Русская музыка «Меня торкает солнечный свет»: Алексей Вишня на фестивале «Боль»

Этот материал впервые был опубликован в июньском номере журнала «Афиша».

Алексей Вишня «Я так хочу»

Я так хочу, чтобы будущие люди постигли мою мощь
И на концерт мой было бы не попасть, не дав кому-нибудь на лапу.
Хочу, чтобы поставили мне памятник из камня и металла.
Хочу, чтобы прохожие снимали перед памятником шляпу.

Хочу производить через каждые две доли удар,
Выщипывать при этом из гитары какой-нибудь минор,
Хочу, чтобы в автобусах подумали о том, как я стар,
И с теми, кто не согласен, всегда идти наперекор.

Хочу себя избавить от магического слова «телевизор».
Хотелось бы приехать на работу немножечко попозже.
Хочу, чтобы вы подумали, что мои тексты полное говно.
Хочу, чтобы мою музыку не слушали, а выбросили в мусор.

* * *

«Я просыпаюсь и радуюсь тому, что жив. Меня торкает солнечный свет, мне хочется петь от того, что я вижу во­круг». Глядя на безмятежного Алексея Вишню, невозможно поверить, что когда-то он, позаимствовав посыл у Sex Pistols, спел установочную вещь в истории русского панк-рока: «Ты говно, я говно, будущего нет». Соучастник превращения русского рока в настоящий национальный проект, Вишня записывал «Кино», Майка Науменко, «Акустическую комиссию» и «АВИА». Сам записывался с «ДК», «Автоматическими удовлетворителями» и «Русским размером», играл с «Алисой» и «Поп-механикой», но, несмотря на это, всегда был в стороне от грандов русского рока — с ними, но не одним из них. 

Про свою роль в формировании дискографии «Кино» Вишня говорит скромно: «Я горжусь тем, что успел это сделать, и не так важно, насколько хорошо или плохо получилось, — эти песни могли бы остаться вообще незаписанными». Но когда я спрашиваю о влиянии Цоя на его манеру игры на гитаре, Вишня морщится: «А с чего вы взяли, что это не я на него повлиял?» Даже в такие щекотливые моменты он не похож на пропесоченный в «Шоу Фрая и Лори» типаж чванливого хвастуна, утверждающего, что он знал всех, а все знали его. Потому что он имеет право так сказать: попробуйте найдите другого человека, объединяющего «ППК», Александра Башлачева, Корнелюка и Рикошета.

Волоокого пухлого юношу с длинными волосами и звонким голосом в свое время по достоинству оценил великий выдумщик и охотник за фактурой Сергей Курехин, затащивший Вишню в свой бродячий музыкальный театр, с которым Алексей успел объехать пол-Европы. До этого он брал уроки игры на гитаре у БГ, первый же свой концерт дал на стадионе, подменяя запро­пастившегося артиста эстрады, в середине восьмидесятых извлекал музыку из банки с водой и клизмы и компенсировал отсутствие бочки битбоксом, много пел о любви и между делом совершил маленькую революцию, смешав мелодии и ритмы эстрады с ужимками и гримасами панк-рока. А потом пропал.

«Яншива»

Звукозаписывающая студия Алексея Вишни, названная его перевернутым именем, в середине восьмидесятых в Ленинграде была единственной, расположенной в жилом доме. Двухкомнатная квартира Вишни давала ему возможность записывать музыкантов из других городов: на его диване ночевали Кинчев, Жариков и прочие. Деньги на первый комплект оборудования Вишня заработал на вредном производстве — в цехе первичной обработки хлопка, где он отделял хлопок от блох и тараканов. Часть техники Вишне досталась от его учителя Андрея Тропилло, кое-что он спаял сам, что-то удалось купить. В золотые годы в качестве ревербератора использовался обычный стереомагнитофон, у которого вход был соединен с выходом; писалось все через самодельный пульт, позднее сменившийся незамысловатой «Электроникой», тяжелые микрофоны вешались на крюк от люстры, а получившийся результат, километры магнитной ленты, монтировался скотчем. На этом аппарате был записан дебют Вишни, иронично названный «Последним альбомом». Позднее на мощностях «Яншивы» были зафиксированы пластинки «46», «Это не любовь» и «Группа крови» (где впервые в советском роке был опробован эффект «холл», в скором времени ставший стандартом для местной звукозаписи), «Баланс» адептов нью-вейва «Кофе» (недавно переизданный на виниле нижегородскими энтузиастами — копателями советских раритетов), ранние вещи «Объекта насмешек» и «Петли Нестерова» и другие альбомы. Всех музыкантов, приходивших к нему в те годы, Вишня писал бесплатно, зарабатывая деньги на коммерческих заказах, например — записывая фонограммы для цирковых клоунов. Сегодня «Яншива», одна из старейших независимых звукозаписывающих студий страны, работает в режиме «для своих» — Вишня сотрудничает с небольшим списком молодых музыкантов и со старыми знакомыми: Олегом Гаркушей и Всеволодом Гаккелем.

* * *

Когда разговор заходит о былом, Вишня заметно тушуется: как и многих других представителей той эпохи, его смущает невозможность повторить собственные достижения. Он загружает на компьютере несведенную версию «Расчески», одной из самых проникновенных и безумных своих песен, и комментирует разложенный на экране звуковой пасьянс. «Вот ведь лажа какая — у меня сейчас все есть, я могу хоть сию минуту «Расческу» пересобрать на современном звуке, но говно же получается», — недоумевает Вишня. Это не первый раз, когда он сталкивается с тем, что его творение зажило отдельной жизнью — и уже ему неподвластно. «Взять мою вещь на стихи Блока «Маятник» — ее я спел самым отвратительным голосом, на который был только способен. Это же пародия. А людям нравится. Меня как бритвой режет от одного звука только, а люди просят ее», — рассказывает артист. Жизнь вообще непредсказуема: пять лет назад он был забыт и никому не нужен, а прошлым летом на первом за тридцать лет концерте Вишни в Мос­кве было не протолкнуться. Мало того, среди его публики сложно встретить ровесников хотя бы «Синего альбома» — на танцполе бьются в экстазе вчерашние и нынешние школьники, выучившие песни Вишни по аудиозаписям в «ВКонтакте».

Дальше больше — в том же «ВКонтакте» стихийно зародился трибьют Алексею, в котором принял участие десяток инди-музыкантов; схожим образом подобрался аккомпанирующий состав, в котором участвуют видные деятели музыкального андеграунда: москвичи «Кобыла и трупо­глазые жабы» и новосибирцы Ploho, почитающие за честь сыграть с кумиром. Видео на ютьюбе: под «Танцы на битом стекле» выделывают коленца посетители бара «Продукты», поют все. Знакомая вокалистка признается, что ее группа согласилась на выступление на фестивале «Боль» в первую очередь из-за уважения к заявленному в лайнапе Вишне. Планы на ближайшее будущее у Алексея под стать его прошлому — поехать в Гонолулу и записать там «очередной альбом русского рока», принять участие в постановке мюзикла Ллойд-Уэббера «Йозеф и его удивительный, разноцветный плащ снов», продолжить интерпретацию наследия Цоя, Рыбина, Каспаряна и прочих под вывеской «Вишневое Кино», сыграть в Москве на том самом фестивале «Боль», представительном смотре сил «новой русской рок-волны», в непонятном статусе: то ли открытие года, то ли ветеран сцены, то ли вишенка на торте.

Андрей Тропилло

звукорежиссер, хозяин студии «Антроп», где записывались классические альбомы русского рока

Фотография: РИА «Новости»Все началось с моего кружка «Акустика и звукозапись» в Доме юного техника на Охте. Туда пришел пухлый пятиклассник по фамилии Вишня, какое-то время он просто переписывал себе музыку и осматривался, а потом проявил желание сам чего-нибудь записать. Вишне повезло, у него осело очень много из того оборудования, что я сумел собрать со всего города: из Дома радио, с телевидения, из различных НИИ — все, что плохо лежало. Очень многое тогда организации просто списывали — уже никто не любил лампы, все переходили на транзисторы, и старая техника не пользовалась почетом. А нам все пригождалось: вот сейчас все удивляются, почему так барабаны звучат реактивно — что у меня, что у Леши Вишни, — а очень просто, у нас не было хороших динамических микрофонов, и мы писали все на конденсаторные с особыми ухищрениями. Все думают — как сделать такой звук, как у «Кино» и «Аквариума»? А никак, господа.

Всеволод Гаккель

музыкант, основатель клуба TaMtAm, виолончелист группы «Аквариум» (1975–1987) 

Фотография: ТАССВишня — настоящая поп-звезда с уникальной манерой пения. Ему присуще такое редкое, но важное для рок-музыканта свойство, как чудачество. Некоторые вещи стоит иногда утрировать, чтобы они не укладывались в привычные рамки, чтобы они сами выпрыгивали на слушателя. И за счет этого песни ­непременно обратят на себя внимание. Произошла досадная пауза, когда он на десятилетие сошел со сцены, но я считаю, что у него есть все шансы для того, чтобы занять подобающее ему место, благо сейчас подходящий момент. Хотя время безжалост­но — люди из поколения Вишни, пятидесятилетние, еще могут быть уверены, что с ними что-то произойдет в их новой молодости. А мы уже все, седьмой десяток лет — это настолько зыбкая территория, что строить планы на будущее просто нереально. Если кто-то на что-то рассчитывает, то мне его жаль. Надо чаще смотреться в зеркало и понимать, что наше время прошло.

* * *

Камбэк легенд советского рока — сюжет сегодня нередкий: воскрес «Коммунизм»; укомплектованные племянником покойного Григория Сологуба, вернулись на сцену «Странные игры»; на носу гастроли Андрея Тропилло, перелицовывающего нетленки «Зоопарка» под забойный хард-н-хеви. Случай Вишни особый — и тут неплохо представлять, через что прошел человек, пронзительно заводящий перед визжащими подростками «Я заправляю шприц емкостью пять единиц», прежде чем оказаться здесь.

В юности Вишня фрондировал по мере сил, записывая на своей домашней студии не только знакомых рокеров и адептов «красного диско», — однажды его отца вызвали в первый отдел из-за того, что пленка с рассказанными Алексеем анекдотами про Брежнева добралась до КГБ. К последующему отвинчиванию гаек он, впрочем, относится двойственно. Угасание рок-музыки, по его мнению, началось с ее высочайшего взлета — с перестройки и выхода тогдашних рок-диссидентов из тени. Вишня до сих пор жалеет, что андеграунд так легко обменял элитарность на забитые стадионы и телеэфиры: «Когда мы таились, мы представляли какой-то интерес. Потом уже меньше. Неправильно, быть может, так говорить, но если вы хотите вернуть интерес к рок-музыке, то лучше ее запретить». Тогда же Алексей начал постепенно дрейфовать от гитарно-ударных дел к эстраде. «Я хотел группу, но с музыкантами надо дружить, а рокеры все поголовно пили водку. Я же не любил людей, от которых разит вином, поэтому терпел их, только пока они что-то записывали у меня, а репетировать и играть с ними мне было сложно. Это только сейчас появились рок-музыканты, которые не пьют, не курят и с ними можно нормально общаться, — в восьмидесятых таких в нашей среде почти не было», — вспоминает он. Не сложились отношения и с «Кино», в одночасье ставшими суперзвездами и охладевшими к талантливому самоучке. В итоге все свои вещи, за редчайшим исключением, Вишня записал в одиночку — довольно редкая стратегия в докомпьютерный период. С эстрадой тоже не заладилось, хотя начиналось все многообещающе: участие в «Поп-механике» прибавило узнаваемости импозантному исполнителю, а после ротации клипов на телевидении на Вишню стали реагировать прохожие. «Я прихожу домой, говорю: «Папа, стоит мне выйти из дома, мне все улыбаются, все на меня смотрят и не отводят глаз, скажи — это они меня любят?» А папа отвечает: «Нет, сынок, наверное, они вычисляют твой гендер-фактор», — смеется Вишня.

Антон Вагин

лидер группы «Кобыла и трупоглазые жабы»

Фотография: Марат СафинВ 2014‑м Алексей Федо­рович дал первый за два­дцать лет концерт. Я был в шоке, я не думал, что он вообще согласится. Было решено везти его в Москву. Однако я понимал, что везти Вишню с минусом будет преступно. Поэтому я сказал: надо делать живой состав. Тут стоит отметить, что у Вишни за всю карьеру не было ни одного живого состава. Алексей Федорович не дал нам никаких аккордов, пришлось все подбирать на слух. Часто это было непросто, музыка у Вишни только кажется незамысловатой, над многими моментами пришлось попотеть.

Александр Ионов

организатор фестиваля «Ионо­сфера»

Фотография: личная страница в Facebook В дремучие 80‑е делать модный электронный звук в России могли всего несколько человек, их легко пересчитать по пальцам. Вишня — один из них, он занимает почетное место в пятерке лучших независимых русских продюсеров того времени. Озвучу банальность: в стране с развитой системой защиты авторских прав Алексей давно был бы миллионером. Сведение «Группы крови» можно смело сравнить со сведением альбома Nirvana «Nevermind», за которое отвечал ставший после этого всемирно известным продюсер Бутч Виг.

* * *

Дружба со Свином, первым панком Ленинграда, и Сергеем Жариковым, глумливым московским концептуалистом, не прошла даром: фигу в кармане Вишня держал при любой погоде. И дело не только в вызывающих и оттого до сих пор несостарившихся альбомах, где на поп-музыку, ­достойную «Ласкового мая», ложились тексты о подростковом сексе, наркотиках и вурдалаках. «Девяносто третий год, меня позвали выступить на Дворцовой площади в День независимости, все это снимало Ленинградское ­телевидение. Я сначала спел песню «Время», совсем непраздничную, а даже трагичную, — я написал ее на смерть Цоя, — а продолжил «Миром иллюзий», но никто меня не понял. Я этой песней говорил всей площади, всем телезрителям: «Ребята, вас сейчас глобально … [обманывают], ничего из этого нового курса не выйдет». Ничего не вышло и из курса Вишни на шоу-бизнес. «В лучшие дни мой концерт стоил три тысячи рублей, деньги немаленькие, но потом я узнал, что, вообще-то, музыкантам за аналогичные выступления платят по двадцать тысяч. Столько я не мог стоить: я все-таки был слишком странным для телевизора. И мне надоела продажа себя — я ушел в рекламу, в область малых музыкальных форм». Джинглами Вишня зарабатывал на жизнь до конца десятилетия, но сочинять песни не бросил — правда, и тут все было неладно: в том же девяносто третьем Алексей заказал на «Мелодии» десять тысяч пластинок со своим новым альбомом «Иллюзии». Тираж решил хранить в родительской квартире, но стоило завезти коробки, как у соседей сверху случилась авария: все пластинки залило горячей водой так, что их пришлось выбросить. Несколькими годами позже пытался устроиться на Первый канал — не взяли из-за отсутствия образования, даже не посмотрев в послужной список. Потом еще один удар по честолюбию: клипы Вишни не прошли цензуру на MTV. Один, впрочем, — скандальное видео «Нам хана», демонстрирующее процесс забивания косяка, — все-таки показали, но в передаче «Shit Парад», где Вишню с неожиданным комсомольским задором обложили ведущие. «Я был очень обижен на них — ведь тогда это был канал папы Децла, известного своими взглядами. Но самому мне после этого клипа стало легче. Проблем с ментами не было: когда ты уже раскрылся, тебя и ловить-то неинтересно», — комментирует он пролегализационную вакханалию на экране.

Ну и конечно, Петербург — место, которое любому даст по зубам, — тоже отложил свой отпечаток. Алексей всю жизнь прожил на Охте, в районе, где фразу про «город на костях» вспоминаешь особенно часто. В девяностые, когда летом полчища комаров оккупировали квартиру Вишни, ему приходилось работать по ночам, а отсыпаться днем: такой режим быстро довел Алексея до глубокой депрессии. На рубеже веков прижало еще сильнее: тогда Вишня лишился жилья, продав квартиру и вложив деньги в сомнительную аферу, от которой так и не до­ждался дивидендов. Следующий удар мог оказаться по­следним: Вишню сбила машина, влетевшая на скорости сто сорок километров в час в автобусную остановку, — так он надолго оказался в больнице, откуда ему просто некуда было податься.

«Политтехно»

«Политтехно» возникло в тот же год, когда закрылась программа «Куклы», — в 2002‑м. Тогда Алексей Вишня совершил удивительное открытие: речь некоторых политиков настолько распевна и ритмична, что ее можно легко брать и накладывать на музыку. Как считает сам Вишня, «Политтехно», как творчество на злобу дня, непредставимо вне интернета. На ранних порах музыкант для раскрутки использовал спам-­рассылку, но вскоре потребность в ней отпала сама собой — когда в тюрьму посадили Михаила Ходорковского, Вишня отреагировал композицией «Никакой торговли не будет», где засемплировал высказывания Парфенова, Путина, Доренко и других. Вскоре «Политтехно» вышло на рекордные для того времени показатели: 120 тысяч скачиваний за сутки. Название проекта подсказал продюсер, основатель портала «Взгляд.ру» Константин Рыков, в ту пору руководитель интернет-департамента Первого канала, подразумевая в первую очередь «политтехнологии», — музыкально же предприятие склонялось в сторону транса.

Следующий прорыв произошел благодаря видному путинисту Алексею Жаричу (сейчас замгендира «Уралвагонзавода»), издававшему журнал «Вслух», — он выпустил альбом «Виагра для Путина» (скорректировав его название) приложением к своему журналу. Так «Вслух для Путина» оказался на столах чиновников из администрации президента, в аппарате правительства, далее везде. После этого Вишне стали поступать заказы — впрочем, не только от действующей власти. Проект был поставлен на паузу совсем недавно — с началом третьего срока Владимира Путина, когда изменилась вся общественная жизнь страны, а оппозиционным политикам стали давать меньше федеральных эфиров, — так Вишня лишился ценного источника семплов и вдохновения.

* * *

В двухтысячные он пропал из виду, но не перестал возмущать инфопространство — его проект «Политтехно», остроумные нарезки из речей политиков, наложенные на танцевальную музыку, гремел в сети, но сам музыкант редко появлялся на людях и не давал концертов, занимаясь политическими заказами. В 2007-м Вишня четыре ­месяца безвылазно прожил в офисе Russia.ru — от тех времен остался клип «Хороший, хороший, хороший», использующий известную съемку с Владимиром Путиным на коне и беззастенчиво метящий в сердца одиноких женщин за сорок. Заказчиками Вишни выступала не только власть, но и оппозиция; как вспоминает музыкант, после выхода композиции «Русские свиньи», где Ирина Хакамада как заведенная повторяет обозначенную фразу, проектом заинтересовалась ее команда, предложив сделать менее колкий ролик для предвыборной программы политика. Получившийся гимн широкого хождения не получил, и нетрудно догадаться почему. Просматривая ролики Вишни, сложно отделаться от ощущения, что имеешь дело не с пропагандой, а с изощренным троллингом, — ну а как еще отнестись к патетичному слайд-шоу со ­снимками из серии «Собянин инспектирует стройки века», вмонтированному внутрь сцены с проектором из последнего сезона «Остаться в живых», да еще и озвученному песней «Я иду, шагаю по Москве»? «Мне стали меньше предлагать работу, а потом и вовсе отстранили, потому что я недотягивал. Они чувствовали, что от этого всего исходит чуждый им сигнал, такой стеб неуловимый. Меня спрашивали заказчики: «А почему ты нас троллишь?» А я выкручивался: «Так же интереснее, больше народа посмотрит. А как без троллинга? Даже рок-н-ролл не делается без юмора». Популярного видеоблогера Enjoykin (18 миллионов просмотров у видео с прокурором Крыма Натальей Поклонской против полутора миллионов у самого популярного ролика Вишни «Кто мог бы быть президентом?» 2006 года) Алексей считает своим последователем: «Он, конечно, эталонное политтехно делает — но мне это уже неинтересно. Изменилась атмосфера в стране, пропал угар из телевизионных передач. Помню, как я включал «К барьеру!» — и там такие сочные срачи были!» К современной политике Вишня относится скептически: «Конечно, я понимаю, что мы должны жить лучше — у нас должна быть нефтяная рента. Но вне зависимости от того, кто придет за Путиным, нас будут обманывать. Поэтому я просто не хочу никаких потрясений в своей собственной жизни — я не хочу, чтобы повторилось все то, что я видел своими глазами, то, что унесло жизнь моего отца». Конец двухтысячных в жизни Вишни оказался безвременьем — он присоединился к списку знаменитых затворников Петербурга, включающему в себя Соснору, Каравайчука и Перельмана.

В 2012-м в фойе Центра им. Сергея Курехина, на фестивале SKIF, люди шептались — он или нет, оглядываясь на полного человека с волосами русалки, закрывшего лицо видеокамерой. Когда же Вишня — а это был он — стал снимать шаманские пляски главного андрогина Запада Дженезиса Пи-Орриджа, многим стало не по себе. Правда, существенное отличие Вишни от Пи-Орриджа в том, что его вызывающие неподдельный интерес данные — голос, внешность, фамилия, биография — настоящие. Примирение с собой и стало первым шагом Вишни обратно на сцену. «После той аварии я стал толстеть, и мне в таком виде выходить на люди, честно говоря, было стыдно. Это сейчас уже, когда полтос стукнул, я понял, что все, поздняк метаться. Я перестал бояться публику, потому что нашел свою собственную в «ВКонтакте». Ту, которая никогда не подведет, ту, которая всегда напишет что-нибудь, приласкает», — рассуждает Вишня.

Сергей Жариков

основатель музыкального проекта «ДК», в котором принимал участие Алексей Вишня

Фотография: youtube.comСамое точное определение, которое можно дать сольным альбомам Вишни, — они нелепы. Как в плохом, так и в хорошем смысле. Сделанные в духе популярного тогда Игоря Корнелюка, если еще кто пом­нит такого, они несли в себе вирус автопародии — это представляется в них самым симпатичным. Однако серьезным музыкальным явлением они так и не стали, хотя в каком-нибудь виртуальном сборнике отечественных экзерсисов, манифестирующих отказ от англоязычного рок-н-ролла, они заняли бы почетное место, без вопросов. Его оптика весьма близка мироощущению поколения, которое прозвали хипстерским. Такой облегченный и ни к чему не обязывающий музон ценят как раз те, кто считает, что никому и ничем не обязан, кроме собственного воображаемого. Эскапизм, он же маркер «кислотных» 90‑х, десяти­летия, по­родившего, в свою очередь, циничных прагматиков нулевых, — есть что-то такое и в этих альбомах.

* * *

За что же Вишню так полюбила молодежь, которой дела нет и не должно быть до ветхозаветных рок-клубовских преданий и политических игрищ десятилетней давности? Во-первых — не в обиду будь сказано, — Вишня выглядит, поет и ведет себя как оживший мем, а его развет­вленное творчество можно читать как уморительный паблик: вот написанный им шлягер кабаре-дуэта «Академия» «За пивом»; камео в «Трагедии в стиле рок», изумительное появление в «Брейн-ринге» с прыгающим в такт Анатолием Вассерманом, песни про наркотики, «поли­тоту», ну и секс, конечно, — все, на что так падка активная аудитория «ВКонтакте». 

«Драйв, кураж музыкантов — это основа. Но юмор — без него вообще неинтересно. Раньше песни писали так, что нельзя послушать альбом без того, чтобы не улыбнуться, а потом все посерьезнели, насупились», — размышляет Вишня. Но он умеет делать не только смешно: в его песнях разлито щемящее чув­ство неразделенной любви, и даже когда он хватает через край (см. «своим ­телом ты могла бы вскипятить Байкал»), ему, большому, неуклюжему и по-детски беззащитному, нельзя не поверить. В-третьих... «Я когда в первый раз увидел Майка на сцене, я как пихну своего дружка и говорю: «Слушай, он же петь не умеет, чего он поет?» А мне в ответ: «Сейчас ... дам, молчи». Я тогда еще не понимал, что это хип-хоп. Ему не рокерский состав собирать надо было, а найти хорошую драм-машину и бас, и это был бы первый рэпер в СССР», — рассказывает Вишня, и действительно, прочтения песен «Зоопарка» хип-хоп-исполнителями, пожалуй, стали самыми убедительными номерами недавнего трибьюта по случаю юбилея Науменко. С этой точки зрения не только Майк промахнулся жанром. Сам Вишня трагически выбивался из ритма эпохи — и лишь сейчас, когда время в поп-музыке остановилось, наконец-то с ним синхронизировался. Он сочинял электроклэш — музыку разом хулиганскую и нежную, когда на повестке дня стояло надуманное противостояние рока и попсы, и, естественно, не был принят за своего ни одной из сторон. Сегодня электроклэш играют повсюду — от Калининграда до Томска. В-четвертых, несмотря на свое участие во всех видных предприятиях русского рока, Вишня умудрился не увязнуть в истории. Для своих молодых фанатов он tabula rasa, тот самый белеющий лист — благо и старых поклонников Вишни исчезающе мало по сравнению с «армией Алисы» и киноманами, ночующими у Стены Цоя. Он слишком долго был ничьим, и его наконец-то смогли присвоить. Его хромая по меркам завязанных на успехе девяностых судьба оказалась подходящей моделью поведения для нового поколения: наученный мастером дуракаваляния Курехиным, Вишня всегда занимался музыкой для развлечения, избегая нравоучительных интонаций и мессианских порывов. Собственно, то самое первое выступление на стадионе Вишня начал с гимна андеграундному существованию: «Я червяк-вяк-вяк, из-под камня вяк-вяк». И, кроме того, между Вишней и его слушателями нет никаких барьеров: он так же, как и они, живет в интернете, обосновавшись там в далеком 1995-м. «Я не считаю себя взрослым. И девушка моя все время говорит: «Чего ты как мальчик, тебе уже пятьдесят лет». А я говорю: «Ну не могу я, люблю дурачиться», — улыбается Вишня. Он бывает и серьезным — там, где этого не ждут. Когда на недавнем концерте в Москве после каждой песни ему кричали из зала «Будущего нет!», выпрашивая исполнение того самого подпольного хита, Вишня раз за разом отказывал, с улыбкой, но твердо отвечая: «Это тогда его не было. А сейчас будущее есть». В свете происходящего в стране звучит двусмысленно. «О чем это? О том, что женюсь я, наверное, если даст Бог, дети будут. Это не про Крым, конечно же, — мне все равно, наш он или нет, я туда не езжу», — отвечает Вишня, сидя посреди студии. Чув­ственность — важная категория для певца, недаром его центральный альбом был назван емко — «Сердце». «Если нет любви, то нет и песен. Я потому пятнадцать лет и не сочинял ничего, — подытоживает Вишня. — Правда, и сейчас сочинять непросто: такая любовь пошла, что времени на работу не хватает, на еду и на сон». Время уходить, Алексей сворачивает все программы, обнажая рабочий стол, на котором светится иконостас из фотографий симпатичной девушки.

Алексей Вишня «Белеющий лист»  

Передо мною на столе лежит белеющий лист,
Много мыслей в голове, но он останется чист.
Если все их излагать, то отвалится рука,
Я выжал из себя строку, я цел и невредим пока.

Я не читаю книг, я не хожу в кино.
И тексты моих песен — это полное фуфло.
Потому что нет эмоций, нет любви и нету зла.
Нам не на кого злиться. Разве что на самих себя.

Скажи, куда попал я, что мне делать тут?
Здесь один только мат, здесь суетятся и пьют.
Здесь нечем дышать и духота давит в грудь,
Отсюда хочется бежать все равно куда-нибудь.

Но некуда бежать, от себя не убежишь.
Я потерял свое лицо под сенью ваших серых крыш.
Средь массы мяса, жира, кожи, стриженых ногтей
Я буду слушать выпуск свежих новостей
По телевизору, по радио, в газете