Эксперимент: журналист устраивается продавцом в секс-шоп

«Продай мне эту ручку», — говорил на бизнес-тренингах герой Ди Каприо в «Волке с Уолл-стрит». И теперь я понимаю, что это был тренинг для совсем зеленых продавцов, потому что ручку-то продать любой дурак может. По крайней мере — если он работает в канцелярском магазине. Мой же внутренний Ди Каприо бросил другой вызов: «Продай этот член», — и это в десятки раз сложнее, пусть я и устроился работать туда, где их как раз и покупают.

Членов у меня в избытке — в несколько рядов висят за спиной, выстроенные по размеру. Наверху — самые крупные, сантиметров 30 в длину и до 10 в диаметре, стабильно пугающие мужскую часть посетителей. Кто-то просто смотрит, моментально проникается всем спектром самоуничижительных чувств — и уходит в печали, другие скажут: «Н-да, я был о себе лучшего мнения». И тогда уже можно возразить в ответ, что все нормально, они потому и висят повыше, что до них дотягиваться сложнее и это редко приходится делать — их не берут чуть ли не годами, предпочитают обычные, 15-сантиметровые. Если случится такой диалог — это хороший сценарий, тут лишь бы начать говорить, а дальше можно просто ­перечислять все, что имеется, и что-то покупателя точно заинтересует. Но хороший сценарий случается редко.

Место действия — секс-шоп в небольшом городке к югу от Москвы (точнее, «Магазин для взрослых», за слова «секс» или «интим» на вывеске можно напороться на штраф). Всего пару десятков лет назад тут был колхоз, то есть натурально, со свиньями и полями, теперь стоят типовые многоэтажки, куда пересе­лили всех жителей. Рядом возводят дома посолиднее: городок оказался частью ­Новой Москвы и теперь форсированно развивается. По сути, ему предстоит в сжатые сроки пройти эволюцию больших российских городов последних лет ста, а пока что местные, наблюдая, как под носом строят элитку, находятся примерно в девяностых. О том же говорит и владелица секс-шопа: будто в прошлое вернулась. Она недавно переехала сюда из города-миллионника, где почти 20 лет держала такой же магазин, успела там и клиентуру набрать, и опре­деленную степень сексуальной свободы воспитать; теперь приходится все начинать заново.

Возвращаться в прошлое — значит, возвращаться к страху. Казалось бы, секс продается, неоспоримый факт. Но у этого правила, поспособствовавшего крайне удачным кампаниям самых разных брендов от Carl’s Junior до Paris Hilton, есть одно исключение: вы легко можете продать людям любой секс, кроме их собственного. Для большинства фантастический, изобретательный секс — это что-то, что бывает только в кино, это как в космос отправиться: радуйся, что на самолете можешь слетать пару раз в год, больше не проси. Плюс к этому — целый ворох комплексов, навязанный воспитанием, обществом, религией и так далее. И даже уже придя туда, где есть все для реализации сексуальных фантазий, люди впадают в состояние мощного психологического ступора, пробить который кон­сультанту удается нечасто. Потому судьба захолустного секс-шопа — быть центром скорби и грусти, в воздухе чувствуется напряжение от мегаватт сдержанной сексуальной энергии, атмосфера заледенела от сотен проигранных здесь битв людей с собственным стыдом. А подавленные желания никуда не денутся — в какой-то момент все-таки прорвутся, а это не всегда хорошо кончается, и на провалившем задачу консультанте часть вины тоже осядет. Слишком большая ответственность, в общем.

Люди — как мужчины, так и женщины — по несколько минут зависают над стойкой с анальными смазками и втулками, досконально расспрашивают про разные масла и феромоны, бросают короткие томные взгляды на наручники и маски, а потом уходят, и в глазах их остается одна лишь печаль. Один бритый наголо, накачанный мужик с суровым лицом Генри Роллинза зашел уверенной, даже агрессивной походкой, целеустремленно подлетел к полке со средствами для потенции, пять секунд так же уверенно и серьезно изучал, потом его лицо едва заметно исказилось — и мужик так же целенаправленно развернулся и вылетел в дверь. Так он за пару недель сделал три раза. Как-то продавщицу из соседнего магазина цветов затащил в помещение ее приятель — «поржать». Она осторожно начала осматриваться, а спутник тут же громко обратился ко мне: «Девушке вибратор нужен, помогите подобрать». Продавщица покраснела, взвизгнула, выругалась и пинками-тумаками вытолкала друга из магазина, но знакомый печальный взгляд, брошенный на выходе, со всей очевидностью говорил: все-таки нужен.

Клиенты, привыкшие видеть за прилавком хозяйку магазина, завидев меня, тут же смущались: «Ой, я за сигаретами шел, а тут такое». Или даже: «А не подскажете, где здесь ближайшая аптека?» Иногда спасают презервативы — как самый понятный и привычный товар из всех представленных. Как раньше в аптеке люди набирали аскорбинок, чтобы потом шепотом добавить: и еще пачку презервативов, — так и тут, изучив весь ассортимент, люди подходят и бодро просят пачку кондомов и тихонечко — вот еще ту насадку на пенис и массажер для простаты. Есть и более изобретательные — один мужчина средних лет остановился у полки с разного рода безделушками. Зажигалки, брелоки, листочки для записок, щетка или ложка для обуви, свечки, трубочки для коктейлей — все в форме члена. Еще были зажигалки — обычной формы, которые на самом деле не зажигалки, а очень слабые электрошокеры. Последнюю штуковину и приглядел тот покупатель, радостно сообщив, что сейчас-то он с ней жену курить и отучит. Купил, минут через пять вернулся — весь в ажитации: дал, говорит, сейчас жене в машине этой штукой прикурить, а она так испугалась, что надо теперь вину заглаживать, наказать ей меня надо; и уже уверенно, победоносно купил страпон и несколько наборов фетишистского белья.

Возвращаясь к члену, который мне приказывал продать внутренний волк с Уолл-стрит, тут задача была чуть сложнее. Так называемые реалистики — анатомически точные, раскрашенные под кожу резиновые копии членов — все-таки время от времени продавались. Брали, вопреки стереотипам, не одинокие женщины с небольшими шансами на успех у мужчин, а, напротив, симпатичные молодые девушки — для них процесс покупки был моментом не унижения, а гордым заявлением о полноте своей сексуальной жизни. Но таким и продавать неинтересно, да и продать хочется совсем не то. Как консультант музыкального магазина скучает, продавая диски Рианны и Бейонсе, и пытается подсунуть вместо них ну хотя бы Эми Вайнхаус, так и продавец в секс-шопе вместо реалистиков старается продать хай-тек — вибраторы нового поколения, дизайнерские, красивые, футуристичных форм, напоминающих о «Заводном апельсине» Кубрика. Как это ни обидно осознавать, эти штуки, сделанные из бархатистого на ощупь медицинского силикона, куда эффективнее реалистичных аналогов: как минимум природа не одарила мужчин отдельным отростком с вибромассажером для клитора или чуть изогнутой кверху формой для стимуляции точки G. По сути, это такой феминистический продукт, освобождающий от неоспоримого царства фаллоса, а в формах своих учитывающий только женские анатомические особен­ности. Его-то я и пытался красивыми речами и убедительными аргументами продать вместо очередного пениса с нелепым названием Baton.

Похоже обстоят дела и с мужскими игрушками. Куклы — это прошлый век, сегодня одинокому мужчине нужен мастурбатор — изготовленное из невероятно реалистичного материала компактное устройство, повторяющее, а во многом даже превосходящее реальную вагину. Казалось бы, очевидно, что это куда приятнее резинового надувного шарика, но местные все-таки не готовы отказываться от традиционных форм. Как-то в магазин зашла компания из четырех среднеазиатских гастарбайтеров со стройки неподалеку. «Нам бы куклу». Обычно в этот момент я рассказываю о преимуществах мастурбаторов, припоминая недавнюю историю про сотрудника миссии Красного Креста в Афганистане. Тот без смущения выложил в твиттере свой походный набор, в котором присутствовал мастурбатор Fleshlight — и вызвал волну одобрения: дескать, правильно, желание есть, а афганские женщины в этом же не виноваты. Конечно, передо мной не сотрудники Красного Креста, а простые работяги, и прогресс их волнует в последнюю очередь. Но сноб во мне все же побеждает. Показываю сначала Fleshlight и аналоги, а потом уже перехожу к куклам. «А эта что, раком стоит? — спрашивает один из рабочих. «Ага». — «Вот ее, пожалуйста». И забирают самую дорогую куклу за 2100 рублей, на 600 рублей дороже бюджетного мастурбатора.

Задачу по продаже красивого дизайнерского вибратора я все же провалил, хотя был очень близок к цели. Это было в последний рабочий день; устав от крутящегося на репите сборника с попсой, который подготовила хозяйка магазина, я поставил The Weeknd, канадского R’n’B-певца с очень откровенными песнями про секс, — именно такая музыка, на мой вкус, и должна играть в секс-шопах. Сработало почти сразу — уже на пятой песне на пороге появились две молодые девушки, одна совсем смущенная, вторая порешительнее. Со словами «давай, не ссы» вторая провела внутрь первую, остановилась передо мной — и тут же ­засмущалась сама. За время работы несколько техник по снятию психологического блока я все-таки выучил и прибег к самой простой: вот здесь у нас презервативы, вот смазки, а вот для игр с молодым человеком кое-что. Главное — излучать уверенность, дружелюбие и не начинать сразу с анальных вибраторов или БДСМ-реквизита. Можно еще начать с показа различных аксессуаров для мужчин — тут любопытство в девушках берет верх над стыдом, и многочисленные «как», «что» и «почему» пополам с уроками анатомии хорошо разряжают атмосферу. В итоге прошлись по всему ассортименту, время от времени что-то с прилавка перемещалось на кассу — белье, эрекционное кольцо, возбуждающая мазь. Стеснительная подруга тоже осмелела: «Скажите, а мой все просит сеточку купить, но он же порвет ее на мне сразу, он нетерпеливый такой… («Не порвет, там есть специальная прорезь в нужном месте»), а еще у вас вот для увеличения члена есть, а для уменьшения нету? А то у него реально очень большой». Этот вопрос поставил меня в тупик, но я порекомендовал взять смазку с анестетиком. Перешли в конце концов к вибраторам и — ура! — почти сразу удалось отговорить от реалистиков. Внутренний Ди Каприо был уже почти повержен, а атмосфера разрядилась уже до такой степени, что все стало напоминать прелюдию из плохого порнофильма (особенно под канадские песни про секс). И тут внезапно в магазин ввалилась компания из трех веселых мужиков. И все — стеснительная девушка, побагровев, уставилась в пол с явным желанием туда провалиться, подруга тут же велела рассчитать и указала пальцем на первый попавшийся на глаза вибратор — не реалистик, но и ничего особенного, похожий на женскую помаду для губ серебристый пластиковый девайс. Моментально сгребли все и удалились, не забрав 50 рублей сдачи. Мужики на сценку даже не обратили внимания. «Гондонов давай», — сказал один. Подал самые дешевые, спросил, не хочет ли чего в угоду своей избранной, например, массажер для двоих We-Vibe или белье красивое. «Да не, — отвечает, — моя только через месяц вернется». Забрал презервативы, расплатился и ушел. А я подумал, что некоторыми подробностями с консультантом можно и не делиться. В тот вечер я заработал 2000 рублей — и уволился.

Две недели спустя стою за прилавком магазина в центре Москвы — в раю любого интим-сноба. Реалистики спрятаны в дальний угол. У дизайнерских Lelo, Ovo и Fun Factory отдельные стойки с полным ассортиментом. Есть и OhMyBod — вибраторы, синхронизирующиеся с iTunes и вибрирующие в такт музыке, — а также совсем футуристичный — с микрофоном, в который можно говорить, а устройство будет повторять речь пульсацией. Куклы представлены только потешными копиями Бритни (It’s Britney Bitch), Джей Ло (J-Ho) и прочих звезд, ­покупают их тоже лишь в шутку.

Тут нет гнета подавленной сексуальности, напротив — ощущение легкости и свободы. «У вас есть анальная пробка из киберкожи?» — чуть ли не с порога кричит одна из посетительниц. Пока нет клиентов, сотрудница показывает коллегам в телефоне фото с недавней вечеринки в БДСМ-клубе. «Тут главное — действительно это дело любить», — объясняет администратор магазина принцип своей работы. Женщины в летах приходят и честно говорят: «Я после развода, хочу себя порадовать». Двое клерков из офиса неподалеку заходят «чисто поржать», но пока я провожаю их по рядам и рассказываю, что к чему, смехопанорама сменяется чистым восторгом: «Получу зарплату — все тут скуплю!»

Это путешествие из застрявшего в 1990-х Подмосковья в центр современного мегаполиса показывает, как секс и отношение к нему поменялись за последние 20 лет. Появившаяся за это время свобода совсем не означает вседозволенности, и центр Москвы вовсе не похож на Древний Рим — просто люди научились воплощать свои сексуальные фантазии — по взаимному согласию с партнерами, без вреда и не без помощи консультаций сотрудников магазина.

Под конец смены приходит бабушка, недоверчиво оглядывается по сторонам; думаем, дверью ошиблась, но нет — искала всюду подвязки для чулок, нашла нужные только на сайте магазина. Изучила их, идет пробивать, смотрит по сторонам: «Мило тут у вас. А я думала, это только для этих самых, для богемы и извращенцев». Да нет, бабушка, это все для любви. Подтверждает тезис и следующая молодая пара в очереди, до этого около часа выбиравшая аксессуары со всех полок подряд. Держатся за руки, улыбаются, предвкушают — ночью наверняка внесут большой вклад в российский институт семьи.