Вселенная группы The National: песни пьющего и рефлексирующего интеллигента

Многие фанаты The National начинают отчет дискографии группы с альбома 2005 года «Alligator», порой совершенно игнорируя первые два альбома — «The National» (2001) и «Sad Songs for Dirty Lovers» (2003). The National и сами не любят вспоминать о раннем периоде своей карьеры и уже давно не исполняют песен с этих пластинок вживую. Тем временем самые давние поклонники группы все еще не теряют надежды однажды опять услышать классическую связку из двух песен с «Sad Songs for Dirty Lovers» вживую. «Я бы отдал любую конечность, чтобы еще раз услышать на концерте, как „Available“ перетекает в „Cardinal Song“», — пишет особо эмоциональный фанат The National в реддите.

Если на дебютном лонгплее звучат вполне типичные американа и альт-кантри — и эта пластинка заметно контрастирует со всей остальной дискографией группы, то на «Sad Songs for Dirty Lovers» начался формироваться фирменный звук The National — внебрачное дитя Брюса Спрингстина и Joy Division. Лирический герой обрел лицо: одновременно циничный и ранимый, эгоистичный, но при этом постоянно чувствующий вину за то, кем является, бегущий от ответственности, но пытающийся быть максимально честным. «Зачем ты меня раздела и напоила, — орет Мэтт Бернингер, что ваш Курт Кобейн, в эмоциональном финале „Available“. — Единственная грязь здесь — это грязь, которую оставил я».

«Карен, усади меня в кресло, трахни и налей выпить. Я не знаю, куда мне дальше двигаться, мой пик формы позади», — лирический герой Мэтта Бернингера заметно повзрослел с тех пор, как мы с ним встречались на предыдущей пластинке. Это уже не тот бегущий от долгих отношений циничный самоуверенный идеалист, а уставший, запутавшийся мужчина, чувствующий себя гораздо старше своих лет. Теперь он ищет спасения в отношениях и уверяет, что его возлюбленная просто «еще не видела его хорошую сторону». «Это не я, это не настоящий я», — бормочет он, пытаясь с похмелья оправдаться за голые пляски на кофейном столике накануне.

Во время создания «Alligator» Бернингер уже встречался со своей будущей женой Карин Бессер, в то время работавшей авторкой «Нью-Йоркера». «По большому счету это песня о моей жене Карин, — признался как‑то фронтмен The National. — Я обезопасил ее, изменив имя на Карен». Старания поэта трудно переоценить, как и уровень абсурдности его юмора. Впоследствии имя Карин в той или иной форме будет не раз всплывать в текстах The National.

Успех альбома «Alligator» позволил участниками группы уволиться с их работ и полностью посвятить себя музыкальной карьере. До этого момента фронтмен группы был белым воротничком в дизайнерском агентстве. Именно непростым будням офисного сотрудника, с которыми Мэтт Бернингер знаком не понаслышке, и посвящена эта невеселая песня. Герой песни эмоционально и физически истощен, постоянно тщетно ждет одобрения начальства, страдает бессонницей, а по утрам принимает душ по 45 минут, сопротивляясь выходу в опостылевшую реальность. Целями днями ему приходится притворяться тем, кем он не является, а дома он срывается по мелочам. «Ты пролила на воротник виски с колой, а я заорал, словно могу растаять, как ведьма» («You spill jack and coke in my collar I melt like a witch and scream»).

Герой ждет от возлюбленной простых поддерживающих слов вроде «У нас все будет хорошо, просто надо быть добрыми и смелыми». Последняя фраза — «All we’ve gotta do is be brave and be kind» — была позже растиражирована на Tumblr.

«Mr. November» — пожалуй, единственная песня с «Alligator», которую The National до сих пор регулярно исполняют на концертах. Как правило, песня размещается где‑то в конце сет-листа и во время ее исполнения заметно поднабравшийся совиньона Мэтт Бернингер обычно лезет в толпу и творит всякие безумства.

Бернингер — фронтмен от бога, в свои 52 года он все еще практикует свои пьяные вылазки в самую гущу фан-зоны. Только в последние годы он стал надевать футбольные щитки под костюм, чтобы избежать травм при перелезании через заграждения. Глядя на его концертный угар, мало кто заподозрит в нем человека, который страдает непреодолимым страхом сцены и паническими атаками. Именно они стали причиной того, что Бернингер время от времени стал забывать слова своих же песен. Однажды музыкант стоял растерянный перед 20-тысячной толпой, которая хором пела его текст, а он был единственным, кто не знал, какая строчка последует дальше. В результате во время выступлений он стал пользоваться телесуфлером, и стало полегче.

В «Mr. November» фигурирует необычный для группы лирический герой. Как известно, именно в ноябре в США проходят президентские выборы, и вынесенный в заголовок мистер Ноябрь — это абстрактный потенциальный президент Америки. Именно от его лица и сочинен текст песни. «Я не ***** (обману) вас», — истерично повторяет он в припеве. В 2008 году группа поддержала на выборах кандидатуру Барака Обамы и выпустила футболки с изображением его лица с подписью «Mr. November». «Мы не воспринимаем себя как политическую группу, — заявил как‑то Бернингер в интервью Vice. — Если посмотреть на тексты наших так называемых политических песен, в них нет никакого идеологического посыла. Это не протестные песни. Постоянно играть такую роль должно быть очень изматывающе и муторно».

Открывающая четвертый альбом песня «Fake Empire» использовалась во время избирательной кампании Барака Обамы в 2008 году. Инструментальная версия трека звучала в видеоролике «Signs of Hope and Change» и на Общенациональном съезде демократов-2008. Несмотря на то что участники The National поддерживали кандидатуру Обамы, по их словам, они были несколько смущены, потому что «это ни в коем случае не патриотическая песня». «Fake Empire» описывает ситуацию, «когда ты уже не можешь иметь дело с реальностью, не можешь больше смотреть на происходящее вокруг, поэтому просто притворяешься, что мир полон птичек и катания на коньках». Убрав слова из «Fake Empire», авторы президентской кампании Обамы превратили песню, ставшую впоследствии настоящим инди-гимном растерявшего последние иллюзии поколения 2000-х, в рекламу мультикультурной оптимистичной страны, состоящей исключительно из улыбающихся людей, которые держат в руках транспаранты с надписями «надежда» и «изменения».

В самом финале альбома «Boxer» притаилась нежнейшая баллада «Gospel» о разбитом сердце и тщетных попытках вернуть беззаботные деньки молодости, когда та, которая потом разлюбила тебя и которую ты не можешь забыть, была рядом. «Развесь праздничные гирлянды в саду, а я принесу ледяных напитков. Позволь мне прийти, давай убьем время вместе, мне скучно». Всем нам наверняка знакомо чувство одиночества, когда ты в поисках хоть какой‑то поддержки звонишь друзьям молодости по очереди и именно в этот непростой момент все они оказываются чертовски заняты.

На «Boxer» Бернингер совсем перестал использовать свой фирменный истеричный крик. На четвертом альбоме он выпустил на волю своего внутреннего интроверта: поет об отдалении от друзей, шутит над развалившимися отношениями и удивляется, что стало с тем «прекрасным молодым балбесом», которым он когда‑то был.

Пятый альбом «High Violet» перевел The National в категорию тяжеловесов и стадионных героев. Музыканты явно вняли совету Майкла Стайпа из R.E.M., у которых они играли на разогреве в туре 2008 года. «Почему бы вам, ребята, не записать просто поп-песню», — подкинул им идею старший коллега. Сказано — сделано! «High Violet» стал самым прямолинейным альбомом The National и принес им признание широкой публики. «Мы хотели стать большой группой, — вспоминает Бернингер в интервью New Musical Express. — Мы хотели достучаться до каждого». Выход альбома был обставлен с шиком. Презентация альбома прошла в родном Бруклине, в местной Академии музыки, в ночь перед релизом «High Violet». Этот знаменательный концерт, который и по сей день можно считать одним из самых любопытных выступлений группы на пике формы, был выложен в свободный доступ на ютубе в честь 10-летия «High Violet».

Пластинку открывает песня с невеселым названием «Ужасная любовь». «Это единственно возможная любовь», — представляет песню заметно захмелевший Бернингер на концерте в Бруклинской академии музыки. И тут же себя одергивает: «Какой же я придурок!» Чтобы уравновесить мрачный тон песни, герой которой прогуливается в компании с пауками, группа решила снять несерьезный клип с воодушевляющей документальной нарезкой и издевательским прологом в виде любительской съемки, сделанной в гримерке. Поддатый Бернингер с неизменным бокалом белого вина в руке раскачивается на стуле, а потом начинает делать неприличные движения.

Но «Terrible Love» не была песней, которая должна была выступить локомотивом всего альбома «High Violet». Ею стал сингл «Bloodbuzz Ohio», выложенный для бесплатного скачивания за несколько месяцев до выхода пластинки. Это один из самых известных и почитаемых треков в репертуаре The National, как правило, звучащий в самые кульминационные моменты их живых выступлений.

Это ностальгическая композиция. Лирический герой песни (опять же, в состоянии приличного подпития) предается воспоминаниям и тоскует по родным местам. Мэтт Бернингер родился и взрослел в Цинциннати, Огайо, а в девяностых вместе с другими участниками The National перебрался в Бруклин, Нью-Йорк. «Знаете, когда ты подшофе и ты начинаешь размышлять об истории своей семьи, о своей личной истории, то понимаешь, что в твоей крови не только вино, но и Огайо», — объяснил как‑то процесс рождения песни и ее названия фронтмен The National.

Герой песни сидит на краю супружеской кровати и обнажается перед женой, но не только физически, но и эмоционально. Говорит о потере связи с родным городом и родительским домом. «Это песня о ситуации, когда ты застрял между старой версией себя и кем‑то новым, кем ты постепенно становишься, — объяснял Бернингер смысл песни журналу Uncut. — В тот период я пытался сбросить старую кожу. Я определенно не чувствовал себя человеком, которым был раньше. Я больше не чувствовал себя жителем Огайо, но еще не стал ньюйоркцем. Я жил с женой и недавно родившейся дочкой в Бруклине, который еще не стал для меня родным, и был в двух шагах от того, чтобы стать мировой рок-звездой, главное было не напортачить. Я помню, была зима, я бродил по замерзшим лужам во дворе нашего продюсера и пытался закончить текст песни».

Клип к синглу снимали несколько режиссеров, включая жену Бернингера Карин Бессер. В камео в роли бармена появляется легендарный документалист Донн Пеннебейкер, снявший культовые концертные фильмы «Ziggy Stardust and the Spiders from Mars» для Дэвида Боуи и «101» для Depeche Mode.

Альбом «High Violet», по воспоминаниям музыкантов, буквально «излечил» группу, которая была сильно измотана после продолжительного тура в поддержку «Alligator» и «Boxer». Альбом добрался до третьего места американского национального чарта, открыл перед группой стадионные площадки и, по словам гитариста The National Брайса Десснера, перенес их «в параллельную вселенную, названия которой даже не было в их вокабуляре».

Вдохновившись успехом пластинки и осмелев, участники The National начали экспериментировать. Так, они решили сами не снимать клип на сингл «Exile Vilify», записанный специально для игры Portal 2, а предложили это сделать своей стремительно увеличивающейся армии поклонников. Из 320 отобранных видео победил ролик, в котором одинокий человек бродит по горам в компании с депрессивной игрушкой-носком, натянутой на одну из его рук. И действительно, лучший визуальный образ для того, чтобы передать суть лирической составляющей The National, трудно придумать.

В 2011 году The National записали еще один отдельный, внеальбомный сингл специально для драмеди Тома МакКарти «Побеждай!» с Полом Джаматти в роли неудачника-адвоката, который, чтобы прокормить семью, подрабатывает тренером по борьбе в средней школе. Текст представляет собой диалог между мужем и женой. Мужчина страдает от некоего душевного расстройства и просит проявить терпение по отношению к нему. Трек записан в дуэте с Шэрон Ван Эттен, соседкой музыкантов по Бруклину.

Впоследствии The National стали чаще сочинять треки для кино. В 2010-х они на регулярной основе в канун Дня благодарения поставляли песни для мультсериала «Закусочная Боба», в 2012-м выпустили сингл «The Rains of Castamere», записанный специально для второго сезона «Игры престолов», а в 2013-м сделали кавер на нетленку «I’ll See You in My Dreams» для саундтрека к сериалу «Подпольная империя».

В 2021-м вышел сингл «Somebody Desperate», записанный для новой версии «Сирано де Бержерака» с Питером Динклейджем. Текст песни Бернингер сочинял вместе с женой Карин.

Если в хит-сингле «Bloodbuzz Ohio» Мэтт Бернингер поет о том, что «никогда не думал о любви, размышляя о родном доме» («I never thought about love when I thought about home»), то спустя три года в «Demons» он уже признается, что «тайно влюблен во всех, с кем рос» («I am secretly in love with everyone that I grew up with»). Думающему, сомневающемуся человеку свойственно развиваться, менять свое мнение. Как говорил Мохаммед Али: «Если человек смотрит на мир в 50 лет точно так же, как в 20, он зря потратил 30 лет своей жизни».

По названию трека нетрудно догадаться, что это песня о внутренних демонах. В частности, о тех, что терзают Бернингера: «Я плачу под водой, и уже невозможно погрузиться еще ниже» («I do my crying underwater, I can’t get down any farther»). Герой песни прячет от всех свои чувства, ведь так слезы смешиваются с водой и незаметны. Но в то же время он понимает, что все вокруг него чувствуют то же самое: «Все мои тонущие друзья теперь понимают, что отсюда нет выхода» («All my drowning friends can see now there is no running from it»). Это порочный круг, в котором никто не говорит другим, что он действительно чувствует, и в итоге каждый, как и автор, остается наедине со своими демонами.

Автор видит повсюду несправедливость, многочисленные проявления зла. «Крокодилы в канализации» («Alligators in the sewers») — это, похоже, отсылка к дебютному роману Томаса Пинчона «V.»), и боится, что он бессилен перед внешним миром. Он ищет укрытия в общении с людьми моложе его («Hide among the younger viewers, huddle with them all night long») и в церкви («Can I stay here? I can sleep on the floor. Paint the blood and hang the palms on the door»). Но все тщетно.

Бридж перед финальным припевом заканчивается словами: «Когда я вхожу в комнату, я не включаю свет… Fuck!»

Герой песни идет домой рано утром после затянувшейся пьянки. Он едва может стоять на ногах, но с мазохистким удовольствием потешается над самим собой, иронизирует, убеждая себя, что могло быть и хуже. Главное — «не подавиться колпачком» (название песни примерно так и можно перевести). Это отсылка к трагической и нелепой смерти Теннесси Уильямса, автора «Трамвая „Желание“», умершего в состоянии алкогольного и наркотического опьянения в результате того, что подавился колпачком от пузырька с глазными каплями, которыми он часто пользовался.

Несмотря на свое тотальное одиночество («Не думаю, что хоть кто‑то, кого я знаю, сейчас не спит» — «I don’t think anybody I know is awake»), герой преисполнен свойственного такому состоянию беспочвенного оптимизма, уверяя себя, что все, что нужно, у него есть, а для полного счастья не хватает только, чтобы кто‑нибудь прямо сейчас включил The Beatles или Nirvana: «Я не одинок и никогда не буду, внутри я вечно молодой, а если хочешь увидеть, как я плачу, включи „Let It Be“ или „Nevermind“» («I’m not alone, I’ll never be, and to the bone I’m evergreen and if you want to see me cry play „Let It Be“ or „Nevermind“»).

Второй сингл с шестого альбома The National — особенная песня для всех российских фанатов группы. Дело в том, что в период работы над «Trouble Will Find Me» тогдашняя девушка Брайса Десснера показала ему некое причудливое видео некоей восточноевропейской панк-рок-группы, которое ей показал ее брат из Франции, а ему — участники французского инди-дуэта Arlt. Брайс, в свою очередь, продемонстрировал клип всем остальным участникам The National, и они буквально влюбились в него. Было решено, что клипом для сингла «Sea of Love» станет «кавер-версия» этого ролика.

Когда видео вышло, участники The National только обозначили, что «это оммаж одному из любимых старых панк-рок-видео». Но пытливые русскоязычные пользователи быстро выяснили, что клип является практически покадровым ремейком бюджетного видео группы «Звуки Му» к песне «Грубый закат», снятого за несколько часов в студии Петра Мамонова в середине девяностых.

«Получается, что лучший наш клип — как бы и не наш, — шутил в интервью „Афише Daily“ бас-гитарист The National Скотт Девендорф. — С другой стороны, нам было только в радость сделать такое посвящение. Мы все очень много раз посмотрели „Грубый закат“».

«Мы даже пробовали связаться как‑то с Петром Мамоновым, но так и не смогли, — рассказывал позже Мэтт Бернингер российскому GQ. — Передайте ему спасибо за то, что показал нам, как делаются клипы».

Новость о выходе восьмого альбома The National «I Am Easy to Find» стала для большинства большим сюрпризом. Спустя лишь полтора года после выхода «Sleep Well Beast» (2017) никто не ждал от них новой полноформатной работы. Обычно процесс создания альбома занимает у The National раза в два больше. Но «I Am Easy to Find» удивил не только невиданными прежде сроками записи, но еще и любопытной концепцией.

Во-первых, пластинку сопровождал короткометражный фильм Майкла Миллса («Женщины ХХ века») с Алисией Викандер в главной роли. Лента рассказывает о жизни женщины — начиная от рождения и до самой смерти. При этом «I Am Easy to Find» ни в коем случае не стоит воспринимать как саундтрек, скорее наоборот — фильм является еще одним художественным элементом альбома.

Во-вторых, на «I Am Easy to Find» The National впервые в своей карьере решились активно использовать женский голос. Для этого группа пригласила любимых вокалисток, включая Гейл Энн Дорси, которая известна долгим сотрудничеством с Дэвидом Боуи, Лизу Ханниган, Шэрон Ван Эттен и Кейт Стейблс из This Is the Kit. Причем их партии не являются фоновым бэк-вокалом — в большинстве песен баритон Бернингера уходит на второй план.

В-третьих, активнейшее участие в написании текстов приняла жена Бернингера Карин Бессер, которая приняла эстафету у выгоревшего мужа, не успевшего прийти в форму после работы над предыдущим лонгплеем.

Такая массивная женская составляющая не могла не отразиться на атмосфере альбома: на смену фирменному мрачняку, сдобренному алкоголем, пришла светлая грусть, свойственная людям, повидавшим жизнь. Песни будто пропитаны осенним солнцем, уже не обжигающим, но достаточно теплым, чтобы замереть в нем, любуясь, как лучи играют на желто-красных листьях. Ярким примером этой атмосферы могут служить строки из заглавной композиции: «Кого я пытаюсь обмануть? Я стою все там же, где ты меня оставила. <…> Ты найдешь меня стоящим в солнечном свете посреди улицы» («Who do I think I’m kidding? I’m still standing in the same place where you left me standing. <…> You’ll see me standing in the sunlight in the middle of the street»).

В последние несколько лет Мэтт Бернингер, как и многие из нас, из‑за бесконечного мрака, сочащегося из новостных заголовков, буквально опустил руки и впал в отчаяние. Это вылилось в тяжелую депрессию, из которой фронтмен The National никак не мог выкарабкаться. Пошли разговоры о творческом кризисе и даже роспуске группы — перерыв между альбомами все больше затягивался.

В очередной раз на помощь пришла жена Карин. Однажды утром, когда пара, лежа в постели, вновь собиралась заняться думскроллингом, она пошутила, спросив мужа: «Ну что, очередная порция утренних тропических новостей?» Мысль о том, что к совсем невеселой новостной повестке можно относиться в такой манере, что‑то перезапустила в психике фронтмена The National. Именно эта фраза послужила названием для ведущего сингла с девятого альбома группы «First Two Pages of Frankenstein».

«Это песня о временах, когда нам тяжело выразить себя, а любая попытка связаться с кем‑то тонет в белом шуме, сводя на нет любые попытки начать разговор», — объясняет Бернингер в пресс-релизе к синглу.