«Простой язык для проговаривания сложных вещей»: кто и зачем создает зины в России

Частью массовой культуры зины никогда не были. Зародившись как любительская периодика, самодельные журналы передавались из рук в руки между поклонниками фантастической литературы в начале XX века. Сам термин «фанзин» ввел журналист Луи Расселл Шовене (Louis Russell Chauvenet) в 1940-х годах, чтобы как‑то обозначить небольшие издания, которые печатали в среде научных фантастов. До того как стать знаменитым основателем жанра ужасов, свои первые рассказы американский фантаст Говард Лавкрафт тоже публиковал именно так — малыми тиражами с помощью ассоциаций любительской периодики на их печатных машинках. Позже зины стали атрибутом любых фандомов, субкультур и самых разных сообществ, объединенных одним увлечением. Особенно популярны фанзины были в Англии и США в 70–80-х годах среди панк- и хардкор-музыкантов и поклонников как альтернатива официальным и федеральным СМИ.

Первым и самым известным панк-зином Англии стал Sniffin’ Glue, у которого было 12 выпусков за год. И панк, и хардкор всегда идентифицировались как социально направленная музыка, поэтому и зины распространяли идеи и убеждения, свойственные этим субкультурам: так, американские Riot Grrrl или Jigsaw продвигали фем-повестку, подталкивая женщин к борьбе за свои права и созданию своих музыкальных групп, объединений и зинов. А существующий в Англии с 1981 по 1992 год зин Shocking Pink в формате комиксов на своих страницах рассказывал о положении ЛГБТ-сообщества, гомофобии в школах, расизме и репродуктивных правах: издание публиковало контакты ресурсов, где можно найти информацию о процедуре аборта, адреса дружелюбных к ЛГБТ-сообществу книжных магазинов и даты проведения феминистских встреч.

Сейчас границы термина «зин» сильно размыты. Так с 10-х годов XXI века многие зины перешли в онлайн-формат — их стали называть «вебзинами». К тому же высказывается мнение, что паблики также могут считаться зинами, просто в новых реалиях.

Зины — это в первую очередь серьезная дизайнерская и иллюстраторская работа. Часто их делает очень маленькая команда из одного-двух человек, на плечи которых ложится все: отрисовка страниц, верстка, подготовка текстов, дизайн обложки, продвижение и продажа. Многие зины рисуются как комиксы — это выдуманные истории с сюжетом, героями и событиями в их жизни. Например, «Терлцецки комикс» и его зины про борьбу с птицами, роботов и Пушкина или зины воронежского издательства «Гротеск» про жизнь стендап-комика или «воронежских лоботрясов».

Есть арт-зины, которые рассказывают о разных видах искусства. Это, например, проект петербургского книжного магазина «Все свободны» и объединения Pollen Fanzine — в декабре 2019 года они сделали зин «Гаражное книгоиздание» о независимых издательствах, зин «Смотри и иди. Джедай последней империи» о героях советского кино. Фанзины могут быть посвящены чему угодно: психологии («Фрейдово подполье»), местам («Волна» — зин кластера «Октава» о Туле), музыке («Панк-рок-феминизм»), человеку («Юра Хой») или городу («Москвич»).

Зины могут стать частью активизма, если такой смысл в них вкладывают создатели. Например, такие самиздаты довольно популярны в феминистической среде: «Урбанфеминизм» о жизни женщин в городе; зин «1917-март-2017», посвященный борьбе женщин за равноправие; «Сама себе цветок» о переосмыслении материнства; «Женщины. Инвалидность. Феминизм» против замалчивания опыта женщин с инвалидностью; «Сестра говорит» — о бодипозитиве.

В самом конце 1990-х и начале 2000-х, когда начался всплеск DIY-культуры (do it yourself/«сделай сам») в странах СНГ, зины были очень популярны среди панков, антифашистов и анархистов — сейчас эти самиздаты, наверное, остались только у коллекционеров и в архивах поисковиков. Журналы делали вручную, распространяли среди своих на концертах и тусовках. Обычно в таких зинах были интервью с местными группами о судьбе панк-культуры, записки из туров, отзывы на музыку и тексты на политические и социальные темы. Петербургский зин «Протест», вышедший в шести номерах, затрагивал даже проблемы экологии — в третьем выпуске авторы поднимали вопросы экозащиты, экопоселений и окружающей среды.

Сейчас комиксы, зины и журналы активистской направленности появляются все реже — играет роль неактуальность бумажного формата, невостребованность у аудитории и, возможно, опасение за свое благополучие (вспомните обыски у moloko plus после интервью Павла Никулина с россиянином, который принял ислам и вступил в группу джихадистов в Сирии, или срывы презентаций новых выпусков полицией, задержания и нападения на журналистов). Однако невостребованность и проблемы с правоохранительными органами не останавливают авторов самиздата.

В «Девочках» можно узнать об опыте самых разных женщин: художницы, вокалистки хардкор-панк-группы, активистки RUPRESSION и жены фигуранта дела «Сети», фотографки или басистки. Все они делятся своими историями, рассказывают о взглядах на искусство, активизм и культуру. Одна героиня — один диалог.

«Как‑то я просто гуляла с приятелем в Красноярске и вслух рассуждала о нехватке девчонок на сибирской сцене. Выпалила что‑то вроде: «Прикольно было бы сделать зин только про девчонок, так как их очень мало в музыкальной тусовке». Приятель сказал, что это хорошая задумка, и я в себя поверила.

На один выпуск у меня уходит почти год, но это потому, что я постоянно расстраиваюсь из‑за того, что делаю: у меня появляется чувство, что это никому не нужно. Потом опять приходит подъем, и вот в такие моменты я стараюсь сделать все за один вечер.

Сначала я отбираю участниц: спрашиваю каких‑нибудь ребят из разных городов, оргов, есть ли в городе художницы, музыкантки, активистки. Там смотрю, кто мне интересен. Пишу тем, за чьим творчеством сама следила и с кем было бы интересно пообщаться. Так, например, было с Женей Иль из «Лемондэй» — эта группа мне очень нравилась в школе. Можно сказать, что участницы зина меня вдохновляют. Меня вообще вдохновляют идейные, активные, талантливые и где‑то «неудобные», яркие женщины. Недавно мне написали из какой‑то группы, хотели, чтобы я взяла интервью у барабанщицы, и спросили, на каких условиях это возможно. А условие одно — мне должно понравиться то, чем человек занимается.

Помощников у меня нет, за исключением корректора, который вычитывает готовый зин, и моих друзей, которым я могу скинуть страницу и спросить, как это выглядит, или показать вопросы перед интервью, если сомневаюсь. Главная помощница и участница зина — авторка обложки. Думаю, хорошая обложка — залог успеха. Для второго номера ее рисовала красноярская художница Саша Каленская, я осталась в восторге.

Я хочу, чтобы о деятельности девочек узнавали другие девочки, и надеюсь, что их пример послужит каким‑то толчком, которого ты иногда ждешь. Зин для меня — это все вместе: активизм и творчество. Я за то, чтобы совмещать эти вещи. Не люблю ярлыки, они делают тебя должным. Но так как и идея у зина есть, и во втором выпуске освещается дело «Сети», наверное, можно сказать, что история активистская и политическая. Нести идеи в массы — здорово».

Зин показывает женские колонии будто изнутри. Первая часть — воспоминания освободившихся женщин об их заключении. Они рассказывают о быте тюрем: о работе по 20 часов в сутки, голоде, построении семей в колонии и близости в них. Вторая часть посвящена тому, что интересует женщин, отбывающих срок, — чаще всего они переживают, что не смогут устроиться на работу, просят помощи с кредитами и жильем.

«У ворот женской колонии — никого» — это, скорее, попытка для самой себя структурировать информацию о женском заключении, которая на меня разом свалилась. В нем больше речи самих заключенных, чем моих мыслей. Я решила сделать зин, после того как год проработала на проекте по ресоциализации женщин-заключенных фонда «Протяни руку». К сожалению, этот проект не получил дальнейшую финансовую поддержку, что я считаю огромной несправедливостью.

В зин вошли базовые знания, которые касаются условий содержания, труда, взаимоотношений между заключенными и сотрудниками женских колоний, а также то, какими вопросами задаются женщины перед освобождением. Эти знания у нас есть благодаря прямой речи бывших заключенных. Я считаю, что лучший способ говорить о проблеме — это саморепрезентация тех, кто на себе испытал опыт заключения. Моя задача — быть агрегатором. Например: «У меня ВИЧ и туберкулез, я не знаю, как я найду работу на воле после пяти лет тюрьмы. Что мне делать?» — это вопрос, который напрямую сталкивает вас лбом с жизненным опытом конкретной женщины. Попробуйте ответить на него или поставьте себя на ее место. Что бы вы сделали?

Никакого зина бы не получилось, если бы не художница Дария Гонзо, которая взялась его оформлять, она же создала и обложку. Еще Дария нашла художниц, готовых нарисовать иллюстрации к цитатам заключенных и сверстать зин. Другие активистки помогли контактами типографии, которая согласилась напечатать тираж в 100 экземпляров по френдли-прайсу. Коллектив moloko plus оплатил печать. Это была общая инициатива, общий труд. На выходе получился зин — книжечка, которую можно потрогать, поставить на полку. Получился такой артефакт, который люди покупали за свободную цену, потому что знали, что деньги отправятся на благотворительность.

С первого тиража я перевела выручку в кризисный центр, в котором живут женщины, пережившие заключение, а со второго оплатила посылки женщинам-заключенным. Сейчас PDF-версия зина доступна на сайте «Женский срок».

Конечно, создание зина — это активизм. Я продвигаю социальную повестку, которую считаю важной. Вообще, я сейчас себя ощущаю не активисткой, а очень уставшей женщиной. Но я делаю то, что должна, потому что обратного пути у меня уже нет. Слишком много историй услышано, сделать вид, что их не было, не получится.

Наверное, вы ждете, что я скажу, что замечательно справляюсь, или поделюсь лайфхаками, как не сойти с ума от всей этой жести. Но правда в том, что я не справляюсь. Во время карантина я общалась с женщиной, которая пробыла в мордовских лагерях семь лет. Ее отправили в ЛИУ (лечебно-исправительное учреждение), потому что у нее была открытая форма туберкулеза.

Женщину звали Ольга Белова, из колонии ее вытащил волонтер. Если бы не он, она бы никогда не попала в больницу на воле, а я не смогла бы с ней поговорить. Ольга умерла в мае, ей вырезали легкое, у нее отказали ноги. Последний раз я разговаривала с ней за несколько дней до ее смерти. Она хотела, чтобы люди знали о том, что происходит с женщинами, которые продолжают находиться в мордовской ЛИУ-3. Она переживала о тех, кто остался внутри.

Женские колонии — это рабский труд, пытки, дегуманизация, одиночество, потеря связей с внешним миром, и все это прикрыто полнейшей бутафорией в стиле школьной самодеятельности. Моя любимая фраза, которая олицетворяет концепцию женского исправления в России, — это цитата начальницы ИК-11 поселка Бозой Татьяны Фроловой: «Женщины и на зоне должны оставаться женщинами. Потом они выйдут в мир, и наша задача — научить их быть полноправными членами общества. Поэтому за неряшливость их наказывают». Эти женщины были осуждены не потому, что были недостаточно женственными. И попытки ФСИН «преобразить» их — это само по себе преступление против личности, не говоря уже о явном сексизме. Так не должно быть. Ни у кого нет права распоряжаться людьми как собственностью. Если женщины не будут защищать друг друга, то никто не защитит. У нас впереди еще много работы».

Главные герои комикса — братья Казимир и Василий. Василий старше на 40 секунд, он собран, ответственен и любит, когда все подчиняется научной логике. Казимир — эмоционален, чувствителен и любит природу. Первым словом Васи было «почему», а Казимира — «вау, красиво». Вместе они изучают город, обращая внимание на его зеленую инфраструктуру, и обсуждают, как ее можно улучшить.

«Мы хотим популяризировать и проблематизировать тему озеленения среди разных и непохожих друг на друга людей. Комикс — это простой язык для проговаривания сложных вещей. Его поймут и дети, и взрослые. Через его героев мы опровергаем заблуждения, разыгрываем ситуации и мысли, с которыми встречались сами, пока исследовали тему озеленения.

Изначально мы хотели рисовать одного героя комикса, который бы олицетворял всех участников нашей лаборатории. Но в какой‑то момент стало понятно, что у каждого из нас свои взгляды на вопрос озеленения, и поэтому герои, братья Василий и Казимир, олицетворяют две разные позиции, но вместе они находят компромиссы и узнают истину так же, как и мы (например, когда Казимир хочет освежиться под деревьями в сквере, а Василий — под кондиционером в кофейне. Вместе они приходят к выводу, что в городе и скверы, и кофейни должны комфортно сосуществовать вместе, чтобы была возможность выбрать. — Прим. ред.). Комикс в скором времени будет дополнен сюжетами, а затем напечатан. Несколько экземпляров мы планируем разыграть между участниками нашего квеста («Зеленые лаборатории MLA+» также создали квест-экскурсию по Невскому проспекту. — Прим. ред.).

И квест, и комикс посвящены одной теме и выполняют одну и ту же задачу — популяризацию темы городского озеленения. С помощью этих инструментов мы хотим простыми словами рассказать, что такое зеленая инфраструктура, для чего она в городе, как именно деревья приносят горожанам пользу и многое другое. Квест — игровой формат, который помогает нам показать, как было с деревьями раньше, как сейчас и как может быть. Если комикс отвечает на дилеммы, конфликтные ситуации, заблуждения, то квест объемно погружает в историю и теорию городского озеленения и зарубежную практику. Многие города сталкивались с теми же проблемами, что и Петербург, и решали их через зеленую инфраструктуру.

Такие комиксы точно можно считать частью просветительской деятельности. Ведь чтобы начать занимать активную позицию по какому‑то из вопросов, нужно как можно лучше его изучить. Для нас, как для архитекторов и урбанистов, важно как можно шире осветить опыт других городов, разных экспертов и теорию вопроса, показать новые сценарии развития города — так мы можем менять позицию горожан, политиков, профессиональных сообществ.

Сейчас город активно растет и развивается. Растет автомобилизация и количество населения, строятся новые жилые районы и транспортные магистрали. Объемы развития зеленых пространств по сравнению с этим просто несравнимы, зеленая сеть города деградирует. Если не задуматься и не начать менять приоритеты в городском развитии прямо сейчас, то скоро можно будет заметить снижение качества городской среды и здоровья нас всех — как физического, так и ментального.

Чтобы помочь городу, можно жертвовать деньги организациям, которые пытаются что‑то высаживать в Петербурге. Можно участвовать в партизанских высадках. Можно не проходить мимо, когда уничтожают здоровые деревья, а пытаться остановить эти действия (мы готовили целые инструкции об этом). Можно высаживать что‑то у себя во дворе (инструкции, как законно посадить дерево, у нас тоже есть). А можно просто говорить об этой теме. Ведь чтобы что‑то двигалось, нужен общественный запрос».