Беженец из Судана о столичной жизни, не выходя из квартиры

Омер Авад Ахмед Осман

Откуда приехал: Дарфур, Судан

Чем занимается: ждет официального присвоения статуса беженца

В Судане меня арестовали и мучили полицейские, обвинили в том, что я поддерживаю военные группировки, которые воюют на юге Дарфура с правительством. Все из-за того, что к власти пришел авторитарный режим, который устроил войну в Дарфуре. В политическую обстановку в России я не вникаю, однако точно уверен, что у вас положение получше, чем на моей родине. Я не лезу во внутренние российские дела еще и потому, что надеюсь получить убежище здесь.

У вас я оказался случайно. Когда моя оппозиционная деятельность вынудила меня покинуть страну, мне предложили два варианта — Египет или Россия. Я выбрал Россию, так как в Египте мне показалось менее безопасно. Я приехал в Москву один, никаких родных или знакомых у меня здесь не было. Не было и реального плана действий. Я просто нашел адрес комитета «Гражданское содействие», который помогает беженцам, и пришел к ним в офис. Тут я встретил нескольких суданцев, большинство из которых учится в РУДН. У них я жил первое время, они и познакомили меня с городом. Сейчас я в России уже больше года, снимаю квартиру в Некрасовке со знакомыми, но еще не нашел себе занятия. Главная проблема — языковой барьер. Мне кажется, что сложности с общением возникают в России у любого, поскольку иностранными языками в вашей стране в принципе мало кто владеет.

Сроки выдачи политического убежища и официального присвоения мне статуса беженца неизвестны — я жду решения по международным нормам и бангкокским соглашениям. Как только я получу убежище, смогу стать полноценным членом общества и найти работу. Если же убежище не дадут, то меня будут обязаны перенаправить в другую страну. В Судан я не смогу вернуться при нынешнем режиме. Так как разрешения на работу у меня нет, то нет возможности получить легальное место. Впрочем, даже так можно работать — раздавать листовки на улице, например. Бывают и печальные истории: мои знакомые трудились без документов в строительной фирме, которая обманула их и не выплатила заработанные деньги. А так большинство африканцев либо рекламу раздает, либо работает в кальянных.

Москва — очень холодный город, к климату никак не получается приспособиться, меня все время знобит. Да и некрасиво тут: нет ни одного места в Москве, где я бы чувствовал себя комфортно. Конечно, в Ногинске, где я был, дела обстоят еще хуже. Вообще африканцам у вас неуютно: мы не можем свободно двигаться, везде чувствуем осуждающие взгляды. Сам я ни в какие конфликты не попадал, но моего друга, например, сильно избили просто за то, что у него другой цвет кожи. Потому я стараюсь как можно меньше передвигаться по городу и не ходить в общественные места. В метро нас называют «черными», слышу такие слова. Знаю, что и похуже назвать могут. Не все здесь расисты, но большинству жителей мы не нравимся. Я даже не подозревал, что такое может быть в современном мире. Сирийцам в этом плане легче: их цвет кожи светлее и им удается встроиться в московскую толпу. А я вот в центр вообще не выезжаю, чаще всего бываю в районе РУДН у друзей.

Полицейские тоже проверяют нас слишком часто. В одной из квартир, где мы жили, нас арестовали. Тогда начальник полиции сказал прямым текстом: нам здесь африканцы не нужны, уезжайте из моего района. За этот год мне пришлось поменять семь квартир — каждый раз приходит арендодатель и говорит, чтобы я съезжал. Вот поэтому мы и живем скопом в одном месте, к тому же так дешевле.

Я пока не был на Красной площади, поэтому самая удивительная вещь для меня в городе — это метро, к которому я толком не смог привыкнуть. Спуститься в подземку для меня было сравнимо с ощущениями от первой встречи с русским снегом. Я тогда выбежал на улицу, чтобы потрогать сугробы, а потом прислал родным фотографию — они дико удивились. Суданской кухни в Москве вообще нет, но вот в одном из кафе на территории РУДН я пробовал эфиопскую, она ближе всего по вкусу к нашей домашней. Африканским студентам, вообще-то, не особо нравится русская еда, зато продукты для своих блюд мы можем достать. Хотя я вот сметану люблю, обожаю с ней курицу делать.

Пока большую часть времени я проводу дома в четырех стенах и выживаю за счет того, что мне помогают родители. Они присылают деньги на аренду квартиры и вообще помогают с обустройством. Если я не дома, то у товарищей в Университете им. Лумумбы. Мы с ними сидим, общаемся в гостиной или готовим на кухне. Компьютер есть только один на всех — все по очереди по скайпу пытаются дозвониться родным. Конечно, тяжело жить, не выходя из квартиры, мне так не нравится. Хочется когда-нибудь сходить здесь в кино, в театр или даже на дискотеку. И к воде съездить — хотя бы на пруд.