«Ужасно строить карьеру на травле»: 12-летняя Анастасия против «Давай поженимся»

В октябре прошлого года на Первом канале вышел эфир «Давай поженимся» с 46-летним нейрохирургом Антоном и его 12-летней дочерью Анастасией из Санкт-Петербурга. Во время передачи ведущие программы, Лариса Гузеева и Тамара Глоба (Роза Сябитова в программе не участвовала из-за плохого самочувствия), критиковали девочку, говоря, что она «неискренняя», «рассуждает как умудренная опытом женщина средних лет» и «страшнее свекрови в десять раз». По словам Анастасии, в финальной версии программы многие ее слова вырвали из контекста или совсем вырезали. Трейлер программы, смонтированный как фильм ужасов, также выставил ее в негативном свете.

В результате Анастасия подверглась интернет-травле. «Мерзкий ребенок», «Первые 10 минут хватило, что бы понять что это за монстр. Слава Богу моя дочь, веселая и общительная девченка», «Она же агрессивный монстр с психическим заболеванием», «Бабу малолетнюю надо так отодрать ремнем, чтобы она не могла сидеть неделю» (авторская пунктуация и орфография сохранены. — Прим. ред.) — лишь часть комментариев из почти 2 с половиной тысяч под записью программы.

13 ноября Анастасия выложила видеообращение на ютьюб с призывом закрыть «Давай поженимся» и прекратить унижение героев на российском телевидении. Позже ее ролик был заблокирован телекомпанией «Красный квадрат», которой принадлежит передача, за нарушение авторских прав. Сейчас девочка продолжает твиттер-кампанию за уважение на ТВ.

«Афиша Daily» поговорила с Анастасией о ее деятельности, кибербуллинге, российском образовании и политике.

— После выхода в эфир выпуска «Давай поженимся» с твоим участием ты записала видеообращение и начала твиттер-кампанию против насилия на телевидении. Удалось ли уже чего-то достичь?

— Меня поддержало очень много людей. Среди них как достаточно известные личности (например, Тина Канделаки, Лена Шейдлина, Анна Ведута, Ника Водвуд и Залина Маршенкулова. — Прим. ред.), так и не очень. Еще обо мне написало несколько изданий (среди них — «Медуза» и «Дождь») и сообществ в «ВКонтакте». В своем новогоднем обращении я поблагодарила всех, кто меня каким-либо образом поддержал, будь то лайк, ретвит или длинный пост в соцсетях. Потому что все это очень важно. Со стороны Первого канала фидбэка не было, за исключением очень странных и клеветнических высказываний Ларисы Гузеевой перед Новым годом.

— Есть люди, которые, как и Лариса Гузеева, считают, что твоя кампания — способ пропиарить себя.

— Я не рассказываю о своем инстаграме, личном твиттере, у меня нет ютьюб-канала, который я пиарю. Я никак не зарабатываю на рекламе. Даже мое видеообращение, которое в итоге было заблокировано на ютьюбе, не было монетизировано. Я пиарю только свою кампанию, потому что чем больше людей знает о ней, тем выше вероятность добиться цели.

Отчасти я понимаю тех, кто думает, что я себя пиарю, что это все подстроено и за мной стоит Первый канал. Возможно, люди просто боятся или не хотят верить, что на телевидении унижают народ. Они думают, что Первый канал — шоу, там все по сценарию, а участники на самом деле актеры. Это не так. Участники — обычные люди, которые не подписывались на оскорбления ведущими, а после хотели забыть о случившемся как о страшном сне. Я понимала, что, если тоже забуду, буду пассивной, туда продолжат приходить люди, их будут унижать на всю страну. На моем месте могла оказаться любая другая 12-летняя девочка. Кто знает, что могло бы произойти. Поэтому я решила быть активной.

— Ты сама придумала организовать эту кампанию?

— Идея что-то сделать появилась сразу же после съемок. Две недели мы с папой это обсуждали, формулировали. Остановились на видеоформате, потому что у меня уже есть опыт работы с видео и люди сейчас все-таки охотнее смотрят ролики, чем читают длинные статьи. Дальше надо было распространять видеообращение. Я не очень понимала, как использовать инстаграм в этом случае. Поэтому выбрала твиттер. Папа помог мне с монтажом, а также сформулировать некоторые вещи, немножко так причесать.

— В ролике ты несколько раз просишь людей, столкнувшихся с насилием на телевидении, написать тебе. Кто-нибудь откликнулся?

— К сожалению, нет. Честно скажу, я надеялась, что мне напишут те, кого я приводила в пример в своем видеообращении. Но нет. Другие жертвы унижения на ТВ тоже не написали. Не знаю почему.

— Какая конечная цель у твоей кампании за уважение на ТВ?

— С самого начала я хотела закрыть передачу «Давай поженимся» в существующем формате и с этими ведущими. Я не верю, что в какой-то момент Лариса Гузеева и ее соведущие перестроятся и перестанут оскорблять участников программы. К тому же мне не нравится формат, в котором герои, особенно женщины, как будто продают себя. Позже у меня появилась еще одна цель — добиться того, чтобы «Красный квадрат» разблокировал мое видеообращение. Оно попадает под fair use, «добросовестное использование». Другие каналы, часто абсолютно пустые, публикуют кусочки программы или даже целые выпуски, но их не блокируют. Меня заблокировали, потому что я обрушилась с критикой. Это еще одна цель: чтобы они приняли факт, что есть люди, которые их критикуют. Это нормально.

— «Давай поженимся» не единственная передача, где ведущие относятся к героям подобным образом. Ты не планируешь пойти дальше?

— На данный момент я испытала на себе только «Давай поженимся» и не имею права говорить о других передачах вроде «Время покажет» или «Мужское/женское». Я выступаю за уважение на ТВ не только на «Давай поженимся», хотя и акцентирую на ней внимание. Мой посыл в том, что унижать участников, оскорблять их, грубить — это ненормально на любой передаче. Но пока я хочу посмотреть, чем закончится эта история, потому что намерена достичь своей цели. Уверена, в конце концов у меня это получится.

— Почему твой отец согласился на участие в программе?

— Папу нашли в соцсетях и позвали вместе со мной на программу. Я знала, что там довольно часто оскорбляют гостей, но нас заверили, что все будет хорошо, «дети на передаче — это всегда очень мило». Мы много общались с редактором и продюсером. Это выглядело как интересный опыт. Плюс после всех разговоров с редакторами, во время которых папу спрашивали о его отношениях (он мне потом кратко все пересказывал), у него возникла мысль: «А вдруг получится? Вдруг действительно там будет интересная девушка, которая потенциально сможет стать моей женой?»

В итоге все обернулось не очень хорошо для меня. Перед съемками редактор прошлась со мной по ожидаемым вопросам (есть видео из гримерки). Она еще раз заверила меня, что все будет хорошо. Я мысленно расслабилась. Но, когда вышла в студию, на меня накинулись со странными и неожиданными вопросами, оскорблениями, которые сбивали с толку. Я не считаю этот опыт каким-то ужасным, страшным сном. Я увидела Останкино, «Давай поженимся» и затылок Урганта. Мне захотелось повлиять на то, что происходило в студии, потому что это ненормально. Ужасно строить свою карьеру на травле и унижении, слезах подростков, матерей, женщин.

— Как я поняла, многие оскорбления, прозвучавшие во время записи программы, в итоге не вошли в эфир. Это так?

— Я бы не сказала, что многие, но какая-то часть — да. Вырезали всю дискуссию про школу. Причем не только вырезали, но и поменяли контекст. В передаче казалось, что с папой мы обсуждаем религию в разных странах, феминизм, политические партии Кипра. Мы действительно говорим с ним о многих вещах, но конкретно эта фраза относилась к тому, что я обсуждаю в школе. Все хорошо смонтировано, но все равно слышно, как меняется тембр моего голоса.

— Когда я сказала про сильных женщин и феминизм, Гузеева начала спрашивать: «Как это так? Какая у тебя проблема? Тебя что, бьют или не дают тебе образования? Если у тебя нет проблем из-за того, что ты женщина, ты не можешь быть феминисткой. 12-летняя девочка не может знать, что такое феминизм!» Это тоже вырезали, как и ее обращение к третьей героине, которая пришла со своей сестрой. Им по 29 лет, но Гузеева сказала, что они «бо́льшие девчонки, чем я». Как будто по духу они моложе, чем я. Когда я сказала, что мне важно, чтобы папина девушка «уважала меня как человека», Гузеева спросила: «А за что тебя уважать?» — это тоже не вошло в эфир. Были и другие вещи, но это первое, что приходит в голову.

— В видеообращении ты говорила, что ведущие передразнивали твои жесты.

— После того как выходишь из студии, вообще ничего не помнишь. Мы с папой специально сели с тетрадкой и написали конспект того, что происходило, чтобы все не забыть. Честно скажу, я не помню, какие конкретно жесты передразнивали. Но помню, что в какой-то момент Гузеева сложила руки, как я, а-ля «Посмотри, ты не умеешь жестикулировать».

— Неужели никто не вступился за тебя во время записи программы?

— Папа вступился. Но это было намеренно вырезано из эфира, чтобы выставить мою семью в черном цвете. Потом были комментарии: «Что ж это за отец такой? Не вступился за свою дочь». Еще папа специально никого не выбрал — это был один из способов подпортить передачу. Ведь, если бы он начал орать на Гузееву, это бы только повысило рейтинг шоу. Представляю заголовок — «Жених не выдержал и набросился на Ларису Гузееву!».

Еще все невесты в комнатах меня поддержали, сказали, что я развитая и умная девочка. При этом вторая невеста, Альбина, во время передачи много раз говорила, что я очень категоричная, и она «как Овен полностью согласна с вами, Лариса, насчет девочки». После записи ко мне подошли несколько человек из зала, сказали, что были в недоумении по поводу того, как ведущие ко мне отнеслись.

— Как изменилась твоя жизнь после передачи?

— Каждое утро я просыпаюсь, проверяю твиттер и вижу много поддерживающих комментариев. Это, безусловно, помогает продолжать кампанию и не сдаваться.

Столкнувшись с кибербуллингом (травлей в интернете. — Прим. ред.), я пообещала себе никогда, вне зависимости от своего мнения, не писать что-либо негативное в интернете. Я поняла, что чувствует человек, когда читает комментарии. Это очень неприятно.

— Кто-нибудь из комментаторов извинился за свои слова после того, как ты записала видеообращение?

— Нет. До выхода видео у нас не были указаны контакты. Я проверяла комментарии на официальном ютьюб-канале «Давай поженимся», но, естественно, не было такого, что кто-то сначала писал: «Мерзкая девочка», а потом: «Извини, это был сарказм». Сейчас там уже несколько тысяч комментариев, но я не успеваю читать их все, да и зачем мне это? Люди, которые хотят поделиться со мной своим мнением, пишут мне в твиттер. Конечно, негатив есть и там. Но я блокирую людей, которые никак не могут мне помочь и только распыляют негатив.

— Как тебе кажется, что толкает людей на кибербуллинг и публичные оскорбления другого человека?

— Это такой глупый способ самоутвердиться. На Первом канале роль сыграли еще деньги и рейтинг, которые превыше всего, даже эмоционального здоровья подростков. Что касается последовавшего кибербуллинга, люди, видимо, настолько любят Ларису Гузееву, что решили продолжить травлю, которую она начала на передаче.

Если абстрагироваться от этой ситуации, я думаю, что людьми, которые занимаются кибербуллингом, движет жажда внимания. Для кого-то это способ самоутвердиться. Кому-то просто нравится оскорблять людей. Я никогда не занималась кибербуллингом и не собираюсь, поэтому я вряд ли могу ответить на этот вопрос.

— Как думаешь, есть ли эффективные методы борьбы с кибербуллингом?

— В английском есть такое хорошее словосочетание — raise awareness, то есть повышение осведомленности людей о проблеме. В видеообращении я рассказывала о ситуациях, когда кибербуллинг заканчивался очень печально: депрессией или даже самоубийством. Думаю, если люди будут понимать, что кибербуллинг может привести к таким последствиям, его будет меньше. Многие хотят просто поиграть, порезвиться с помощью травли в интернете, но это очень серьезная штука, которая сильно влияет на всех, особенно на подростков.

— Как мне кажется, основная претензия ведущих к тебе была в том, что ты очень развитый и начитанный подросток, что, возможно, показалось им странным. Как тебе кажется, ты сильно выделяешься на фоне сверстников?

— Многие взрослые, и особенно дети, попав на передачу, делают все, как говорит Гузеева. Я же не растерялась, когда увидела троих достаточно известных в России телеведущих, и отстаивала свою точку зрения. Например, не сказала им свою дату рождения, чтобы Тамара Глоба могла «проверить мою совместимость с невестой». Мы же не мне невесту выбирали, а папе. Вся эта астрологическая штука — безусловно лженаука.

Что касается сверстников, я не хочу обобщать, потому что все люди разные. Возможно, я интересуюсь немного другими вещами: смотрю серьезные сериалы и читаю серьезные книги. Но я не могу говорить о среднестатистическом школьнике, я не знаю, кто это. Здесь, в России, я общаюсь с людьми, которые старше меня. У меня нет предрассудков о возрасте человека — это был бы тот же эйджизм (дискриминация по возрастному признаку. — Прим. ред.), с которым я столкнулась на передаче. Я всегда открыта к общению и тому, чтобы узнать человека поближе, а уже потом решить, хочется мне с ним общаться или нет.

— Что ты смотришь и читаешь?

— Мой любимый сериал — «В поле зрения». Я долго смотрела «Карточный домик» — правда, втянулась уже ближе к середине сериала. Британский «Шерлок» не супертяжелый, но все равно очень интересный сериал.

Когда я еще училась в общеобразовательной школе в Петербурге, я читала книги, которые не читали мои сверстники. У меня была договоренность с учительницей литературы о том, что я могу читать что хочу. Например, «Мы» Замятина. Из того, что я прочла в последнее время, мне понравилась биография Майи Плисецкой. Не могу сказать, что это тяжелая книга, но она требует усидчивости, так как в ней довольно подробно рассказывается о реалиях советского балета. Также я читаю много интернет-газет, как русско-, так и англоязычных.

— Расскажи про свою школу. Как давно ты учишься дистанционно? И почему решила выбрать такую форму обучения?

— Я проучилась в общеобразовательной школе три года. Потом еще год в другой русской школе, куда надо было приходить только раз в неделю, чтобы сдать задания и получить новые. Мой папа, с которым я живу столько же, сколько и с мамой, не привязан к одному месту. Мы можем спонтанно куда-то уехать. В какой-то момент стало сложно договариваться с учителями о том, что я приеду только через месяц. К тому же я давно хотела учиться в англоязычной системе, подтянуть свои знания языка, пообщаться со сверстниками из других стран. Я учусь так второй год, мне все нравится.

— Как проходят ваши занятия?

— У меня нет такого, что я должна учиться строго с 8 утра до обеда. Я сама контролирую свое расписание. У меня есть чувство ответственности. Я хочу знать, понимать, учиться, развиваться. У нас интересные предметы. Вся необходимая информация хранится на сайте. Мы выполняем письменные задания, смотрим образовательные видео. Практически каждый день встречаемся в виртуальном классе на 40 учеников, где учитель объясняет новую тему. Я чувствую себя счастливой, когда вижу человека, сидящего посреди заснеженного Массачусетса и рассказывающего нам о Малале Юсуфзай или Мартине Лютере Кинге. Мы вообще многое обсуждаем с одноклассниками. Например, у нас есть девочка, которая организовала группу фем-активизма. С ней мы говорим об интересных книгах и фильмах по этой теме.

— Как давно ты узнала о феминизме, если помнишь?

— Есть люди, которых в какой-то момент кликнуло, они стали поддерживать женщин, их жизнь изменилась. У меня это произошло постепенно. Я часто натыкалась на какие-то видео, кампании. В один вечер посмотрела все речи Эммы Уотсон. Потом прочла несколько книг, мемуаров. Начала находить больше статей о феминизме.

— Как думаешь, за последние несколько лет улучшилась ли ситуация с соблюдением прав женщин и отношением к женщинам в России?

— Три года назад я особо ничего в этом не понимала, поэтому не могу сравнивать. Но я считаю, что какой-то прогресс все-таки есть, и не только в России.

— Давай поговорим о российской системе образования. Ты застала уроки от РПЦ вроде нравственных основ семейной жизни?

— В последний год обучения в общеобразовательной школе у нас был предмет «основы религиозных культур и светской этики». Я редко на него ходила. Как-то раз попала на религию, и меня очень удивило, что там изучали только православие. Причем черным по белому было написано, что православие — «правильная слава», «правильная вера». Боюсь представить, что было, окажись в нашем классе люди другой религии. Я говорила об этом с учительницей, но она только сказала, что я могу изучать другие религии дома, и попросила не говорить об этом другим детям.

Один раз я была на этике. Там было много мизогинии. Девочек учили, как правильно сидеть, в какой момент нужно показывать кисти рук. Я ушла с урока и больше на него не возвращалась.

То, что происходит в последние годы, я не застала. С ужасом читаю об этом в российских СМИ. Помню историю о директоре, который запретил девочкам носить брюки в школу, обосновав это «русским менталитетом».

— В школе нужны уроки сексуального воспитания?

— Обязательно. Но здесь надо делать акцент на здоровье и удовольствии, чтобы все было без печальных последствий. А не на том, что церковь не разрешает ничего до свадьбы. Последнее вдалбливают детям в 50% американских школ, где есть этот предмет. Если выбирать между сексистским и средневековым сексуальным образованием или отсутствием этого урока в школе, то лучше люди сами будут что-то изучать, нежели с раннего детства впитывать абсолютно неправильные стандарты. Вообще, это сложная тема, особенно в России. Я когда-то читала статьи о книгах, которые РПЦ поставляла в школы. Это кошмар! Помню, некоторое время назад девушка (имеется в виду секс-блогер Татьяна Никонова. — Прим. ред.) собирала деньги на книгу о сексуальном образовании для подростков. Ее идея была хорошей. Такие начинания должны поощряться.

— Что думаешь о российском школьном образовании?

— Это очень широкая и сложная тема. По рассказам моего папы, раньше система не была безупречной, но были учителя, которые по-настоящему любили свое дело. Сейчас все минусы советской системы остались, но появились учителя, которые не любят детей и преподавание. Чтобы получить хорошее образование в России, нельзя ограничиваться школой. Нужно слушать подкасты, читать статьи. Безусловно, это сложно, особенно для людей, которые не связаны с технологиями.

— Поговорим о политике. В твиттере ты обращалась к кандидату в президенты Ксении Собчак.

— К Гордон тоже. Обеим я записала личные обращения, надеясь простимулировать их на комментарий. Они не ответили. Я обращаюсь ко всем, кто мне может помочь: к депутатам, общественным деятелям, блогерам. Сейчас есть тенденция все политизировать. Здесь хорошо подойдет фраза «Если вы не интересуетесь политикой, политика заинтересуется вами». В своей кампании я не хочу углубляться в политику. У меня есть определенные взгляды, но сейчас это не так важно. Я не хочу ни с кем ассоциироваться.

— А почему ты не обратилась к президенту?

— Я обращалась к Вячеславу Володину, к Дмитрию Медведеву. Владимира Путина в твиттере нет. Есть аккаунт «Президент РФ». Я написала ему, но из-за того, что комментарии быстро теряются, я не уверена, что мое обращение заметили.

— Как думаешь, за последний год у подростков вырос интерес к политике?

— Возможно, он всегда был. Просто в последнее время он получил огласку благодаря интернету. Принято считать, что подростки блеклые, ничего не понимают, сидят дома и играют в видеоигры. Но есть те, кто интересуется по-настоящему важными вещами — например, политикой и искусством. Люди увидели, что есть подростки, которые выражают свою позицию и активно себя ведут.

— Россия будет свободной?

— Возможно. Это все зависит от людей. Если каждый человек начнет как-то бороться с системой, как делаю я со своей кампанией, то интернет, и не только интернет, станет чуточку свободнее. Надеюсь, телевидение тоже.