Бен Джонс

Откуда приехал: «из Западной Англии — конкретнее сказать сложно, потому что я не жил в городе, а скорее в каких-то пустынных полях, где ничего толком нет. Моя семья не хотела жить даже в деревушке — поэтому до ближайшего магазина там минут пятнадцать идти».
Кем работает: преподаватель английского языка в языковой школе Carfax.

«Я приехал в Москву потому, что я шпион! Нет, конечно, я не шпион. Я учил русский в университете и не то чтобы делал большие успехи. Сначала это был французский, но потом пришлось выбирать второй язык, и русский показался сложнее и интереснее, чем что-то еще. Чем итальянский. В России всегда есть загадка, тайна.

Сейчас я преподаю английский язык — это скорее частные уроки. Мои ученики — чаще всего дети и тинейджеры, которые уедут учиться в английские школы и университеты; они чаще всего из состоятельных семей. Я получаю удовольствие от преподавания, но порой это сложновато. Есть моменты. Например, самый юный мой ученик — семилетний мальчик, самый взрослый — пятнадцатилетний. Некоторые ребята могут быть слегка безумными, чересчур избалованными. Один мальчик всегда залезает мне на плечи во время урока — не то чтобы я был против, но преподавать так довольно сложно. Отчасти в этом и есть та сложность, которую приятно преодолевать, но в будущем я попробую заниматься со взрослыми.

Мне нравится Москва. Я здесь не так долго — с сентября 2011 года. Мне нравятся большие здания. Мне нравится то, что город разный в разных районах. Любимый район —  «Маяковская». Я живу около Патриарших прудов. Большая часть уроков у меня проходит в домах учеников, и это чаще всего Рублевка — ездить туда не очень удобно. В свободное время я стараюсь путешествовать — вот на эти выходные еду в Тверь. У моего друга день рождения, и я обещал его свозить куда-нибудь; и забронировал билеты в Тверь. Он пока ничего не знает, это секрет. Я пока тоже не знаю, где мы будем ночевать или куда пойдем, — но это точно не будет сложно. Кого-нибудь встретим, найдем, как и где провести ночь. Это всегда очень просто. О’кей, это не всегда срабатывает, но я верю в такие приключения в Москве.

Самое неприятное, что со мной случилось здесь, — это пара травм, которые непонятно откуда взялись. Может быть, я тогда был несколько нетрезв. Но это не было серьезно. Как-то я вошел в эти сумасшедшие двери в метро — они были быстрее меня, и это было очень болезненно. Одного моего друга-американца избили на улице и ограбили; с французским учителем-приятелем случилось то же самое. Но в Лондоне это происходит тоже на каждом углу — меня это вовсе не пугает. На деле, в Москве я чувствую себя очень безопасно. По крайней мере в тех районах, где я гуляю. В центре, в парке Победы, в Коломенском. Я хожу туда кататься на коньках — думаю, что это самое опасное, что я делал в Москве, — кататься на коньках. Вот от этого мои самые опасные травмы — но я представляю больше опасности для окружающих. Еще я бегаю — точнее, бегал, пока не стало слишком холодно, но, сдается мне, я был единственным бегуном в Москве. Никогда не встречал никого. Меня раздражает то, что все время надо ждать на светофорах.

Лучшие моменты в Москве — прогулки. Я просто иду куда-то и сворачиваю в переулки. Можно всегда найти что-то новое, какой-то небольшой район, новые маршруты. Я могу дойти до, не знаю, «Кропоткинской» и оттуда возвращаться домой и наткнуться на что-то новое. К сожалению, я не запоминаю названий улиц. Лучший способ исследования Москвы — это хорошенько потеряться, а потом пытаться найти путь домой. Я люблю новые места, но почему-то всегда оказываюсь в «Гоголе». Это очень дружелюбное место, его просто найти, в него просто зайти. Там я все время знакомлюсь с кучей приятных людей. Там недорого — но я вообще не могу думать о Москве категориями «дорого» и «дешево», потому что, когда платишь рублями, вообще перестаешь понимать, сколько это и в чем разница. Я не очень хорошо понимаю, сколько я трачу, — наверное, на деле я плачу больше, чем я думаю. Я хожу на вечеринки — но это чаще всего друзья друзей, иногда ко мне приходят гости. Чаще всего я просто иду куда-то с кем-то и в итоге оказываюсь в странных местах и неожиданных ситуациях. Несколько лет назад я был здесь пару месяцев, и я был студентом, и тогда я много веселился, выпивал — сейчас все совсем не так, потому что мне больше удовольствия доставляет просто проводить выходные спокойнее. Я уже побывал в Сочи, Ярославле, Санкт-Петербурге, Курске — в Курск мы поехали потому, что русский приятель позвал нас. У него была помолвка, он сводил нас в очень неплохой клуб и в какой-то храм; в остальном это был депрессивный и мрачный город. Это было интересно и необычно.

Когда я вернусь из Твери, мы пойдем на день рождения друга в «Солянку». У меня не то чтобы много друзей — но всегда есть с кем провести время. У меня есть и русские друзья, и англичане, и французы. Русские куда дружелюбнее, щедрее, спонтаннее. Они не планируют свою жизнь. Они могут опоздать на три часа, не прийти, поменять планы — и мне это даже нравится. Но не тогда, когда я прождал кого-то три часа, впрочем. У меня была русская девушка — все говорят, что русские девушки очень милые. Это так, конечно. Здесь есть такая культурная особенность, что все выходят замуж дико юными, и от этого сложно искать девушку, не оставляя впечатления, что ты ищешь жену. 24 года — это здесь уже нормальный такой возраст, чтобы заводить семью. Еще, конечно, меня предупреждали, что девушкам может захотеться просто получить британский паспорт или продать мои внутренние органы.

Что-то в Москве куда проще иностранцу, что-то сложнее. Например, жену найти точно проще. Пару лет назад попасть в какой-то переполненный бар было проще — а теперь, кстати, наоборот. Например, такой бар, напротив «Проекта О.Г.И.», называется «Тема» — там охранник, услышав нас — меня и пару приятелей-французов, отказался пускать нас внутрь. Честно, мы не были даже нетрезвы. Когда мы попытались понять, в чем причина (нас внутри ждали друзья), он наконец выдал нам объяснение, что дело в Крымской войне. Да, той, что была 150 лет назад. Нам было даже смешно! То, что охранник знает историю русско-французских отношений так неплохо. Факты ему в школе явно давались. Еще одно место, куда я так ни разу и не смог попасть, — это «Кризис жанра». Всякий раз, когда мы туда приходим, кто-то из нашей компании — это не я, сразу поясню — не проходит. Ну и если честно, я стараюсь ходить в места, где можно разговаривать — и где не такая оглушительная музыка, от которой в Москве порой бывает сложно спрятаться».