В Тюмень на электричках и товарняках и $100 в долг у Тихонова
В июле 1998 года «Спартак» играл в Тюмени с местным клубом «Динамо-Газовик». Так как это был кризисный год, денег ни у кого не было, и мы решили поехать почти через всю страну на электричках. Работает это так: ты садишься в электричку в Москве, доезжаешь до конечной станции, пересаживаешься на другую в том же направлении — таким образом, сменив примерно 20 электричек и потратив на это до четырех дней, можно добраться до Тюмени.
Но электричками дело не ограничивалось — были еще и товарные поезда, и это важная часть романтики того времени. На них мы тоже поездили, потому что ночью не всегда можно было уехать на электричке. С товарняками еще веселее: на каждой станции есть центр управления движением, это такое многоэтажное здание на путях, куда можно было зайти в любое время дня и ночи и получить весь расклад по движению любых поездов в нужном направлении.
Но проехать на товарняке без приключений тоже не получилось. Уже после Екатеринбурга мы наслаждались летним рассветом, наблюдали из вагона, как из‑за леса, покрытого туманом, встает солнце. Мы проезжали будку с дежурным по путям, и один из ребят, с которыми мы ехали, помахал ему, показав, что у нас все в порядке.
На подъезде к станции мы понимаем, что нас ждет милиция, и решили прыгать с поезда на ходу. Помню, что успел только руки вперед выставить и как сделал несколько кувырков. Нас все равно задержали, и мы провели почти сутки в отделении полиции в городе Камышлове [в Свердловской области].
Приехав в Тюмень мы обнаружили, что денег у нас совсем не осталось, а предстояли не только несколько дней в городе без жилья, но и такой же долгий и сложный путь домой. Кто‑то из нашей компании предложил обратиться к футболистам и попросить у них: якобы уже кто‑то так успешно делал. Сказано —сделано, поехали в аэропорт встречать команду, но разминулись [с ней] и стали караулить у гостиницы.
Когда команда приехала, охрана нас не хотела подпускать к игрокам, но с позволения [капитана «Спартака»] Андрея Тихонова все же не стала нас задерживать. Объяснили ему ситуацию, после чего он достает из спортивной куртки пачку денег: «Сто баксов хватит?»
Мы разделили эти деньги на шесть человек и вдвоем с другом купили билеты на плацкарт до Кирова. Остальные потратили свою часть на сникерсы и алкоголь.
Дальше — больше. Все спартаковские фанаты — всего около 50 человек — обосновались в одном из тюменских дворов, на что, естественно, была вызвана полиция под предлогом, что мы наркоманы. Однако ни о каком шуме и беспорядках речи не шло — все были настолько уставшие, что сил просто не было. Нас всех отвезли в участок.
В участке на правах старшего и довольно интеллигентного — на тот момент я уже оканчивал педагогический институт — я общался с представителями органов правопорядка, чтобы нас отпустили. Не найдя понимания, я пригрозил звонком [тогдашнему тренеру «Спартака»] Олегу Романцеву, хотя понимал, что это чистой воды блеф, и как ему звонить, я не представлял. Этот спич произвел впечатление, и всех болельщиков отпустили.
В Калининград в день дефолта 1998 года
Через полтора месяца мы решили отправиться тем же способом, то есть на электричках, в Калининград на игру с «Балтикой». Приезжаем в Одинцово и идем на привокзальный импровизированный рынок, чтобы купить у бабушек сигареты.
— Да, сынок, 10 рублей.
— Как 10? Она стоит три пятьдесят!
— А ты пойди попробуй за три пятьдесят купить.
Пошли по ларькам, узнали, что что‑то случилось, и сигареты действительно стоят в два с половиной раза дороже. Мы, конечно, не восприняли это всерьез, потому что никакой информации не было, а в голове были другие мысли и проблемы.
Без приключений доезжаем до Минска и там встречаем еще одного болельщика «Спартака», который уже едет назад. По разговорам с ним мы понимаем, что просто так проехать через Литву на электричках не получится, тем более что у нас с собой не было никаких загранпаспортов и документов. Мы же были в полной уверенности, что раз Калининград — это Россия, то попасть туда можно без проблем.
У меня с собой было четыре доллара, которые мы поменяли на вокзале у местных барыг на белорусские «зайчики» (название белорусских рублей в девяностые, возникло из‑за изображений животных на них. — Прим. ред.) и с помощью какого‑то студента купили билеты до Черняховска [в Калининградской области]. На оставшиеся деньги купили литровую банку сметаны, батон белого хлеба и литровую бутылку водки.
Сели в поезд, употребили все, что купили, и уснули. Проснулись от того, что нас будят пограничники на российской границе. Они сразу понимают, что мы едем на футбол, потому что шарфы мы тогда не снимали.
— Ты знаешь, кто «Спартаку» попал? (на днях была жеребьевка группового этапа Лиги чемпионов. — Прим. ред.)
— Нет.
— «Интер», «Реал» и «Штурм»На групповом этапе Лиги чемпионов 1998/99 «Спартак» играл с итальянским «Интером», мадридским «Реалом» и австрийским «Штурмом» и занял третье место.. Тяжело будет «Спартаку».
Дальше пограничник дает мне железный рубль и говорит: «Слушай, когда будешь на „Спортивной“, спусти мою монетку по эскалатору вниз на удачу».
Он предупредил проводника, чтобы нас не высаживали, и мы благополучно доехали до Калининграда, даже не высаживаясь в Черняховске. В городе мы уже осознали, что такое дефолт: на вокзале встречали бабушки и предлагали снять у них комнату, чтобы заработать хоть какие‑то деньги.
В этот момент я четко осознал, что вся Россия болеет за «Спартак». Да, мы и раньше встречали на станциях людей, которые нас приветствовали, спрашивали что‑то про клуб, но именно вот этот случай в поезде с пограничником стал каким‑то особенным.