«Я — алкоголичка. С высшим образованием и деньгами»: как в России живут алкозависимые

«Ты сегодня решил, что не пьешь? Молодец»

58-летний Виктор (имена всех героев этого материала изменены. — Прим. ред.), врач-анестезиолог одной из московских больниц, выходит из ординаторской, чуть пошатываясь, поворачивает в коридор — его операционная в самом конце — и старается идти четко по рисунку на плитке, потому что один неправильный шаг может привести к падению. Прошлой ночью Виктор выпивал до полчетвертого утра, а в 8.30 началась его смена. «Ты просто надеваешь медицинскую маску, чтобы не пахло, — рассказывает он. — Тебя спрашивают, что случилось. Ты отвечаешь: «Насморк, я просто боюсь вас заразить».

Виктор пьет уже больше 20 лет. Алкоголь появился в его жизни после того, как мужчина вернулся в Москву из‑за границы, где жил долгое время. Он начал постоянно видеться со старыми знакомыми и выпивать. Потом устроился в больницу, где заведующим отделения был старый друг Виктора.

Первое время работы в больнице мужчина называет периодом «черного пьянства».

В три часа дня, когда все операции заканчивались, врачи собирались в ординаторской и пили — за исключением тех, кто дежурил. Кого‑то из молодых отправляли в магазин.

Виктор рассказывает, что очень много людей потеряли работу, потому что не могли подниматься с похмелья по утрам. «Это требует усилий воли и здоровья. Утром ты чистишь зубы, у тебя начинается смех, переходящий в рвоту, — говорит он. — Это не каждый может выдержать. Я могу». Так продолжалось почти 20 лет — за это время, рассказывает мужчина, у него ни разу «не было врачебных проколов на пьяную голову».

После того как в больнице, где работал Виктор, сменилось руководство, из отделения ушли 14 человек, в том числе заведующий. На его место пришел новый, и он «не терпел пьянства». На одном из дежурств Виктора вызвали в гнойное отделение в другой корпус. Он пришел, провел наркоз, а потом встретился со своей бригадой и выпил коньяка. По возвращении заведующий вызвал его к себе в кабинет.

— Вы где были? — спросил он.

— В гнойном отделении.

— Что вы там делали?

— Играл в шахматы.

— От вас пахнет алкоголем.

— А вы хотите, чтобы от меня шахматами пахло?

Так Виктор по собственному желанию уволился из больницы. Через некоторое время он смог устроиться в другую. Последние пять дней Виктор не пьет. Говорит, что ему это нравится, но загадывать, что будет дальше, невозможно. «Как говорят наркологи: никогда не зарекайся. Ты сегодня решил, что не пьешь? Молодец. Хорошо, если завтра будет так же», — объясняет он.

В отличии от наркотиков, алкоголь — это социально одобряемое вещество. «Он продается во всех продуктовых магазинах, он легко доступен и стоит на всех праздниках. Это влияет на сознание человека по отношению к этой проблеме, — объясняет Денис Грановский, директор фонда помощи алко- и наркозависимым „Мост жизни“, — поэтому порой человеку сложно понять, в какой момент он уже не может себя контролировать».

«Логово алкоголика»

Алексей начал выпивать в 11 классе, потом, в институте, время от времени собирался в барах вместе с одногруппниками. Так продолжалось, пока он не встретил свою будущую жену. Отношения заставили его на время забыть об алкоголе. Но в день перед свадьбой сестра Алексея, Аня, нашла его пьяного в компании бывшей девушки в одном из баров города. Родные прекрасно понимали, что у Алексея проблемы с алкоголем. Когда один и тот же сценарий — пришел с работы, напился, лег спать — начал повторяться изо дня в день, близкие забили тревогу.

«Я сама у него никогда не спрашивала, почему он пьет, но в какой‑то момент пыталась призвать к тому, чтобы он за ум взялся и подумал о родителях», — рассказывает Аня. Алексей всегда отвечал, что бросит пить, как только сам этого захочет.

Из‑за разницы в возрасте — он старше сестры на шесть лет — особо близких отношений у Ани с братом никогда не было. Когда ей исполнилось 12, он уехал учиться в другой город, а когда она поступила в университет, Алексей начал пить и свел все общение с близкими до редких звонков. Когда Аня пыталась поговорить с братом по душам, он отмалчивался, а в трезвом состоянии любые разговоры о будущем вызывали у него агрессию.

После шести лет брака жена Алексея ушла от него. Из‑за развода он начал пить еще чаще. На заводе, где мужчина работает инженером, очень удобный график: один рабочий день — три выходных. Квартира, в которой он раньше жил вместе с семьей, очень быстро превратилась в «логово алкоголика». В потайных местах у Алексея лежат запасы водки.

У него всегда все рассчитано на ближайшие выходные. Он точно знает, что, когда и в каких дозах ему нужно выпить, чтобы успеть протрезветь к рабочему дню.

Сегодня от алкогольной зависимости лечат, как правило, в наркологических отделениях при больницах или частных реабилитационных центрах. Страдающие тягой к спиртному могут лечь в клинику только по собственной воле. «Каждый выбор человека надо уважать, — объясняет врач-нарколог Игорь Лазарев. — Люди не всегда готовы к серьезному лечению, потому что это ограничения, ответственность, огромное количество усилий. И если у человека нет мотивации, например, его просто заставляют родственники, то все бесполезно». Положить зависимого в больницу против его воли можно только по решению суда — после совершения преступления или по заявлению членов семьи или соседей, если есть угроза жизни и здоровью окружающих.

Обычно лечение включает два основных этапа: детоксикацию (или вывод из запоя) и реабилитацию (работа с психотерапевтами). Первый этап — медикаментозный, где врачи ставят капельницы, пытаются лечить осложнения, если они есть, и восстановить физическое здоровье пациента. На этот этап приходит много людей из‑за ощущения физической боли: это может быть ослабленное состояние организма, повышение давления, боль в желудке и печени. А от второго этапа — реабилитации — многие отказываются. По словам Лазарева, это происходит постоянно: часто люди возвращаются вновь и вновь на детоксикацию, потому что срываются, но продолжают отказываться от последующего лечения. «У них в голове установки не меняются, ничего не происходит, им просто облегчили состояние, а выпивать-то все еще хочется», — объясняет Лазарев.

«Достаточно просто выйти в магазин»

В 2012 году Давид Грановский вместе с другими единомышленниками открыл кабинет амбулаторной помощи, где люди могли получать информацию о том, как им действовать, когда дома проблема с алкоголем или наркотиками, а также психологическую помощь (причем как родственники, так и сами зависимые). Они привлекли психологов, а с участников программы приходилось брать небольшие деньги, чтобы оплатить кабинет и дорогу специалистам.

Со временем люди стали обращаться с просьбой провести мероприятия в школе и на других площадках. По словам Грановского, люди не осознают масштаб проблемы, и в обществе до сих пор существует мнение, что алкоголизм — это не болезнь, а вредная привычка. Тогда активисты решили проводить лекции для педагогов, психологов и соцработников — всех тех, кто взаимодействует с группой риска, но не всегда понимают, с чем на самом деле они сталкиваются. За пять лет Грановский с командой проехал с такими лекциями по всей стране. А в 2017 году решил создать фонд «Мост жизни», чтобы иметь возможность направлять людей в реабилитационные центры и оплачивать лечение тем, у кого нет на это средств.

Первое, что человек получает, обращаясь за помощью в «Мост жизни», — консультацию психолога. Если за помощью обращаются сами пациенты, то специалисты разрабатывают для них программу лечения: для кого‑то это амбулаторная программа, для кого‑то — стационарная. У фонда заключен договор с реабилитационным центром в Севастополе, поэтому чаще всего пациентов направляют именно туда.

Когда за помощью обращаются родственники алкозависимых, психотерапевты в первую очередь помогают им справиться с чувством вины, уйти от неправильных решений и поступков по отношению к своему зависимому родственнику.

Иногда после первой или второй встречи родственники «заманивают» на встречу самих алкозависимых. С осени 2019 года фонд запустил серию семинаров для созависимых, который, по словам Грановского, получает колоссальный отклик.

«У нашего государства худо-бедно есть возможности для помощи людям с алкоголизмом: реабилитационные центры, программы вывода из запоя, психологические приемы, — говорит Грановский. — Но проблема в том, что после реабилитации, где человек, безусловно, проходит процесс лечения, получает какие‑то инструменты для контроля, он снова возвращается в обычную жизнь, где достать алкоголь очень легко. И если тяга в какой‑то момент его побеждает, ему достаточно просто выйти в магазин».

За 2019 год фонд провел 267 очных консультаций по нарко- и алкозависимым, но только 47 из них согласились на адресную помощь, и всего 18 — на реабилитацию.

«Здесь мы видим себе подобных»

«Протрезветь — это не самая сложная задачка, мы не умеем жить трезвыми, — рассказывает 36-летняя Елена. — Поэтому нам необходимо пересматривать свое мировоззрение». Она состоит в содружестве анонимных алкоголиков (АА), именно там ей помогают не сорваться уже третий год.

Первый раз Елена напилась в 13 лет. Она росла в обычной, довольно состоятельной семье, где алкоголь был только по праздникам. При этом у нее никогда не было понимания, что это может быть вредно. Во время школьной и университетской жизни она пила исключительно на праздниках и вечеринках.

Проблема была в том, что у нее никогда не получалось остановиться: «У меня никогда не было такого, что я могу выпить рюмочку, чтобы расслабиться. Я всегда пила для того, чтобы напиться и изменить свое сознание, потому что так я чувствовала себя хорошо, весь мир для меня был открыт». Когда Елена устроилась на работу, то поставила сама себе жесткие рамки — выпивать можно только по выходным.

Потом девушка решила пойти учиться на второе высшее — психологическое — образование. Она стала глубже копаться в себе и поняла, что алкоголь стал причиной многих проблем в ее жизни. После университета Лена год не пила вообще и пыталась следовать здоровому образу жизни. Она вспоминает, что в тот период жизни была очень злой: «Я постоянно читала всем лекции о вреде алкоголя, следила за тем, кто сколько пьет, грозилась, что они сопьются. В какой‑то момент люди стали просто избегать со мной общения».

Однажды в преддверии Нового года партнеры подарили Лене ящик дорогого алкоголя в честь закрытия большого проекта. Она принесла его домой с целью передарить родственникам, а потом подумала, что она может позволить себе выпить бокал шампанского.

Так, за несколько дней девушка выпила весь подаренный алкоголь и начала употреблять ежедневно.

Все доводы о том, что в будни пить нельзя, превратились в отговорки: работа забирает очень много сил и нервов, и Лене необходимо как‑то расслабляться. Днем в офисе она представляла, в какой магазин зайдет после работы и какой алкоголь купит сегодня. Девушка принципиально не покупала дешевый алкоголь, обычно брала бутылки от 900–1000 рублей. «Мне вообще-то было плевать, что пить, главное напиться, — вспоминает девушка. — Какие‑то отголоски разума кричали мне, что что‑то не так. Но я уговаривала себя, что я не алкоголик: я работаю, покупаю дорогой алкоголь на свои деньги, пью его в своей квартире, а алкоголики где‑то в подворотнях валяются».

Через полгода ежедневного употребления организм начал давать сбой, у Елены начались проблемы с желудком. Каждое утро она обещала себе, что вечером не будет пить, но в итоге каждый день в руках вновь и вновь оказывалась бутылка. Анализы показали, что у нее проблемы с печенью, но тогда она подумала, что ей нужно поправить рацион питания. В итоге на ежедневном употреблении Лена просидела полтора года.

В какой‑то момент девушка возненавидела себя и стала думать о суициде. Она нашла какой‑то форум для алкоголиков, прошла там анкету, которая показала, что у нее вторая стадия алкоголизма. Поверить в это было сложно, она стала читать об этом больше. В одном из текстов автор — врач-нарколог — задал вопрос: «Можете ли вы не пить?» До этого вопроса Лене удавалось находить для себя оправдания, но он засел в ее голове, и в какой‑то момент она смогла себе признаться: «Нет, не могу. Я — алкоголичка. С высшим образованием и деньгами».

Елена пришла в содружество АА в 33 года. До этого она знала про группы только из американских фильмов и постоянно смеялась над тем, как там общаются. Теперь несколько раз в неделю она сама произносит эти слова: «Привет, я Лена, и я алкоголичка».

Девушка рассказывает, что до анонимных алкоголиков доходят только те, кто готов отказаться от алкоголя, но не может сделать это самостоятельно. Бывает, что в содружество люди приходят после реабилитации, а бывает, что человек никогда не обращался за помощью к специалистам и сам осознал, что хочет изменить образ жизни, как это было у Лены. Но это люди с самым разным социальным статусом: кто‑то из обеспеченных семей, у кого‑то нет постоянного места жительства, кто‑то имеет три высших образования (в 2019 году 51% членов АА имели хотя бы одно высшее образование), кто‑то не закончил школу, у кого‑то есть свой бизнес, кто‑то недавно вышел из тюрьмы. Всех их объединяет одно: они приходят в АА с большим грузом проблем, стыдом и чувством вины.

Содружество появилось в России еще в 1985 году благодаря инициативе американцев Тениссона и Сейболда, которые проводили собрания в США, а потом организовали комитет для реализации программы «Создание трезвого мира». Главной ее целью была организация поездок членов американского содружества АА в СССР и помощь в организации там первых групп.

Сейчас в России всего около 800 групп АА, в Москве и области — примерно 180. Они организуются по территориальному признаку. Есть группы многочисленные, где 40–50 человек, а есть небольшие — по 5–8 человек. На собраниях зависимые встречаются несколько раз в неделю. Там они читают книгу «Анонимные алкоголики» и рассказывают о своем опыте.

В содружестве есть 12-шаговая программа, которая помогает зависимым поддерживать трезвость. Это духовная, но не религиозная (АА не связано с церковью и с государством, это независимое сообщество, которое существует на пожертвования самих зависимых. — Прим. ред.) и не психологическая программа. Ее составляли не психиатры и не врачи, а такие же бывшие алкозависимые.

Например, первый шаг — это признание бессилия и проблемы. Четвертый шаг — это анализ ссор и обид.

«Мы продвигаемся по этим шагам, чтобы в итоге найти что‑то более сильное, чем мы сами, — объясняет Михаил, который ходит на группы уже шестой год. — Эта высшая сила — мы называем ее так — может быть чем угодно. Для кого‑то это группа, для кого‑то — бог». В сообществе нет руководителей, они не принимают финансовую помощь ни от государства, ни от благотворителей. Все должности, необходимые для работы АА, занимают сами зависимые. Например, Елена стала председателем комитета по информированию общественности. В группах есть служение — еще один метод, который помогает зависимым чувствовать себя нужными и учиться ответственности. Например, в каждой группе есть отвечающие за уборку, за чай и сладости и за деньги, которые группа собирает на аренду помещения. Михаил как раз был казначеем в своей группе. Недавно он сорвался, ушел в запой на несколько дней и пропил все деньги, собранные группой.

Михаил рос в криминальном районе, первый раз выпил в 12 лет, осознанно начал пить с 14. После школы он ушел в армию, а оттуда почти сразу в тюрьму за кражу. Говорит, что тогда ему повезло, потому что он несколько лет не пил. Через несколько лет Михаила посадили во второй раз: «Там все было уже не так хорошо. Я пропьянствовал и проупотреблял весь срок. Тогда осознал, что у меня большие проблемы». После освобождения мужчина впервые понял, что не хочет больше жить такой жизнью, ушел из родного дома и оказался на улице. «В человеке есть две части: добрая и злая. Я всегда жил плохой своей частью», — рассказывает мужчина. Михаил понимает, что ему ни в коем случае нельзя изменять свое сознание, потому что он не умеет себя контролировать. Но перестать пить он смог, только когда начал ходить на группы. Говорит, что у каждого человека должно быть место силы, где он чувствует себя настоящим. Для него это место — АА.

В группе к Михаилу относятся хорошо, несмотря на его прошлое. Когда две недели назад он сорвался, вся группа пыталась ему дозвониться, некоторые даже пошли искать его. «Я знал, что если они меня найдут, сразу упрячут в наркологичку», — улыбается Михаил.

«Здесь мы видим себе подобных, — объясняет Марина, участница содружества АА. — И поэтому здесь никто никого не осуждает и не смотрит косо, как в реальном мире». Она считает, что никто не может понять алкозависимого лучше, чем другой алкозависимый. А здесь у женщины есть возможность чувствовать поддержку, которая помогает ей не сорваться.