Казусы Дневник неудачника

Скорее всего, вы слышали про Джеффа Кинни и даже, будем надеяться, читали: это американский писатель и рисовальщик, 1971 года рождения, который придумал «Diary of a Wimpy Kid» — «Дневник слабака», серию комических историй — c выдающимися картинками, встречающимися через каждый абзац-другой, — про американского школьника, страшного лопуха, из младших классов, чья жизнь постоянно подвергается опасности в самых обычных, казалось бы, обстоятельствах. Юмор, бывает, несколько на грани дозволенного — хотя ничего такого, чего бы мальчики не слышали друг от друга на переменах; а так — правда смешно (известная в России экранизация, кстати, гораздо хуже — так что по ней судить не стоит).

Серия состоит из семи книг — и эволюционирует на глазах: в ноябре 2013-го в Америке выйдет седьмой том. На сегодняшний день это самая успешная, в смысле результатов продаж, детская книга последних лет (каждой книги серии продано больше чем по миллиону экземпляров; первых — гораздо больше). Что касается «Гарри Поттера», то «Слабак» пока уступает ему по результатам продаж — но уже выигрывает, например, в опросе за звание «Лучшей детской книги десятилетия». На недавно закончившейся Болонской книжной ярмарке — это главное событие в мире людей, профессионально занимающихся изданием детской литературы, — выяснилось, что «Дневники» занимают двадцать пять процентов рейтинга детских книг.

Мы знаем, что в России западные истории успеха, как правило, повторяются — «Гарри Поттер», «Пятьдесят оттенков серого», Дэн Браун, да мало ли.

«Дневник слабака» — первая книжка — поступил в продажу перед Новым годом — и теперь… занимает первое место в рейтинге? Моментально стал настольной книгой целого поколения? Принес своим издателям миллионы? Нет, нет и нет. Обратите внимание, как выглядит сводный рейтинг продаж детских книг, первое место в котором оккупировано Памелой Друкерман с ее педагогическим бестселлером «Французские дети не плюются едой». Здесь есть «Мефодий Буслаев» Дмитрия Емца, «Сказки Бирмы», Иосиф Бродский, «Портрет Дориана Грея» (?!)… «Слабака» не видать даже на самом последнем месте; что, по-видимому, означает, что цифры его продаж у нас колеблются в пределах статистической погрешности для «настоящих» бестселлеров.

Следует констатировать: то, что должно было стать детской версией «Пятидесяти оттенков серого» (в смысле цифр продаж; не содержания, конечно), фактически провалилось — и вряд ли потому, что у отечественного читателя есть иммунитет против иностранных интервенций; в рейтинге — из которого можно понять, почему французские дети не плюются едой, но нельзя — почему русские дети плюются Джеффом Кинни, — полно переводных книг.

Возможно, это стандартная проблема маленьких издательств (а «Слабак» в России сделан, и хорошо сделан, маленьким издательством), которые первыми находят перспективную вещь, которые с большей вероятностью издают ее прилично (а не портят, как портил «Росмэн» первые книги «Гарри Поттера»), но которые не очень понимают, как донести свою находку до масс: они не могут заставить город билбордами и завесить метро наклейками, хотя это тот случай, когда именно так и следовало бы поступить, потому что «Слабак» — стопроцентно массовая литература.

Мы даже не знаем, когда выйдут русские переводы следующих «Дневников», которые, да, наверняка уже куплены и готовы, но издательство по каким-то причинам топчется и выжидает перед тем, как выставить их в магазины. Это тоже не очень хорошо: когда людям объясняют, что книга на самом деле «большой-проект-который-продолжается», что герой будет расти вместе с их детьми, они охотнее делают свой выбор в пользу продукта; история акунинского, например, проекта тому хорошее свидетельство.

Cкорее всего, «Слабак», в смысле российской трансплантации, — аналог «Груффало»: крайне плохой старт, но затем, под воздействием сарафанного радио, книжка раскачается и потихоньку превратится в лонгселлер. Так-то оно так — но прошло уже больше трех месяцев: довольно много для книги с такой громкой славой — и книги, у которой потенциальных читателей побольше, чем у Джулии Дональдсон. Странно; как знать, нет ли тут какой-то фатальной ошибки — которую почему-то не может исправить даже хваленая невидимая рука рынка.