— Что изменилось в вашей работе за последние три месяца? Какое настроение у вас и у команды?
— Слишком много всего изменилось. Даже не знаю, как коротко описать. Теперь, когда что‑то делаю, параллельно думаю, какую пользу приношу. Это заряжает и помогает не терять смысл.
Как и у многих, произошедшее выбило у меня почву из‑под ног. Первые полтора месяца дались мне особенно непросто, но на работе старалась держаться в строю. Не давала волю эмоциям и понимала, что в это же самое время есть те, кому сложнее в миллионы раз. Я благодарна моей команде за то, что в такие сложные времена они остаются сильными.
— А как видите будущее бренда?
— Я давно мечтаю о J.Kim House, в котором будет современный экспериментальный цех, несколько комнат под резиденцию и выставочное пространство, где мы будем показывать и продавать объекты, созданные в коллаборации с ремесленниками и художниками из разных стран. Также планирую расширять географию магазинов, которые нас представляют. Кроме этого, в будущем я хотела бы поработать креативным директором в среднем или большом международном бренде. Как Гленн Мартенс в Diesel, например.
— J.Kim будет работать в России или думаете о переезде?
— Последние четыре года я жила на два города: Ташкент и Москва. После начала ***** [спецоперации] мы приняли решение постепенно переносить бренд на мою родину, в Ташкент. В России у меня маленькая мастерская, которую я не планирую закрывать, так как в ней работают три очень важных человека из моей команды. Производство будет в Узбекистане, и я вижу локальную миссию бренда в развитии индустрии здесь.
— Сейчас есть сложности с созданием новой коллекции — с тканями, логистикой, оплатой?
— Есть, и много. Последние два месяца мы занимаемся решением этих сложностей ежедневно, но мы не жалуемся.
— J.Kim продается по всему миру — вещи марки представлены, к примеру, в лондонских и нью-йоркских магазинах. Ваше сотрудничество с международными площадками продолжится? Как сейчас происходит коммуникация с партнерами?
— Да, сотрудничество продолжается, и я надеюсь, что в перспективе мы будем только расширяться. Важно понимать, что J.Kim — маленький бренд, и это напрямую отражается на нашей коммуникации с партнерами. Мы с самого начала выстраиваем персональные отношения, и в этом смысле нам проще, поскольку сначала идет идея бренда, наша миссия, и только после этого коммерческая составляющая. Наши партнеры знают, какие люди стоят за маркой.
— Кстати, J.Kim можно назвать коммерчески успешным проектом? И как вы находите баланс между творчеством и коммерцией?
— За последние три года бренд сделал заметный скачок в продажах. Вместе с тем я смотрю на относительно молодые успешные западные бренды и понимаю, что мы только в начале нашего пути. Я выращиваю бренд медленно и органично. Мы давно получаем запросы от крупных известных агентств по продажам, но не торопимся.
Что касается баланса между творчеством и коммерцией, то сначала я развиваю идею и рисую коллекцию, а после примеряю в воображении одежду на себя или на моих муз. Когда представляю вещь на себе, сразу вижу, что меня смутило бы, и исправляю это.
Раньше не могла смотреть на свои создания год-полтора после релиза. Но в 2019-м я «излечилась» от этого и начала легче относиться к процессу — вещи стали менее вымученными и более носибельными.
— Локдаун весной 2020 года вы провели с пользой — выпустили прекрасную капсулу украшений из бисера в наивном стиле (на фото выше). Нам стоит ждать капсулу от J.Kim, в которой будут отрефлексированы текущие события?
— Во время ковида у меня не было такого истерического состояния, как с начала ***** [спецоперации]. Я даже в какой‑то степени радовалась, что в локдаун наконец-то могу без угрызений совести замедлиться и подумать о творчестве. Сейчас ситуация иная, и мое состояние нестабильное, но коллекция будет, и в ней отобразятся мои ощущения на данный момент.
— Вы в какой‑то момент стали выпускать одну коллекцию в год. Почему так? Не усложняет ли такой график выхода работу с байерами и клиентами? И отражается ли как‑то на продажах?
— Идея по выпуску одной коллекции в год была осознанным выбором и в какой‑то степени привилегией. Я работала по большей части одна и могла себе позволить создавать коллекции, когда была к этому готова, не подстраиваясь под установленное расписание. Сейчас есть желание выводить бренд на новый уровень, расширять команду и производство, что невозможно осуществить в рамках такой модели. Одновременно с тем я знаю, что в конечном итоге хочу прийти к свободному расписанию релизов новых коллекций, когда будет налажен постоянный доход от коммерческой линейки.
— В давнем интервью The Symbol (экс-Harper’s Bazaar) вы говорили, что у вас нет пиарщиков. Это до сих пор так? Почему?
— В команде по-прежнему нет человека, который занимался бы только пиаром. До настоящего момента я не чувствовала необходимости выстраивать полноценные пиар-стратегии, бренд органично рос вместе со мной. Я всегда точно знала, с кем хочу наладить контакт. Сейчас все меняется, я чувствую необходимость делегировать выполнение целей по пиару и продвижению, чтобы полностью посвятить себя тем вещам, которые требуют моего стопроцентного внимания для функционирования бренда. В данный момент мы находимся в поиске международного агентства или пиарщика, который будет верить в бренд, понимать его ДНК и помогать ему расти.
— Владельцы многих брендов признаются, что работа с известными инфлюэнсерами никак не отражается на продажах. J.Kim сотрудничает с блогерами или селебрити? Видели виртуальную модель Лил Микелу в вашем топе: посты в ее аккаунте как‑то помогли вам — в любом выражении от лайков до продаж?
— Мы отправляем вещи только тем, чьим талантом или видением восхищаемся. То есть взаимодействие с конкретным человеком не начинается с вопроса, насколько это повысит продажи. В первую очередь я хочу создавать вокруг бренда комьюнити, каждый участник которого будет отражать ценности J.Kim. В случае с Микелой я была очень вдохновлена идеей и продуманностью ее личности. Мне приятно, когда одежда соприкасается с талантливыми людьми — кажется, это заряжает ее на успех.
— J.Kim много работает с культурными кодами Кореи и Узбекистана в своих коллекциях. У вас нет опасения, что этот источник вдохновения исчерпаем? Вы позволяете себе как дизайнеру не замыкаться на одной тематике и допускаете другие направления дизайна в будущем?
— Работа с культурными кодами никогда не была моей стратегией или запланированной концепцией в построении бренда. Я делала ресерчи на тему Кореи и Узбекистана в первую очередь для себя, пытаясь понять, кем я себя ощущаю и в чем моя идентичность.
Долгое время я везде была чужой: в Корее меня принимали за китаянку — внешне я не похожа на местных и не знаю корейского языка. В Узбекистане не удавалось найти понимания, в России я вообще боялась ходить по улицам. Из‑за этого я начала изучать эти темы [культурных кодов], чтобы лучше понять себя, и естественным образом транслировала это в дизайн. Коллекции всегда являются отражением моих состояний и интересов в момент создания.
Сейчас вопрос о том, кем я себя ощущаю, закрыт. Благодаря поискам через коллекции, я поняла, что я ощущаю себя коре-сарам — кореянкой, рожденной в Узбекистане. Это и есть мое самоопределение. Поиски идентичности помогли мне сформировать собственный, не похожий на другие язык, и в будущем я хочу говорить на нем на различные темы, а не только связанные с моим происхождением.
— У российской модной индустрии есть будущее? Какое?
— Думаю, если люди не разбегутся по своим углам, а поймут, что объединение и взаимопомощь — единственно возможные варианты развития, то будущее может быть.
Я сильно переживала уход международных издательских брендов из России. Я никогда не была на каком‑то особом счету по праву рождения или еще чего‑то, но при этом чувствовала поддержку журналистов, стилистов, редакторов в адрес бренда. Долгое время мне казалось, что я не смогу добиться признания в Москве, потому что я чужая, но J.Kim активно поддерживали. Люди, которые публиковали новости про бренд, стилизовали, брали интервью, консультировали, помогли мне перестать бояться себя и развивать марку дальше. Очень надеюсь на то, что каждый из них найдет для себя смысл продолжать работать, новое место и новый путь.
— Что помогает вам в текущей реальности и какие советы вы дали бы своим коллегам из индустрии?
— Мне помогает осознание того, что я делаю хороший дизайн и качественный бренд, который вдохновляет людей — особенно тех, кто из маленьких городов или национальных меньшинств и хочет выражаться через дизайн. Что мы привлекаем внимание к ремесленникам, вносим вклад в развитие культуры, в том числе локальной. Что дело всей моей жизни дает мне возможность создавать новые рабочие места, поддерживать тех, кто уже работает в команде, а также заниматься благотворительностью.
*Компания Meta Platforms Inc., которой принадлежат Facebook и Instagram, признана в России экстремистской организацией, и ее деятельность запрещена.
