— Как проходили съемки в 1990-е и начале 2000-х? Как снимался «Батанг Уэстсайд»?
— Я написал сценарий «Батанг Уэстсайда» в 1993 году вместе с несколькими другими сценариями. В то время я работал в филиппинской газете в Нью-Йорке, тогда же и начал делать фильм «Эволюция филиппинской семьи», съемки которого очень затянулись, потому что снимал я только тогда, когда были деньги на чудовищно дорогую 16-миллиметровые пленку (чтобы покупать ее, мне приходилось выполнять много случайных подработок).
Я жил и перемещался по филиппинским общинам Джерси-Сити, Нью-Йорка и Вирджинии, именно там мы находили истории для газеты. Сюжет «Батанг Уэстсайда» тоже был вдохновлен реальными событиями. Впервые мы попытались снять фильм в 1994-м, но ничего не получилось. Я вернулся к этому материалу в 1999 году, когда уже был на Филиппинах. Материал понравился начинающему продюсеру. В начале 2000 года мы организовали съемочную группу, пригласили актеров из Филиппин и Нью-Йорка, а в конце того же года поехали в Нью-Йорк, где и приступили к съемкам. Я закончил снимать в начале 2001 года и привез все материалы в Манилу, где занялся постпродакшеном.
— Для российского зрителя филиппинский контекст, а особенно контекст и проблемы угнетенных филиппинских мигрантов в Америке, довольно сложны для понимания и восприятия. Как эти проблемы затрагиваются и прорабатываются в фильме?
— Филиппины были колонией США с начала XX века до конца Второй мировой войны. Первые филиппинские мигранты в Америке работали на плантациях Калифорнии и консервных заводах Аляски. Миграция продолжалась и после Второй мировой войны, особенно среди бедного населения, которое искало лучшей жизни; но среди мигрантов были и те, кто работал в сфере образования и медицины. Кроме того, немало филиппинских солдат служило в Вооруженных Силах США, что привело к появлению филиппинских общин во многих уголках страны.
Травма, связанная с перемещением, является ключевой проблемой для филиппинских мигрантов. То же самое произошло с другими народами, которые в прошлом подвергались колонизации и мучениям со стороны деспотических и никчемных режимов. Герои фильма несут на себе тяжесть прошлого и недавний опыт жестокой диктатуры Маркоса.
— «Батанг Уэстсайд» — один из ваших редких цветных фильмов. Вы часто говорите о черно-белом изображении, ностальгии по первозданному кино, о меланхолической природе человека и кино. Кажется, что в черно-белом кино мы как будто говорим с вечностью. Чем была обусловлена необходимость цвета в этой ранней картине, которая все же очень сдержанная по цвету?
— Вечность — это наивысшая цель для любого эстетического устремления, так сказать, оргазм всей жизни. И лично для меня в черно-белом кино присутствует это чувство, смесь экстаза и глубокой печали, и оно не нуждается в артикуляции. Это просто есть. Загадка.
Тогда с помощью цвета я решил добиться естественности, естественного ощущения и цвета окружающей среды, холода и мрачной стороны Джерси-Сити и Нью-Йорка, чтобы показать борьбу моего народа, живущего в диаспоре; а черно-белую съемку я использовал для флешбэков и выражения субъективного взгляда героев.
— С какими трудностями вы столкнулись при съемках и монтаже «Батанг Уэстсайд»? Как вы с ними справились?
— На протяжении всего съемочного процесса, кроме ужасного холода, все проблемы создавал продюсер. Когда я впервые встретился с ним и предложил сценарий, я почувствовал, что он хороший человек, у него была хорошая аура. И это впечатление подтвердилось, когда спустя годы после съемок фильма мы стали настоящими друзьями (он умер несколько лет назад). Он ужасно любил все контролировать, а еще постоянно занимался самобичеванием и неустанно вмешивался в съемочный процесс, выводя из себя отдельных людей, которыми был одержим. Этими действиями он наносил вреда больше себе, чем окружающим.
Например, он задерживал выплаты, и это привело к тому, что мы без надобности отсиживались в Нью-Йорке восемь месяцев, а общие расходы только увеличились. Я занимал деньги у друзей, чтобы прикрыть его.
Но самым сложным был период монтажа. Когда продюсер узнал, что моя версия фильма длится пять часов, он рассвирепел и потребовал, чтобы я сократил ее до двух часов. Я отказался, и тогда он за моей спиной поручил кому‑то создать более короткую версию фильма. Когда это не сработало, продюсер решил просто сжечь пленку. Я боролся с ним, сохраняя хладнокровие, постоянно уговаривая его дать фильму шанс, и фильм выжил.
— В день российского показа «Батанг Уэстсайда» в Венеции состоится премьера вашего нового фильма «Genus Pan». Известно, что, например, «Эволюцию филиппинской семьи» вы снимали на пленку 11 лет. Что изменилось за 20–30 лет в производстве вашего кино? Знаю, что вы нормально относитесь к «цифре». Позволяет ли цифровое кино более ясно и раскрепощено проговорить важные для вас темы?
— Мой подход к работе не изменился. Можно сказать, что я все еще работаю один, хотя у меня и есть небольшая команда. Единственное, за что я благодарен цифровым технологиям, — это освобождение меня от тирании денег, жадности, злоупотребления властью.
Всем правят власть и деньги. Цифровые технологии сделали СМИ более демократичными, они стали отличным уравнителем. Именно благодаря цифровым технологиям режиссеры-маргиналы получили возможность снимать, и появилось так много разных платформ. Только это одно уже делает появление «цифры» важным этапом эволюции кино. Но, конечно, было бы недальновидным утверждать, что мои фильмы стали лучше благодаря цифровым технологиям.
— Военное положение, диктатура Маркоса, авторитарные режимы и насилие всегда находили отражение и осмысление в ваших работах. Как режим Родриго Дутерте (президент Филиппин с 30 июня 2016 года. — Прим. ред.) влияет на вас и ваше окружение?
— Президент Дутерте неуклонно возвращает страну в темное средневековье. Это наносит непоправимый ущерб психическому здоровью филиппинцев. Потребуются многие годы, и должны смениться поколения, чтобы как‑то это исправить.
— Вы неоднократно говорили о важности русской литературы, о том, что Достоевский и Толстой — ключевые фигуры для понимания ваших фильмов. Вы следите за актуальными процессами в российской литературе и кино?
— В Юго-Восточной Азии очень мало представлены русские произведения, особенно современное кино и литература. Последней русской книгой, которую я прочитал, был «Котлован» Андрея Платонова. Отличная работа.
— Есть ли у вас возможность отдыхать — ни во что не вовлекаться и ничего не делать? Находите ли вы время, чтобы не только производить, но и смотреть чужое кино? Кто ваши любимые современные режиссеры?
— По моим собственным меркам, я считаю себя очень ленивым человеком. Надеюсь, что смогу больше заниматься не только кино, но и музыкой, писать стихи и романы. У меня сейчас нет фаворита среди современных режиссеров, но это больше связано с тем, что я не очень пристально слежу за современным кино, поэтому будет справедливым вообще не называть имен. Сейчас я выбираю фильмы случайным образом из тех, что есть у меня под рукой. Иногда это могут быть мои старые DVD-диски и VHS-кассеты, и я заново открываю для себя что‑то. Вот недавно мне попался режиссер Мани Каул из Индии.
— Перед интервью я спросил у своих знакомых, какой вопрос действительно стоит вам задать, и самым частым был про рецепт любимого блюда. Не могу не спросить…
— Вы будете разочарованы, он довольно простой. Я веган и очень люблю зелень, стараюсь по возможности избегать продуктов на основе глютена из‑за моего возраста. Я стал веганом 28 лет назад по состоянию здоровья, так как был очень болезненным человеком. Я до сих пор готовлю мясо своим детям. Итак, питаюсь я просто и недорого.
Мое любимое блюдо, если его можно так назвать, — вареные листья сладкого картофеля. Их важно не переварить. Для вкуса обмакните листья в соевый соус. Чтобы добавить аромата соусу, смешайте его с небольшим количеством уксуса или лаймом, ломтиками свежих помидоров и имбирем.
Это блюдо помогло мне выжить в детстве. Когда на острове, где я вырос, разразилась мусульманско-христианская война, совпавшая с введением Маркосом военного положения, нашу семью эвакуировали, и мы находились в эвакуации в течение многих лет. Единственной повсеместной пищей тогда был сладкий картофель. Он рос везде. Мы не умерли от голода, потому что моя мама готовила это блюдо постоянно, до тошноты. И оно осталось со мной. Пока я не забыл, съешьте это с теплым отварным коричневым рисом или обжаренным с чесноком коричневым рисом. В одном я могу вас заверить — это очень полезная, сытная, но легкая пища.
Отреставрированную версию «Батанг Уэстсайда» (2001) премьерят в рамках регулярной рубрики Garage Screen «Счастливые часы», посвященной длинному кино.
«Батанг Уэстсайд»
