«Пора забыть про сложные щи»: Павел Вардишвили о берлинизации Москвы

Подводя итоги 2013 года для журнала Interview, я как ребенок радовался, что обилие денег в Москве создало тепличные условия для светской жизни. На память сразу приходили многочисленные привозы от Grimes и The xx до Азелии Бэнкс. Американский танцовщик Дэвид Холберг, ставший звездой Большого театра. Ресторан Saxon + Parole, открывшийся на Патриарших, и показ Dior, прошедший на Красной площади. Даже вынос оттуда чемодана Louis Vuitton не смог победить ощущения, что все у нас, стремящихся жить в цивилизованном городе, наладится. Да, геев с радужными флагами поколачивали у Госдумы, зато был парк Горького и мода на бег, фудмаркеты и урбанистические конференции, пешеходные зоны и платные парковки. Москва наконец начала избавляться от репутации столицы разврата, поражавшей иностранцев в начале нулевых пробками из «мазерати» у клуба «Дягилев».

А потом случился Крым вместе с падающим ВВП, рост курсов, разгон «Ленты» и сборы средств на спасение «Дождя». И вот уже вспоминаешь, что Grimes привозили на алкогольные деньги, которых вскоре не будет. Холберга не ровен час примут за американского шпиона. Западные художники Хотя на «Ламбаде» все дорожеФотография: facebook.com/lambadamarketотказываются принимать участие в выставке «Manifesta» в Петербурге. И Москва, так напоминавшая в конце прошлого года страну Зубровку с правителем-тираном, раболепными жителями и мультяшной оппозицией, в марте 2014 года в глазах всего мира стремительно обратилась в обитель зла.

У жителей города на фоне весеннего обострения усиливаются ожидания кризиса. Повышение цен в «Кофемании» не кажется финансовой трагедией в сравнении со штурмом обменников в 1998-м. Зато еще жива память об увольнениях 2008-го, которая в нынешней рецессии осложняется появлением нового понятия «санкций» и возможной изоляцией страны. Лучше всех коллективное бессознательное выразила журналистка «Комсомолки» Ульяна Скойбеда, радостно провозгласившая вместе с наступающей бедностью и железным занавесом возвращение в Брайдсхед… Простите, в СССР.

Однако в отчаянии невозможно пребывать бесконечно, и если сакральное «пора валить» не претворяется в жизнь, то необходимо приспосабливаться к обстоятельствам. То, что Скойбеда видит себя в роли плакатной матери в резиновых сапогах, прижимающей голодного ребенка к груди, отнюдь не означает, что московское будущее пойдет именно по ее сценарию. В отличие Карл-Маркс-аллее в Берлине
Фотография: flickr.com/photos/dalberaот Киселева, которому запретили ездить в богомерзкую Европу, все остальные пока могут купить билет до Амстердама, чтобы самостоятельно составить представление о тамошних ценностях, просто падение рубля увеличило стоимость этих знаний на 15–20%.

Истерический тон комментаторов — и тех, что проклинают Америку, и тех, что костерят Путина, — страшно надоел. В обществе явно существует острый дефицит позитивной программы — пускай фантастической и такой же неправдоподобной, как российская платежная система или массовые посадки. Ведь можно посмотреть на кризис как на открывшееся окно возможностей для Москвы. Как на удобный повод, чтобы закрепить все хорошее и отринуть плохое, выросшее тут на почве неудовлетворенных комплексов и лишних денег. А было их явно куда больше, чем понимания, на что их потратить. 

Если искать аналогии — имперский город, лишившийся средств и придумавший себя заново, — то лучшим примером для подражания будет Берлин, давно переставший заглядывать в рот главным мировым мегаполисам. За что мы любим столицу Германии? За мультикультурность и за лирического героя, что не теряет человеческого облика даже на выходе из «Бергхайна» в два часа дня. За лучшую на свете бургерную, работающую на месте бывшего общественного туалета. За вещи в концепт-сторах, что стоят не дороже двух-трех сотен евро, за простые физиономии окружающих людей Московский Berghain – «Арма»Фотография: arma17.ruи за то, что где-то всегда вечеринка. Помимо увеселительной программы, у берлинцев есть еще социальные гарантии от государства. Там поддерживают артистов и малый бизнес, снижают налоги за общественно полезную деятельность и страхуют домашних питомцев. Немаловажно также, что ни один из берлинских арендодателей никогда не посмеет поднять на четверть квартплату или выселить вас в неподходящий момент — квартирный контракт там крепче клятв Ким и Канье, а честные отношения между людьми прикрепляют к месту гораздо сильнее, чем частная собственность. Социалистический дух Берлина напоминает СССР так же, как широкая Karl-Marx-Allee походит на наше Ленинградское шоссе, выстроенное пленными немцами. И если позволить себе утопическую фантазию о том, что так и будет с Москвой, то можно даже разделить радость Скойбеды. 

Сейчас хорошее время забыть про сложные щи и впервые осознать, что скромность — это добродетель, а заносчивость — грех. Москвичам стоит внимательнее присмотреться к ленинградцам, живущим по принципу «в Питере денег нет» и выстроившим за последние 5 лет очень правдоподобную инфраструктуру городских развлечений, вопреки всему бреду, что поставляет депутат Милонов. На один клуб-студию Dewar’s Powerhouse в Москве там приходится с десяток таких же молодежных баров, которые, в свою очередь, не сильно отличаются от аналогов в Хельсинки или Копенгагене — а то и веселее.

Тем более, в столице, утомившей себя демонстрацией роскоши, уже пробиваются первые ростки берлинизации. Первыми, правда, в извращенной логике капитала пробуждаются дорогие районы. Патриаршие пруды стали
довольно буржуазной версией берлинского Митте с собственной газетой, малым бизнесом и добрососедскими отношениями. Уже который год я жду от московских геев такого же превращения Китай-города в Шененберг. Delicatessen и дешевое вино в саду «Эрмитаж» говорят, что район Цветного претендует на звание еще одной местности, где проснется локальное самосознание. Уже сейчас в одноименном универмаге можно купить Carven по ценам производителя, а троица Андрей Артемов, Александр Терехов и Гоша Рубчинский доказывает, что рано ставить крест на русских дизайнерах. При всех вопросах к Capslockshop, кто, как не они, претендует на звание московских Dudes Factory. Московские парки вычищены, забиты культурой и фермерской едой. Городу, треть небезразличных жителей которого отдала голоса за Навального при сносном Собянине, вполне можно доверить выбор хотя бы между хорошим и лучшим.  

В идеальном мире, где наши родители получают достойную пенсию, сложносочиненный коктейль в баре стоит не больше 10 евро, а снять квартиру с видом на Москву-реку можно в пределах 40000 рублей, не должно быть места двум вещам: унынию и снобству. Быть по-европейски экономным, отказывая себе в пиве за 5 евро, вовсе не означает моментального превращения в угрюмого скрягу. Ни один из моих «Лебединое озеро» – можно считать московским VisionaereФотография: facebook.com/cafeswanlakeнемецких друзей не купит кроссовки Adidas за 500 евро, но с ним будет веселее, чем со всеми завсегдатаями «Симачева», пропивающими за ночь зарплату сельской учительницы. Пока мы читаем прогнозы банковских аналитиков и подсчитываем, на сколько увеличится стоимость наших вылазок в Европу на майские, берлинцы живут здесь и сейчас, исходя из тех реалий, что имеются на данный момент. Они выходят на улицы против небоскребов, которыми собираются обсадить Шпрее, и кладут мусор в раздельные контейнеры. Берут кредиты на открытие новых баров и ведут дискуссии о турецкой эмиграции. Они готовы учиться на арт-факультетах до 40 лет и считают достойной профессию официанта. Этому сложно найти объяснение, но от того, что они в несколько раз защищеннее нас, они более собранны. 

Так может, действует и обратное: москвичам стоит сосредоточиться на том, что они могут, и комфортная система выстроится вокруг суммы их потенциалов? Если меньше думать о кризисе, не горевать по некупленным вещам и неизъезженным странам, а радоваться изменениям в городе, как 70% населения страны сейчас рады присоединению Крыма, то жизнь в какой-то момент сама начнет соответствовать нашим запросам. В конце концов, остается тот же выбор между хорошим и лучшим: или валить в Берлин, или строить здесь свой собственный.