перейти на мобильную версию сайта
да
нет

Состояние театра Как устроена театральная экономика

Как и в других индустриях, завязанных на госфинансировании, в театре все упирается в деньги. «Афиша» выяснила, из чего складывается бюджет самых разных проектов — от мюзик­лов до авангардных постановок.

Искусство
Как устроена театральная экономика

Бюджеты: сколько стоит спектакль, мюзикл и фестиваль

Иван Васильев

сотрудник одного из московских театров
«Несколько показов спектакля могут стоить дороже, чем его производство. Работает персонал, задействовано обо­рудование, включены прожекторы, иногда еще реквизит одноразовый, плюс ­гонорары артистам, если это проектный театр. В среднем все это обычно вы­ходит в сумму от 40 до 100 тыс. рублей. А производство одного спектакля мо­жет стоить сколько угодно. Государственные театры сами себе пишут задания в Департамент культуры и соответствующие деньги получают, по которым потом отчитываются. Там все сложно и по-разному, но приблизительно на новый спектакль они просят около миллиона. А независимому театру никто не мешает поставить спектакль за 100 рублей и продавать билеты по 5 тысяч».
(Имя изменено по просьбе собеседника. — Прим. ред.)

Георгий Мергелов

менеджер в индустрии мюзикла
«Постановка мюзикла — предприятие дорогое. Это глобальная реклама (задолго до первых репетиций), всегда дорогой свет и дорогая аппаратура, дорогие декорации и дорогие костюмы, 25–30 человек на сцене при общем штате мюзикла порядка 45 человек и так далее. Артисты по ставке получают на 40–50% больше, чем в среднем репертуарном театре, но это примерно 34 спектакля в месяц. Общая стоимость постановки — от 2 до 4 млн евро. Окупить эти затраты вполне реально. «Красавица и Чудовище» тому пример. Притом что это самый дорогой в эксплуатации мюзикл в стране, может сравниться с «Русалочкой» еще. Один только грим Чудовища обходился в примерно 100 евро на один спектакль. Обычно мюзикл должен окупиться и выйти в прибыль за один театральный сезон, а это 9 месяцев. «Красавица» ­игралась в полуторатысячном зале МДМ и полностью окупилась значительно раньше».

Дарья Мещанкина

директор фестиваля NET
«Привезти один спектакль на NET стоит в среднем 3–5 млн рублей. Любой спонсор вкладывает дай бог миллиона полтора — для фестиваля это просто мизер и по сути ничего не решает. Мало того что нужно привезти спектакли — нужно эти спектакли людям показать, а для этого сколько денег на рекламу нужно вбухать. И если ты не закладываешь еще и на это, то в результате люди не приходят и фестиваль вообще теряет свой смысл».

Фотография: Анастасия Пожидаева


Бюрократия и коррупция: кто, как и почему ворует в театре

Константин Петров

сотрудник одного из московских театров
«Существует несколько универсальных схем. Грешат все. Куда ни копни, везде будут какие-то нарушения. Самое удачное и в известном смысле прибыльное — это стройка или ремонт. Под это дело вынимается много денег, и не все они идут на ремонт и стройку. Например, нужно поменять кресла. Кресла покупаются у друзей — не те, которые нужны, а те, которые продаются там, где надо. Или нужно новое оборудование определенной фирмы с определенными техническими характеристиками. В этом случае покупается оборудование с аналогичными характеристиками, но китайское. Правда, с приходом тендеров такая схема сильно усложнилась. Дальше. С советских времен существует такая статья доходов, как «мертвые души». В каждом государственном учреждении существует определенное количество так называемых ставок. К примеру, по документам в театре двадцать артистов, а на деле их десять. Зарплата десяти не существующих в природе актеров идет понятно куда. Некоторые театры, помимо прочего, имеют возможность сдавать свои первые этажи под всякие рестораны и банки. Это вполне законно, и тут всегда можно выгодно договориться. Или квартиры ведомственных театров — с ними обычно тоже невероятные вещи происходят, чаще всего они сдаются во благо дирекции. Еще вариант — оформлять всякие левые работы, которые не проводились: заключается договор с человеком о том, что он, к примеру, пошил некие костюмы, чего он реально не делал, ему переводятся деньги, и он их возвращает, ну и себе там что-то оставляет. Ну и еще всякая мелкая неучтенка. На самом деле все это не обязательно работает на чей-то карман — законодательство настолько странное, что приходится исхитряться по-всякому, просто чтобы выжить. Нужно понимать главное — в театре особо много не своруешь. Здесь вообще не те бюджеты».
(Имя изменено по просьбе собеседника. — Прим. ред.)

Мария Петрова

бывший директор государственного театра
«Если человек, руководящий театром, изначально не отклоняется в ту или иную сторону, то он просто утопает в бюрократии, живое дело заматывается в бюрократических проволочках, в безжизненном делопроизводстве. Самые продуктивные руководители — наиболее уязвимые. Они принимают волевые решения, двигают проект к реализации, а потом уже придумывают, как привести документацию в приемлемый вид. В целях реализации художественного замысла такие руководители идут на нарушения тех или иных законов. В моменте от принятия решения до закрытия всех дыр официальными бумагами, приказами и прочее — вот здесь есть очень большой люфт уязвимости».
(Имя изменено по просьбе собеседника. — Прим. ред.)

Фотография: Анастасия Пожидаева

Источники финансирования: как ищут и получают деньги — и что делают, когда их нет

Дарья Мещанкина

директор театрального фестиваля NET
«Есть общая для всех фестивалей схема: юридическое лицо, деньги из разных источников, бюджеты, собственно организация проведения фестиваля и потом отчеты, отчеты, отчеты. А уже внутри все абсолютно по-разному работают. Уличным фестивалям, например, приходится тратить кучу времени на согласования с городскими службами. Наш фестиваль сталкивается с проблемой аренды в Москве сценической площадки. В основном театры ведь почти все государственные, и у них у всех государственные задания, и все они не заинтересованы отдавать свою площадку: у них пропадает спектакль на этот день, а то, что мы играем, им никак не засчитывается. То есть они получают какую-то аренду, но рискуют не выполнить задание департамента по количеству сыгранных спектаклей. Иногда государственные театры требуют какую-то дикую компенсацию, миллион в день например. Механизм расчета этих сумм часто остается загадкой. Но их тоже можно понять. И еще проблема — в нашей стране практически невозможно найти спонсора, который будет вкладывать деньги в театр. Что тоже понятно: никакой выгоды он с этого иметь не будет. Театральный фестиваль не может быть рентабельным по определению. На тысячный зал, например, привезти спектакль стоит пять миллионов, а заработаем мы с этого тысяч четыреста-пятьсот. А NET ведь привозит слож­ные спектакли, неудобные, которые людей думать заставляют, вот такая неприятность. Так что аншлаг — это скорее исключение. Деньги с проданных билетов в основном идут на зарплаты. Я внутри этого нахожусь и понимаю, что заработать тут невозможно. Так что если ты с нуля хочешь сделать фестиваль, то будь готов сам за это платить».

Мария Петрова

бывший директор государственного театра
«Для того чтобы выпустить спектакль в государственном театре, существует схема, установленная Департаментом культуры. Ты утверждаешь смету, причем смету ты утверждаешь сильно заранее. Ты заложил 50 рублей, а приходят художник и режиссер и говорят: «Нет, нам нужно не 50, а 250 рублей». А потом еще раз приходят, и сумма опять меняется. Если это все внутри театра — это еще бог с ним: в рамках общего проекта, общей бюджетной суммы что-то можно перекинуть со статьи на статью. А если у тебя грант? Там допустимое отклонение — 10% по статье, а у тебя вместо семи человек — не дай бог десять в гонорарной части. Ты взял и заплатил им — вот тут и начина­ются проблемы. Как из этого выкручиваться — это талант руководителя, который в идеале должен быть Остапом Бендером. Но главное «достижение» департамента — это условие, что в гонорарную часть может идти не более 30% от сметной стоимости проекта. А если нет почти декораций, а режиссер — звезда, а бюджет проекта совсем не миллион? Иными словами, в нынешней системе правового поля легально существовать и делать живое дело, мобильное, подвижное, не­возможно».
(Имя изменено по просьбе собеседника. — Прим. ред.)


Ошибка в тексте
Отправить