Музыкальные фестивали Как V-Rox и Илья Лагутенко противостоят тайфуну и кризису

У пассажиров нашего рейса самая удивительная ручная кладь на свете: гитарные комбики, синтезаторы в коробках да барабанные тарелки в кофрах. За иллюминатором успевает стемнеть и рассвести, пока самолет перемещает нас из Москвы во Владивосток, где уже в третий раз проходит фестиваль-шоукейс V-Rox.

«Я сам не очень представлял, во что ввязываюсь, когда затевал первый фестиваль», — признается Илья Лагутенко, вдохновитель V-Rox. Прилети мы на день раньше, непременно застали бы его перформанс в баре «Мумий Тролль» — музыкант бил в бубен, отгоняя таким образом от Владивостока мощный тайфун «Гони». Сработало: стихийное бедствие, которое грозило разметать фестивальные сцены, уже смонтированные на городской набережной и трепещущие полотнищами, как гигантские паруса, на подлете к Владивостоку растеряло разрушительный потенциал. Вот вам еще одна иллюстрация того, что на V-Rox от Лагутенко зависит почти все, даже погода.

Если говоришь о V-Rox и используешь слово «фестиваль», это сбивает с толку. Фестиваль — это такой суперконцерт, организаторы которого пришли на готовый рынок, забукировали серьезных хедлайнеров, дополнили лайнап новичками на взлете и ностальгическими пенсионерами — а потом продали много-много билетов. V-Rox идет от обратного. Он завлекает во Владивосток интересных артистов, ни об одном из которых нельзя сказать, что в России они являются звездами. И весь уикенд эти артисты играют на трех сценах на городской набережной. А вечером активность смещается в клубы. Словом, на бумаге получается кипучий музыкальный уикенд, крепко встряхивающий неизбалованный такими событиями город. Но тут неизбежно включается городская специфика.

«Владивосток — это Барнаул с морем», — упрекает столицу Приморья в провинциальности мой коллега Артем Жданов, выросший на Алтае, но променявшем его на стремительно растущий Китай. Жителей Владивостока его слова, естественно, задевают. Но разгуливая по его улицам, ты находишь подтверждения им хотя бы в том, что человек, жонглирующий на набережной факелами, собирает не меньшую аудиторию, чем фестивальная площадка «Амфитеатр». Но одновременно с этим ты чувствуешь и какую-то автономность этого города и его жителей, убеждающую, что именно тут способно вырасти нечто крутое.

Заведение RA не входит в клубную сетку V-Rox, но не прийти сюда было бы ошибкой. Хотя и разыскать его было задачей — RA прячется в бывшем лодочном гараже, под потолком которого висит несколько каяков. Интерьером, собранным из всего, что попалось под руку, и чилл-атмосферой RA напоминает московский «Энтузиаст», только на берегу моря, с танцами, коктейлями, вечеринками до девяти утра и очень приятной миролюбивой молодежью. Группа On-the-Go оттуда, похоже, вообще не уходила — и правильно делала. Про RA хочется писать «не хуже, чем в Москве», но точнее было бы «не так, как в Москве». Потому что стремления сопоставлять себя с Москвой, как раз и выдающего провинциальное мышление, во Владивостоке не встретишь.

«То, что здесь создала природа, плюс та несовершенная картина, что существует в архитектуре, накладываясь друг на друга, создают образ города, очень далекий от той России, которая ассоциируется с Петербургом и Москвой, — продолжает разговор о Владивостоке Лагутенко. — Здесь много противоречий, но именно они и впечатляют — ты едва ли найдешь это в других местах мира». 

Сотрудница гостиницы «Амурский залив» говорит, что собирается учить китайский. Потому что постояльцы в отеле сплошь оттуда — и с ними нужно объясняться. Все дешевеющий рубль делает турпоездки во Владивосток еще доступнее. Илья говорит, что двадцать лет назад за экзотикой такого рода надо было отправляться как раз в Китай: «Я прекрасно помню начало китайской перестройки, когда мы ездили туда, чтобы погрузиться в атмосферу еды при свете керосиновых ламп на улице, угольного дыма».

Китайское перерождение произошло за два десятка лет буквально на глазах Лагутенко. Его нынешний проект тоже не из тех, где стоит рассчитывать на быстрый результат. «Есть коммерческие билетные фестивали, — снова говорит он о V-Rox. — А есть то, что называется grassroots-фестивали, когда движение проращивается с зернышка, исключительно на вдохновении и воодушевлении компании людей, которые для начала хотят изменить ситуацию вокруг себя. И порой у этого бывают просто уникальные позитивные последствия».

Мы неизбежно вспоминаем South by Southwest (или просто SXSW), самый известный шоукейс-фестиваль в мире. Он появился 30 лет назад в нефтяном техасском Остине, как раз на фоне очередного падения цен на нефть. И не только вырос в мероприятие, куда стремятся попасть инди-артисты со всего мира, но и преобразил город. «Это, кстати, тоже детище нескольких человек», — говорит Лагутенко, который впервые приехал на SXSW семь лет назад и с тех пор старается не пропускать.

Для первого V-Rox музыкантов искали как раз на SXSW. В этом году предложения приехать поступают уже от самих артистов. Самая экзотическая заявка пришла из Судана, но превалируют, естественно, музыканты из Азии. Артем Жданов успевает узнать у китайской группы Second Hand Rose, что их обычный гонорар составляет 350 000 юаней. Умножив это на 10 рублей, я охаю и прихожу к выводу, что выступай эти и другие артисты за фулл-прайс, бюджет V-Rox оказался бы неподъемным. И это не единичный пример.

О хедлайнере, популярной японской группе Love Psychedelico, Лагутенко говорит, что японские музыканты, играющие на родине на больших площадках, приезжают сюда, потому что «хорошо представляют свое место на этой планете и не склонны к прожектерству, которое иногда присуще европейским командам». «То же самое можно сказать о корейской группе YB, — продолжает Илья, — которая собирает у себя стадионы, ведет телепрограммы типа «Голоса», но готова ехать в Россию просто потому, что фронтмен группы, услышав 16 лет назад песни Виктора Цоя, с тех пор мечтал спеть их в России на русском языке. Ради этого они готовы жертвовать своим временем, своими гастролями и за свой счет привозят всю свою техническую службу».

Музыканты, выступающие на V-Rox, ходят обедать в бар «Мумий Тролль», недешевое по здешним представлениям заведение. Охранники, дежурящие у его дверей, должно быть, уже разучили песни Лагутенко наизусть — они звучат у входа всегда, капитализируя миф о самой известной рок-группе Владивостока. Филиал бара в Москве находится на Тверской и с мая работает в тренировочном режиме, — но официально запустится в сентябре. Бар принадлежит к ресторанному холдингу, партнерствующему с фестивалем. В его заведениях этих же артистов можно услышать в более камерной обстановке. А лекционно-деловая часть V-Rox проходит в ресторане Paulaner, который притворяется заведением «как в Мюнхене», но на веранде живописно обставляет посетителя зеленью в кадках, что сразу придает месту субтропический вид. В дневное время здесь перед тремя десятками слушателей выступают люди из индустрии.

Илья Островский в режиме часового монолога излагает, как в Краснодарском крае появился и встал на ноги фестиваль Kubana — а потом был вынужден оттуда эти самые ноги сделать («С первых дней слоганом фестиваля был «Полуостров свободы», но чем дальше, тем более ироничным казалось нам это утверждение», — в частности, говорит Илья). А внешне очень похожий на Скриллекса и даже играющий почти идентичную музыку российский электронщик Oiki рассказывает, как его трек «Groove» принес 50 000 фунтов, которые потом «зажал» выпускающий лейбл. Любой шоукейс предполагает профессиональный обмен идеями, но здесь это скорее познавательные лекции различной степени увлекательности: чувствуется разница в степени компетентности докладчиков и аудитории.

Идеальный сценарий, объясняющий, зачем V-Rox нужен, выглядел бы примерно так: в результате поездки во Владивосток Илья Островский букирует монгольскую группу The Colors и вьетнамскую рэп-артистку Suboi на фестиваль Kubana. А, в свою очередь, концертные промоутеры из Сеула и Шанхая договариваются о гастролях с группами Mana Island и «Меджикул». И так далее. Но мы — страна со смещенным центром тяжести. И процессы, которые пытаются идти в обход Москвы, обречены на пробуксовку. Особенно те, что являются продуктом усилий одного человека и его способности вовлечь в эту авантюрную историю кого-то еще.

«Ни экономическая, ни политическая ситуация не способствуют такого рода музыкальной народной дипломатии, — печально резюмирует лидер «Мумий Тролля». — У меня в последние несколько месяцев были большие сомнения, стоит ли прилагать силы к тому, чтобы фестиваль продолжался — да и вообще нужен ли он принципиально кому-то. И то, что я увидел за эти три дня на V-Rox, дало мне положительный ответ».

«Для меня не менее важно то, как поведет себя городская аудитория, которая тоже имела определенные предубеждения: «Что тут Лагутенко собрался опять устраивать, то ли бенефис «Мумий Тролля» в очередной раз, то ли непонятно что…» Я знаю, что у людей нет ответов на миллионы их вопросов. Потому что у нас все привыкли думать: «Значит, там моют деньги». Но самое смешное, что в этом году у V-Rox нет бюджета как такового. Те же авиаперевозчики, которые раньше проявляли интерес, в этом году отказались сотрудничать. Почитайте газеты, они все на грани банкротства».

«Это же касается и административных ресурсов. Если раньше что-то еще выделяли на какие-то культурные инициативы, то сейчас в ответ мы слышим принципиальное нет. Я запомнил фразу из беседы с мэром города: «Конечно, это хорошо, что вы делаете для Владивостока, но средств абсолютно нет. Наверное, надо применить креативное финансирование». Этим креативным финансированием мы весь год и занимались. В том числе и принося в жертву «Мумий Тролль», используя какие-то наши рекламные возможности, перечисляя гонорары группы».

Лагутенко добавляет, что для всех групп, которые приехали сюда, V-Rox — это приключение, о котором они мечтали всю жизнь.

Но, похоже, что эта фраза в первую очередь справедлива в отношении его самого.