Как грузины и эмигранты протестуют против закона об иноагентах — и удастся ли им победить

Инициатива позволит признавать иностранными агентами СМИ и некоммерческие организации, как минимум 20% годового дохода которых поступает из‑за рубежа. Новый статус нужно будет регистрировать через Министерство юстиции, также необходимо декларировать имущество — за несоблюдение правила предусмотрен штраф до 9400 долларов.

Авторами инициативы стали члены правящей партии «Грузинская мечта». Ее основатель — миллиардер Бидзина Иванишвили, открытый сторонник антизападной и консервативной политики. Иванишвили заработал свое состояние, работая в России, например в банке «Российский кредит». В 2011 году он занял 25-е место в списке 200 богатейших людей России по версии Forbes. Сейчас он находится на 644-м месте в топе самых богатых людей планеты.

Законопроект об иностранных агентах «Грузинская мечта» внесла еще в первой половине 2023 года. Тогда в стране разгорелись протесты, а президентка Саломе Зурабишвили пообещала наложить на него вето. В итоге документ отозвали: он не смог набрать большинство голосов депутатов. Сторонники инициативы тогда заявили, что на нее «был наклеен ложный ярлык российского закона», а общество ошибочно восприняло ее как отход от европейского демократического пути. Тогда же политики отметили, что отзыв закона не означает полного отказа от него, и допустили, что вернутся, когда «спадет эмоциональный фон».

«Спад эмоционального фона», по всей видимости, произошел в начале апреля 2024 года, когда представители «Грузинской мечты» объявили о повторном рассмотрении законопроекта. Как и в 2023 году, это решение вызвало всплеск недовольства и стало причиной протестов: например, 11 мая, по данным местных СМИ, на центральную улицу Тбилиси вышло как минимум 200 тыс. человек. Возврат к инициативе политики объяснили необходимостью защиты национальной безопасности Грузии на фоне российско-украинского конфликта. Последнее, третье слушание законопроект прошел 14 мая: он был принят большинством парламентариев несмотря на митинги несогласных и критику со стороны европейских лидеров.

«Этот закон антиконституционный. Необходимость интеграции в Евросоюз и НАТО прямо прописана в Конституции Грузии. Сейчас наша власть не только сняла все маски, фактически признавшись в изменении вектора развития страны в сторону северного соседа, но и поставила под удар нашу евроинтеграцию. Представители западных демократий прямо говорят, что в случае принятия закона шансы Грузии стать членом Евросоюза стремительно упадут, а власть в лице Бидзины Иванишвили и его приспешников откровенно заигрывает с Москвой. В этих условиях вопросов о том, почему мы выходим на улицу, быть не должно.

Я грузин, который родился и вырос в Москве. Два года назад я уехал из России. Стоять со своими людьми в важнейший исторический момент — моя обязанность как гражданина, как грузина и как человека, который видел, к чему этот закон привел в России. Мы все это уже видели: и скрепные тейки, и создание образа внешнего врага, и „заокеанских рептилоидов“, атакующих суверенитет.

Почти все, кого я знаю, относятся к принятию этого закона крайне негативно. Некоторые представители старшего поколения, которые с особенным трепетом относятся к советскому прошлому, повторяют нарративы правящей партии и консервативных фанатиков о каких‑то внешних силах, желающих подчинить себе Грузию и сделать из нее „лесбийское царство“, но их точно не большинство. По крайней мере, Тбилиси и другие крупные города партия „Грузинская мечта“ потеряла.

Протесты проходили максимально мирно. Такого количества красивых и свободных людей, объединенных общей идеей и желанием светлого будущего для своей страны, я никогда не видел. Люди раздают воду, маски, респираторы. Рестораторы привозят еду, заведения пускают протестующих отдохнуть и зарядить телефоны».

«За все время, что я хожу на протесты, я успел несколько раз подышать перцем — но это максимум. Непосредственные столкновения с полицией и задержания обошли меня стороной. Не могу сказать, что испытываю к полицейским ненависть: они такие же граждане, как и мы. Отдельные лица, позволяющие себе превышать полномочия, конечно, вымораживают. Но ублюдки есть везде.

Закон уже приняли, и это было ожидаемо. Я, честно, и не верил, что протест что‑то изменит: он децентрализован, у него нет лидера. С одной стороны, это хорошо, так как его невозможно слить, подкупив кого‑то или угрожая кому‑то конкретному. С другой стороны, он упирается себе же в хвост. Мы видим отдельные примеры невроза со стороны власти. Мэр Тбилиси и генсек „Грузинской мечты“ Каха Каладзе сорвался и оскорбил журналистку, недвусмысленно угрожал протесту расправами. Партийные чиновники параноидально заявляют о том, что Запад готовит революцию. Заметно увеличение количества правоохранителей на митингах. Но в целом не думаю, что они всерьез переживают из‑за угрозы революционного сценария».

«Многие утверждают, что такой же закон есть в США и многих других странах, поэтому якобы называть его российским — притянутая за уши история. Но основное отличие между американским FARAForeign Agents Registration Act. и грузинским законом — в их историческом контексте и целях. FARA, принятый в 1938 году, был направлен против нацистских и советских агентов, которых США считали угрозой. Наш закон нацелен на грузинские неправительственные организации, которые якобы содействуют революции. Хотя на самом деле помощь от Запада они получают уже много лет».

«Любой закон, который ограничивает деятельность СМИ и НКО, я воспринимаю как репрессивный и ограничительный. В Грузии очень много эмигрантов из постсоветского пространства. Они видят, как репрессивно аналогичный закон работает в России, поэтому взволнованы. Местные жители относятся к инициативе по-разному: молодежь настроена негативно, именно она составляет основное ядро протеста. Есть и большая прослойка людей, которая поддерживает законопроект. Власть убедила их в том, что подобные документы есть в Америке, Франции и других странах, а кто‑то просто доверяет тому, что говорит правительство. Много и тех, кто вообще не интересуется этой темой.

Оппозиция и СМИ называют этот закон российским. Президентка Грузии прямо говорит, что местный и российский документы очень похожи по смыслу. Сейчас я с этим не вполне согласен, но непонятно, как именно инициатива будет работать на практике: российский вариант, к примеру, был дополнен и теперь запрещает иноагентам избираться и публиковать рекламу.

Я был на протестах, и 90% времени они проходили мирно. В оставшиеся 10% полицейские применяли водометы, слезоточивый газ, перцовые баллончики, когда протестующие пытались заблокировать или сломать двери в парламент. Митингующих оттесняли от входа в здание, чтобы депутаты могли попасть внутрь и потом выйти — люди не хотели этого допустить. Я лично не сталкивался с полицейским насилием, но видел много видео с жесткими задержаниями. Некоторые люди также рассказывали, что их избивали силовики.

Закон уже принят в третьем чтении — осталось вето президентки, которое она обещала наложить. Но потом парламент и правящая партия его преодолеют, так как у них хватает для этого голосов. Если бы его не хотели принимать, то давно бы отклонили. Разочарования от этого у меня нет, наверное, потому что я не гражданин Грузии, наблюдаю за всем со стороны как блогер и человек, который пишет новости и старается быть объективным. Протесты еще не кончились: несколько оппозиционных партий объявили о бойкоте, некоммерческие организации заявили, что не будут регистрироваться в реестре иностранных агентов и собираются прекратить сотрудничество с властями, Евросоюз размышляет над введением санкций в отношении Грузии, — так что история пока не закончилась».

«В Грузии с 2013 года постепенно усиливается присутствие одной партии в парламенте — это дает ей возможность обходить президентские вето и продвигать свои интересы. При этом мы видим, что протесты идут почти полтора месяца, их темп постепенно набирал обороты, а квинтэссенцией стало несколько маршей сторонников евроинтеграции, на которые вышло 150–200 тыс. человек. На этом фоне „Грузинская мечта“ привезла в столицу из регионов сторонников законопроекта, но это выглядело неестественно и натянуто. А недавние заявления Бидзины Иванишвили о „глобальной партии войны“ и вовсе отдают мистификацией. Поэтому я не считаю этот закон демократическим, мне кажется, он выдает авторитарный крен грузинского политического режима.

Для моих соотечественников из России этот документ и вовсе читается как аналог российского пакета законов и поправок об иноагентах. Более того, он может ударить по множеству благотворительных инициатив, которые мы здесь организовали. Таким образом действия грузинского правительства идут вразрез в том числе с интересами россиян, живущих в Грузии».

«Но я понимаю, что у меня как эмигранта на это мало морального права. Однако, как только меня стали звать друзья-грузины, я с радостью присоединился к митингам и пару раз на них сходил.

На протестах большинство были местными — эмигрантов, по моим ощущениям, от силы 2–3%. Большинство молодые, до 40 лет, но встречались и старше. Митинги были массовыми и мирными, а люди очень стойкими: полицейские пораспыляют газ, разгонят им граждан, а те возвращаются на место — поднимают флаги, руки, свистят в свистки и стоят дальше.

Мы дошли с другом до парламента, когда я увидел в толпе своего грузинского приятеля. Мы не успели махнуть руками, чтобы поприветствовать друг друга, как вдруг начались хлопки и дым. Это был газ — мы взялись за руки и побежали. Кто‑то схватил меня, начал заливать глаза физраствором. Когда я откинул голову, то увидел еще одного своего друга-грузина. Мы обнялись. Снова хлопки, снова газ, снова бегство. Уже дома я открыл новости и узнал, что кроме газа в протестующих стреляли резиновыми пулями».

«Я думаю, что протесты продолжатся: большинство грузин недовольны принятием закона. В будущем, на мой взгляд, под предлогом нарушений соблюдения этого закона будут закрывать СМИ и благотворительные организации, а страна будет превращаться в олигархию или парламентский авторитаризм. Я и мои знакомые опасаемся ограничений в деятельности организованных нами тут НКО, недопуска политически активных россиян в Грузию или выдачи их России».

«89% граждан Грузии поддерживают европейское и демократическое развитие государства. Лидеры всех западных объединений, в которых состоит Грузия и в которые она по своей конституции стремится, в один голос говорят, что этот закон может стать препятствием на пути к евроинтеграции.

Большинство граждан против этого закона. Но есть и другие — это либо бенефициары системы, либо жертвы пропаганды. Что касается эмигрантов, то большинство россиян прекрасно все понимают, многие из них стоят рядом с нами на протестах.

Я грузин, но большую часть жизни провел в Москве. Я знаю, какой вред нанес этот закон россиянам. Это стало мотивацией для участия в протестах. К тому же я всецело поддерживаю европейский путь развития страны и считаю, что сейчас он нуждается в защите.

Протесты меня очень впечатлили, особенно после России. Люди могут перекрыть центральные магистрали города и потребовать услышать их. Это прекрасное чувство. Я уверен, что стоять на подобных акциях — большая честь для каждого. Люди мирно выражают свой протест, даже несмотря на жестокость правоохранительных органов. Все очень организованны и подготовлены, помогают друг другу. Не покидает мысль, что стал свидетелем чего‑то грандиозного.

Местные силовики ведут себя более сдержанно, чем российские. Но все же бывают неадекватные случаи: мы видели эпизоды избиения членов политических партий и других лидеров общественных мнений, запугивание протестующих по телефону и даже при личных встречах, но все это имеет обратный эффект. После таких эпизодов на улицы выходит только больше людей.

Несмотря на наши усилия, закон все же приняли в третьем чтении — и это сыграет злую шутку с правительством. Осенью пройдут выборы в парламент. Очень странно, что „Грузинская мечта“ так настырно пытается пропихнуть очень непопулярный закон в преддверии этого события.

Ни у кого не было иллюзий, что это противостояние будет легким и скоротечным. Мы прекрасно понимаем, какая сила нам противостоит, поэтому запаслись терпением и делаем все, что в наших силах. Наша задача — мирно продемонстрировать, что мы хотим быть независимой европейской страной. Думаю, мы все делаем правильно, и я уверен в нашем успехе».

Грузия — не единственная страна, где есть закон об иностранных агентах. Похожая норма работает в США, она называется FARA (Foreign Agents Registration Act). Этот документ был принят еще в 1938 году, он касается в первую очередь политических акторов. Признанные иностранными агентами лица или организации — то есть те, кто лоббирует иностранные интересы и таким образом меняет внешнюю или внутреннюю политику страны, — должны предоставлять данные о себе Министерству юстиции, а также маркировать материалы и отчитываться о своей деятельности. Практика показывает, что медиа, журналисты или частные лица могут стать иноагентами только из‑за своей политической деятельности и взаимодействия с должностными лицами США. Законы против иноагентов есть также в Израиле, Великобритании и Австралии: они нацелены на повышение прозрачности финансирования неправительственных организаций, а также борются с иностранным влиянием на политические процессы.

В России аналогичный закон об иноагентах был принят еще в 2012 году — за годы своего существования он претерпел значительные изменения и стал заметно отличаться от аналогичных зарубежных инициатив. Юристы отмечают, что критерии попадания в список иностранных агентов в российских реалиях размыты: для этого достаточно распространять материалы иноагентов или участвовать в их создании, а также находиться под иностранным влиянием. Таким образом, применение российской версии закона заметно шире, чем американской или, например, израильской, а санкции жестче. Иноагенты обязаны помечать свои материалы специальной плашкой, отправлять отчеты о своей деятельности и заработке в Минюст, а также не имеют права участвовать в выборах или размещать рекламу на своих ресурсах.