофона под предельно каноничный восьмидесятнический синт (саундтрек, пожалуй, главное достоинство ленты). Плюс «За вратами» — это еще и экскурс по забавам американских детей 80–90-х: тем самым видеокассетным играм. И Гордон с Джоном как раз охотно ностальгируют по временам, когда их заботы ограничивались выбором игры на вечер: кассета помещается в видик — и вот уже голос из телевизора зачем‑то просит выключить свет в гостиной и погрузиться в выбранный сеттинг.

Очень заметно, что и само кино сделано увлеченными гиками, так и оставшимися детьми с тех времен: весь фильм, по сути, выстроен в одном двухэтажном доме с подвалом за скромные $300 тыс., но творческой энергии и молодецкого задора тут как минимум на несколько миллионов.

На актерские позиции режиссер Стюарт позвал, очевидно, друзей из индустрии: сплошных людей многих талантов — артистов-постановщиков-продюсеров-сценаристов в одном лице. Помимо «королевы крика» Барбары Крэмптон, здесь можно найти в небольшом камео идеолога франшизы «V/H/S» Дэвида Брукнера, а в главных ролях узнать создателя «Разрыва последовательности» Грэма Скиппера и авторку «12-часовой смены» Бри Грант.

По легенде, загадочная кассета неизвестного происхождения, наполненная рекламой 80-х, оказалась в руках документалиста-исследователя. Свадебная хроника, какой‑то мальчик, снимающий себя, своих родителей, друга и ночной эфир: телемагазин на диване, фантасмагоричная реклама, фитнес-танцы в цветастых трениках, шарж в духе «Необъяснимо, но факт», легкая эротика. Хронолог, значит, это все распотрошил, нарезал, смонтировал, и так на свет появился рассматриваемый археологический коллаж.

Про картину Джека Генри Роббинса лучше заранее ничего не читать: она работает по схеме «Выхода через сувенирную лавку», но если там довольно быстро обнаруживается ловкая и изящная мистификация, то здесь все сложнее. До поры до времени шалость удается, а затем все идет в такой разнос, что певице Уайз Блад даже отводится время на полную песню. То есть сразу раскроем карты: это все-таки настоящий фильм, пускай и мастеровитая стилизация.

Тинейджеру Ральфу достается видеокамера на Рождество 1987-го — и он тут же загорается идеей снять лучшее видео всех времен. А еще понимает, что теперь можно записывать передачи с телевизора, чем подросток регулярно пользуется, особенно когда родителей нет дома. Привлекает его в первую очередь все странное.

Трогательные семейные архивы с родителями и другом Ральфом поначалу могут ввести в заблуждение: правда ли это «найденная пленка» или все же хитрая манипуляция. Ведь не может же женщина с убедительностью Сергея Дружко рассказывать, что увлечение видеосъемкой искажает реальность, приводит к изоляции, пониженному либидо и психическим расстройствам; что ручная камера — только начало, однажды люди придумают, как носить мини-камеру у себя в кармане, а весь реальный мир будет предназначен для того, чтобы его снимать.

Очень бы хотелось, чтобы часть роликов оказалась правдой, потому что в некоторые моменты прорывается прямо-таки абсурдистская трансцендентность уровня Дэвида Линча. В любом случае за «VHYes» стоит невероятно кропотливая работа всей технической команды, художников, декораторов, ну и актеров, удачно подобранных под основные типажи телевидения тридцатилетней давности. Да и чего скрывать — им нет-нет да и веришь.

Джим — образцовый курсант из нового обучающего видео для выпускников полицейской академии департамента Мидлтауна. Мидлтаун — типичный американский городок с населением в 34 тысячи человек, 89% которых — белые люди со средним доходом в $70 тыс. в год. Оказавшись на рабочем месте, Джим первым делом выставляет фотографию президента Рейгана в рамочке, но лидер нации вряд ли поможет справиться с напряжением, выпавшим на долю новичка в ходе первого же вызова.

«Навыки выживания» — стопроцентный даблфичер к фильму «VHYes»: такая же мрачная сатира под видом «найденной пленки» из периода правления Рейгана (над которым здесь старательно посмеиваются), с закадровым хи-хи, чисто кассетными искажениями и прочими прелестями эпохи.

Как и «VHYes», эта абсурдистская комедия с элементами слэпстика в определенный момент завяжет с балаганом и перейдет к тяжелой драме с важными заявлениями — жернова профессии сминают и ломают любого. Полицейский — темная и неблагодарная работа. Правила — ничто, а сострадание строго наказуемо.

Компания маргиналов намеревается разжиться быстрыми деньгами: по заказу анонимного клиента хулиганы пробираются в чужой дом за одной кассетой, а в итоге находят целую кипу других — ну и до смерти залипают в них.

Спустя десять лет это хитро сделанное мокьюментари внутри другого мокьюментари уже можно нарекать как иконическим, так и, наверное, культовым альманахом — хотя бы потому, как много в нем всего совпало.

Во-первых, его никто так и не смог превзойти. Мода на хоррор-омнибусы, так яро захватившая десятые, потихоньку спала: и в сухом остатке выясняется, что следующие выпуски «З/Л/А», что «Монстры юга» от примерно той же команды, что объемная серия «Азбука смерти», что феминный ответ «XX» — это все не то. По отдельности, наверное, можно выцепить короткометражку-другую (жанровым фанатам, например, сильно нравятся выходы Гарета Эванса и Эдуардо Санчеса во второй части), но чего‑то цельней и убедительней, чем первое «З/Л/О», кажется, на свет так и не появилось.

Во-вторых, дико интересно проследить, что все-таки стало с ключевыми столпами мамблгора, ведь именно «З/Л/О» для некоторых из них стало настоящим Рубиконом. Дэвид Брукнер и до фильма считался вундеркиндом, сняв в 18 лет с друзьями «Сигнал», а после проекта поучаствовал в упомянутых «Монстрах юга», сделал успешный жутик в лесной чаще «Ритуал», который после фестивального показа мгновенно прикупил Netflix. Сейчас же Брукнер занимается реворком «Восставшего из ада» и, как стало не так давно известно, «З/Л/О/М-94».

Мэтт Беттинелли, Тайлер Джиллетт и Чад Виллелла (группировка Radio Silence) пару лет назад прогремели хитом «Я иду искать» с Самарой Уивинг. Джо Сванберг как пришел в статусе плодотворной и неугомонной мамблкоровой звезды, таким, в общем-то, и остался, немного все же сбросив прежний темп в создании вселенной из «бубнящих» картин: за это время наибольшего внимания удостоились разве что шоу Джо на том же Netflix.

Тай Уэст, пребывавший и до «З/Л/А» в хорошей форме, последовательно выдавая по ревизионистскому хоррору в год-два, после него все-таки получил свою минуту славы. Сначала попал в лайнап Венецианского фестиваля с лучшей работой («Таинство»), потом свел дружбу с Джейсоном Блумом, поставив вестерн «В долине насилия» со звездами, но а после, к сожалению, совершенно растворился в бесконечных эпизодах сериалов.

Ну и Адам Уингард. Вопрос отдельный — радоваться или горевать по поводу дальнейшей фильмографии Адама, но, бесспорно, человек совершил самый заметный карьерный прыжок из всех, добравшись до бюджетов в двести миллионов. Буквально за пару лет Уингард появился с режиссурой в трех альманахах сразу (первое и второе «З/Л/О» плюс «Азбука смерти») и довел до мирового проката две жанровые классики десятых годов — крайне тусовочную ленту «Тебе конец!» и неотразимое кино «Гость». Впоследствии американец ребутнул «Тетрадь смерти» и «Ведьму из Блэр», но его взгляд на франшизы не оценили ни зрители, ни критики. В этом году Уингард дважды окупил тот самый двухсотмиллионный бюджет «Годзиллы против Конга».