Студент из Сан-Томе о коньяке за экзамены, врачах и драках

Абдулай Вильете

Откуда приехал: Сан-Томе

Кем работает: студент 

«Родом я из Сан-Томе, но школу закончил в Португалии и там же учился на маркетинге два года, но мне не нравилось, и мама посоветовала мне поехать поступать в Россию, потому что тут есть бюджетные места в университетах. Тогда я ничего не знал про эту страну, кроме того, что тут очень холодно и постоянно зима.

Я приехал в Москву в сентябре 2010 года. Сначала учился год на подготовительном факультете в РУДН, а потом поступил на медицинский факультет. Конечно, медицина — это тяжело, я даже хотел перевестись куда-то, но меня уговорили еще ненадолго остаться. Потом я уже понял, что хочу быть врачом.

Сначала было тяжело учиться на русском. Я не знал языка, когда приехал, — на подготовительном факультете учил его каждый день девять месяцев. Потом мы начали учить биологию, математику на русском. На первом курсе я пришел на лекцию и ничего не понял. У нас в Португалии были занятия, но лекций в таком формате не было. Самым тяжелым для меня оказалось писать конспекты.

Конечно, в университете есть коррупция. Мой преподаватель по хирургии рассказывал нам, как одна девушка на госэкзамене не знала, как и где вырезать аппендицит. А как она прошла все курсы до этого? Сам я видел, как один студент зашел к преподавателю с бутылкой коньяка, а вышел без нее, но уже с зачеткой. Здесь студенты часто приходят на экзамены с букетом, а мне кажется, что даже это плохо. Кроме того, русские всегда отмечают друг друга на лекциях, когда кто-то не ходит, а иностранцев не отмечают. Я сначала этого не знал, а теперь тоже прошу иногда меня отметить. 

Кампус устроен хорошо, у каждого континента есть свой сектор — там все подскажут, помогут. Обычно я готовлю и ем дома, иногда хожу в кафе «Мираж» на кампусе, там всегда много студентов.

Каждое лето у нас проходит практика — месяц в больнице. В португальских больницах спокойнее, а тут как-то очень нервно: приезжают скорые, постоянно несчастные случаи. Как-то я работал в приемном отделении, и на скорой привезли пожилую женщину, которая не могла ходить. Надо было поднять ее с носилок. Все студенты стояли вокруг меня и смотрели, ожидая, что я буду делать. А я же не мог один ее поднять, так что в итоге пришлось просить помощи. У нее еще началось кровотечение, в общем, было тяжело.

Для опыта я хочу поработать в России врачом. Но я бы не хотел тут оставаться. В университете нас учат, как общаться с пациентами, когда они приходят в первый раз, какие процедуры делать. Хотя в клинике на самом деле многие врачи просто задают пару вопросов, даже не измеряя давление. Пациент говорит: у меня кашель, температура. И врач обычно отвечает, особо не глядя и не разговаривая с ним, что у него хроническая обструктивная болезнь легких, и отправляет на рентген. Я однажды попал в больницу со сломанной ногой из-за футбола — мне сделали ренгтен и отправили домой с повязкой. Потом было тяжело ходить, и пришлось снова отправляться ко врачу.

В РУДН я чувствую себя как дома, у меня много друзей. Почти все время я провожу здесь, между «Беляево» и «Университетом». Люблю ходить на маленькое озеро или в лес рядом с РУДН — гулять по лесу я научился у русских. В центре Москвы я был последний раз год назад, показывал город одному знакомому. Мне нравится центр: архитектура, Третьяковская галерея, театры — кстати, первый раз в театр я пошел именно в Москве. Но гуляю я в центре редко: боюсь. Люди там сразу относятся к тебе по-другому, их взгляд как будто спрашивает: «Что ты тут делаешь?» У нас в стране очень много туристов, но я никогда не видел ничего подобного. В больнице у меня тоже было ощущение, что на меня странно реагируют пациенты. Но я не обращал внимания и просто делал свою работу.

Бывает и открыто агрессивное отношение. Недавно я ехал в метро домой, а в вагоне сидел какой-то пьяный парень и смотрел на меня в упор — он и сам не русский, из какой-то бывшей советской республики. Рядом со мной сидел полицейский, а когда он вышел, тот парень начал говорить мне: «Эй, черный». Я встал и перешел в другое место. А как-то я шел по парку, а мне навстречу шли два парня и одна девушка. Я прошел мимо них, и вдруг рядом со мной упала пластмассовая бутылка с водой. Я обернулся, а они стояли и смеялись.

Конечно, и в РУДН есть хулиганы, постоянно бывают драки. У моего соседа — он из Литвы — как-то на улице отобрали телефон, пригрозив избить. А я однажды вернулся из Питера, и первое, что увидел — какого-то окровавленного парня, выходящего из ресторана «Море суши» тут неподалеку. Меня вообще удивляет, что люди в Москве так часто дерутся. Как-то я стоял в пробке, а между машинами бегал какой-то кавказец — предлагал всем водителям подраться с ним.

У москвичей на первом месте в сердце злоба. Это видно по лицам, по глазам: все думают о себе, о деньгах, о работе. Я был во многих странах — Бразилии, Испании, Болгарии — там люди, если видят, что ты не местный, пытаются тебе помочь. А тут все ходят как зомби. Мой друг сказал мне, что русский народ стал таким после Второй мировой войны, а одна женщина заявила, что это из-за иммигрантов, которые приезжают из бывших советских республик и ведут себя здесь как дома. Конечно, когда ты близко знакомишься с русскими, они могут стать очень хорошими друзьями, всем помогут. Но я это не сразу выяснил.

Мне нравятся в России праздники, тут всегда дарят подарки. У нас никто никому ничего не дарит. Больше всего мне нравится 9 мая: у нас в РУДН каждый год проходит концерт, и один раз я даже сидел рядом с ветераном. Но на парад ни разу не ходил, мне посоветовали этого не делать. А первый мой Новый год в Москве был очень грустный. Мы отмечали его с друзьями из Африки, для них это был первый Новый год далеко от дома. А я ведь жил уже в Португалии, вдали от родителей, я знал, каково это. Все вокруг меня начали плакать, а я один стоял и не знал, что делать. С русскими я никогда не отмечал Новый год, они же все дома, как правило. Выступлений президента я не помню, обычно я уже никакой в это время. Хотя пью я культурно. 

Русские, конечно, очень много пьют — это плохо для здоровья, но, может, из-за холода им нормально. Зато мне нравится, что здесь закусывают.

Когда я приехал, я много ходил по клубам: «Токио», «Гараж», «Бархат» (там для иностранцев был свободный вход). Но сейчас нет — если бы я продолжал так жить, я бы не дошел до третьего курса. Да и мне просто перестало нравиться. 

Когда ты, как говорят здесь в России, чернокожий и ты заходишь в клуб, все девушки сразу к тебе подходят. Но русские девушки мне не очень нравятся — мне кажется, что они все несерьезные. У меня были четыре русские девушки, но это все были недолгие отношения. А сейчас я уже два года встречаюсь с болгаркой».