Энед — ответственный цензор в Британии где‑то середины 1980-х. На вердикт к ней попадают исключительно дешевые слешеры и на быструю руку собранные хорроры, ставящие своей целью в первую очередь шокировать зрителя. Девушка по-британски строга и щепетильна в деталях: ее действительно волнует, чтобы сцена декапитации или расчленения с шуруповертами не нарушала сценарную целостность. Уже на моменте, когда Энед ухмыляется на замечание коллеги, мол, кому нужен сюжет в этих ужастиках, хочется искренне полюбить это кино.
Пусть за глаза Энед и называют обладательницей титула «мисс совершенство», но ей важно достигать чувства хорошо проделанной работы и ощущения некоторой миссии: она не просто смотрит фильмы, а защищает людей. Но даже у лучших бывают промахи: криминальные сводки принесли новость о мужчине, который убил свою жену, а потом съел ее лицо. Убийство быстро связали с новинкой «Безумец», отцензурированной именно Энед и пущенной, соответственно, в тираж. Ну и пошло — травля цензоров, нападки со стороны журналистов и анонимные звонки; замельтешили заголовки о том, что жутики нужно запретить, а Маргарет Тэтчер со всех экранов повестке, безусловно, вторит; Энед потихоньку сходит с ума.
«Цензор» — сердечная открытка любителям олдскульных копеечных картин категории «Б» с простой моралью, прямым исполнением, эффектными решениями и порой (особенно в отношении времен цензуры) социальной фигой в кармане. Прано Бейли-Бонд скучает по эпохе видеосалонов и навсегда утерянной культуре потребления: кассетам из‑под полы и полулегальному кинематографу с его режиссерами-затворниками, от которых остался лишь миф, и похотливыми продюсерами, поломавшими карьеры многих актрис. Как раз много отжившего продюсерского лоска несет в себе достопочтенный артист Майкл Смайли в цветастом галстуке, оказавшийся, как всегда, к месту. С такими людьми у Прано явно особые счеты, но о подробностях сцены расправы со Смайли лучше умолчать.
Идеологически «Цензор» легко сличить со «Студией звукозаписи „Бербериан“» Питера Стрикланда — такому же компактному британскому фильму в фильме о том, как кино может довести до ручки и как запросто провалиться в персональный триллер. Герои лент, кажется, намеренно представлены сугубо через прикладные ремесла индустрии (в «Студии» Тоби Джонс занимался звуковой инженерией итальянского джалло), во многом потому с задних рядов иногда видно куда больше.
Но очевидно, что Бейли-Бонд больше нравятся сравнения с теми вещами, которым она выражает низкий поклон: тут и отсылки к «Я плюю на ваши могилы», и забавные комментарии насчет «Ада каннибалов», и подмигивание «Убийце с дрелью» Абеля Феррары. Причем дебют подражает тогдашним слешерам и в плане съемки, сужаясь в финале до крохотного квадрата. По старой традиции Бейли-Бонд нашла место и для собственного камео — внимание — «окровавленной женщины в отвергнутом грязном видео».
Вообще говоря, ключ к пониманию вкусов авторки лежит через ее активную короткометражную деятельность: в профессии девушка, в общем-то, уже давно. И в каждой ее работе непременно присутствует какой‑то чисто жанровый элемент. Например, короткий метр «Nasty» — предтеча «Цензора»: там тоже 80-е, также пропал член семьи в мрачном вареве ужасов на VHS. Или вот так режиссерка превращает задорное рокабилли Имельды Мэй в веселый пастиш «Франкенштейна».
Вдобавок у «Цензора» примечательный состав продюсеров, почти полностью состоящий из женщин; но отметим все-таки Анта Тимпсона — постановщика «Иди к папочке» с Элайджей Вудом в роли хайпбиста. Человек во многом ответственен за появление в середине десятых добротной волны новозеландского жанра со ставкой на чернушные приколы: «Смертельный оргазм», «Турбопацан», «Привязанные к дому», «Сальный душитель» — его портфолио. Ну а «Цензор» некоторые критики уже вовсю складывают в изящный ряд нового женского ужаса, например, с тем же «Амулетом» Ромолы Гарай.
Что же касается цензуры — существуют свидетельства, что кино у Бейли-Бонд немного расходится с действительностью, так как мимо Британского совета по классификации проходило много дистрибьюторов «видеогадостей», научившихся пользоваться лазейками в законопроекте, регулирующем прокат и продажу коммерческих видеозаписей. Как бы там ни было, не стоит забывать, что Соединенное Королевство — родина «Плетеного человека» и «Обличья сатаны». В сравнении, понятно, целомудренных работ, но тем не менее в свое время от них тоже пытались отгородиться. В этом смысле как‑то очертить ситуацию поможет масштабная хроника «Woodlands Dark and Days Bewitched: A History of Folk Horror», как раз опирающаяся на знаковые британские картины: «Великого инквизитора» Майкла Ривза и упомянутое «Обличье сатаны» Пирса Хаггарда с «Плетеным человеком» Робина Харди.
В любом случае у Бейли-Бонд получилась заметная лента и о цензуре, и о личных границах дозволенного: по идее особенно показательно «Цензор» должен прозвучать в наших краях, где три минуты любви и одно никем не замеченное слово могут стать серьезным поводом для дополнительной работы в монтажной.
Романа Неловкина
