Молодая англичанка Кейт (Эмилия Кларк), она же Катарина, дочь югославских эмигрантов, недавно оправившаяся от тяжелой болезни, мечтает петь в мюзиклах, а пока работает помощницей китаянки по имени Санта (Мишель Йео) в магазине, круглый год продающем рождественские игрушки. Она беспрерывно кочует по койкам друзей и встреченных в барах хипстеров, поскольку не хочет ночевать дома, где чрезмерно заботливая мама (Эмма Томпсон) поет тоскливые восточноевропейские колыбельные. И вот однажды Кейт встречает Тома (Генри Голдинг), прекрасного принца на велосипеде, который не пользуется мобильным телефоном, в свободное время помогает бездомным и часто куда‑то пропадает.
Помесь романтических комедий Ричарда Кертиса, сериала «Дрянь» и водяной пытки, «Рождество на двоих» Пола Фейга («Девичник в Вегасе», «Простая просьба») претендует на то, чтобы возглавить список худших рождественских фильмов всех времен, где чрезвычайно высокая конкуренция, но, пожалуй, слишком вторично, чтобы выйти на первое место.
Российские прокатчики зачем‑то испортили даже ту редкую деталь, что не вызывала вопросов: название «Last Christmas», одолженное у бессмертного хита «Wham!», текст которого перекликается с содержанием фильма самым удивительным образом. Главная героиня — поклонница Джорджа Майкла, и его песни понемножку вылезают в картине тут и там — вплоть до изданного только сейчас, к выходу фильма, сингла «This Is How (We Want You to Get High)». Актриса Эмма Томпсон, написавшая сценарий (над ним также работала перформансистка Брайони Киммингс), утверждает, что Майкл когда‑то благословил проект; поскольку певец безвременно скончался на Рождество 2016 года, он избежал необходимости натянуто улыбаться на премьере.
Дейенерис в драматическом макияже и леопардовом пальтишке (либо в костюме эльфа, который служит ей рабочей униформой) мыкается по сказочному туристическому Лондону, уже, впрочем, немного отравленному «Брекзитом». В контексте интернационализма, которым фильм машет, как поп кадилом, занятно, что Катарина-Кейт и ее родственники неизменно называют свою родину «бывшей Югославией» — примерно как если бы грузин или, скажем, украинец спустя десятилетия после распада СССР представлялся выходцем из Союза (но, разумеется, если просто сказать «Хорватия», зритель не поймет).
У кавалера, которого играет жених мечты из «Безумно богатых азиатов», — тренч и понимающая улыбка, и он, когда ходит, иногда делает небольшие танцевальные па. Он все время говорит Кейт: «Посмотри вверх!» — это необходимо понимать и буквально, и метафорически. Под его положительным влиянием героине, как Эбенезеру Скруджу, придется полюбить Рождество и стать хорошим человеком. Хотя она и в начале вполне нормальный человек — разве что недостаточный конформист; праздничный кинематограф по-прежнему считает нужным имплицитно осуждать независимость, легкий алкоголизм и барные знакомства.
Это могло быть всего лишь уныло — химии у героев ноль, шутки в основном несмешные, линия про сексуальное пробуждение Мишель Йео среди квашеной капусты предельно странная, пение Томпсон (на сербском, кажется) действительно невыносимо. Если бы, во-первых, не финальный поворот — из тех, что примерно угадываются за час, но в итоге превосходят самые смелые ожидания; это по-настоящему чудовищно. И, во-вторых, если бы не явное намерение авторов не просто снять еще один ромком под елку, а непременно забацать новую «Реальную любовь» — при том, что для нее нет ни сценария, ни актеров (Кларк, при всей любви, очевидно, не создана для этого жанра), ни режиссера (Фейг специализируется на более циничном кино).
Свежая идея собрать в кадре как можно больше обездоленных, осыпать их конфетти и заставить петь и хлопать в ладоши приносит примерно столько же новогодней радости, сколько народные гуляния, организованные комитетом по культуре и молодежной политике администрации райцентра за два дня до праздника на оставшиеся после всех откатов тринадцать тысяч рублей. Этот фильм оскорбителен для всех, до кого он дотягивается своим радиоактивным теплом: он оскорбителен для иммигрантов, оскорбителен для бездомных, оскорбителен для беременных, оскорбителен для лесбиянок и таксистов, для калек и полицейских, для Санты и его оленей. Если вы выбираете кино для свидания, проверьте, не идет ли в соседнем зале что‑нибудь более романтичное — документалка про холокост, может быть, или мультфильм про грибковые инфекции.
Станислава Зельвенского