Во время учений в Баренцевом море на атомной подлодке «Курск» взрывается учебная торпеда; в результате этого и последовавшего парой минут позже второго взрыва «Курск» разваливается и опускается на дно. Большая часть экипажа, состоящего из 118 человек, гибнет, однако 23 подводника остаются в живых. Среди них капитан-лейтенант Аверин (Маттиас Схунартс), оставивший на берегу сына и беременную жену (Леа Сейду). Северный флот пытается спасти выживших своими силами, но этих сил явно недостаточно, а помощь, которую наперебой предлагают иностранцы, в частности британский коммодор (Колин Ферт), Россия принимать не спешит.
Сравнение с сериалом «Чернобыль», по случайности вышедшим почти одновременно с «Курском», слишком напрашивается и в то же время слишком условно, чтобы его развивать, но игнорировать сходство тоже невозможно. Это касается и самих катастроф: сочетание анонимной некомпетентности, устаревших технологий и фатального невезения приводит к трагедии, а потом ситуацию усугубляют известные особенности российских должностных лиц и государства в целом — неспособность признать свои ошибки, боязнь оказаться крайним, убежденность, что главное — это любой ценой (в том числе ценой жизни собственных граждан) не ударить в грязь лицом перед другими странами.
Это касается и кино: вежливо дав россиянам время самим что‑то придумать и ничего не дождавшись, за дело берутся крепкие профессионалы из‑за рубежа. EuropaCorp Люка Бессона рекрутировала даже более статусные силы, чем HBO: режиссер тоже скандинав, но не неизвестный швед, а целый Томас Винтерберг («Торжество», «Охота»), автор сценария (по мотивам документальной книги Роберта Мура «Время умирать») — человек, написавший ни много ни мало «Спасти рядового Райана». Все снова говорят по-английски, но родной язык это разве что для Колина Ферта, который не особо, в общем, напрягаясь, играет преисполненного достоинства британского офицера. Чуть ли не единственного, кстати, персонажа, которого зовут так же, как его прототипа, Дэвид Расселл.
Остальные — известные актеры со всех концов Европы. Герой бельгийца Схунартса, очевидно, списан с подводника Колесникова, оставившего душераздирающую записку жене (именитый сценарист посчитал нужным, впрочем, ее литературно переписать). Жена, француженка Сейду, отчего‑то выглядит неуловимо фальшиво, хотя и обладает вполне славянским, действительно, лицом. Одного из моряков играет немец Аугуст Диль, звезда нового Малика. Австриец Петер Зимонишек, звезда «Тони Эрдманна», изображает хорошего русского адмирала. Великий швед Макс фон Сюдов — плохого русского адмирала по фамилии Петренко, который в пространстве фильма единолично несет ответственность за все грехи начальства, в том числе неуместную гордыню и неспособность сказать правду даже женам и матерям подводников.
С женами, как многие из нас прекрасно помнят, встречался другой человек: недавно ставший президентом, опасно задержавшийся на отдыхе в Сочи, но потом все же прилетевший в Видяево Владимир Путин, и один из скандальных эпизодов той встречи с успокоительным, исподтишка вколотым шумной женщине, тут даже воспроизведен. Но самого Путина и след простыл: он присутствует в фильме лишь призраком, в определенных ракурсах выглядывающим из‑за лица Схунартса. «Курск» неспроста, конечно, выходит широким экраном: баланс между героизмом народа и несовершенством властей куда заметнее в пользу первого, чем даже в «Чернобыле». И в общем и целом версия фильма вполне укладывается в русло официальной мифологии: за 1990-е армию и флот продали, развалили, ни подлодок нормальных не осталось, ни спасательных аппаратов (зато потом!..).
Что, наверное, не главное (вряд ли кто‑то ожидал от этой картины политпросвет), но и как художественная драма «Курск» сделан, скажем, на три с плюсом. Фильм начинается, как идущий сейчас в отреставрированном виде у нас в кино «Охотник на оленей», со славянской свадьбы, но уже минуте на пятнадцатой дети провожают подлодку в последний путь. В дальнейшем будет несколько сильных эпизодов — скажем, напряженная сцена, где герой Схунартса с товарищем плывут в затопленный отсек за какими‑то кислородными картриджами. Но Винтерберг очень полагается на мелодраматические клише: умирающий рассказывает анекдот, малец надевает папины часы, благородный офицер скорбно поджимает губы — и мало чего придумывает.
Конечно, это в каком‑то смысле очень неблагодарный материал: история с заведомо ужасным концом, в которой жизнеутверждающего события, искупающего все (а именно спасения хоть кого‑то из моряков), так и не происходит, и вообще происходит, по сути, довольно мало. И конечно, равнодушно смотреть на то, как два десятка человек медленно умирают в железной банке, все равно не получится. Но наверное, Винтерберг, раз уж политику он обошел, мог бы начертить судьбы героев чуть менее пунктирно. Печаль, разлитую здесь, мы сами приносим в зал и сами уносим. А фильм слишком редко находит ту пронзительную высокую ноту, которую дважды, в начале и в конце, берет хор, поющий (совместная работа Александра Деспла и Алексея и Натальи Айги) странное и страшное: «Время не слышит, но нас оно ждет, но нас оно ждет».
Станислава Зельвенского
