История 25-летней осетинки, которая переехала в Лондон и работает в Facebook

Я родилась и выросла во Владикавказе. Моя мама врач, а папа инженер-строитель. У нас не было возможности путешествовать, поэтому я даже не представляла, как выглядит мир вокруг. Моя семья была достаточно прогрессивная в плане традиций и стереотипов, по крайней мере по местным меркам.

В детстве я мечтала стать медиком, как мама, и о программировании не знала ровным счетом ничего. У нас дома стоял компьютер, тогда еще ни у кого из знакомых такого не было. Это был какой‑то очень старый Pentium 1, благодаря ему я узнала о существовании интернета. Мама тогда еще завела ICQ и писала диссертацию, а папа пользовался им просто чтобы играть. Я смотрела за этим всем и восхищалась. Как‑то даже попросила маму создать мне почту на «Яндексе» — непонятно зачем и с кем бы я там переписывалась в восемь лет, но мама мне ее сделала. Я была безумно счастлива. Потом научилась делать на компьютере доклады в школу, но, естественно, все еще не догадывалась о существовании профессии программиста. У нас были знакомые-программисты, но они занимались починкой телевизоров или переустановкой операционной системы на компьютерах. И это, конечно, совсем не казалось интересным восьмилетнему ребенку.

Северная Осетия — традиционная республика. В семьях считается, что девочке не положено уезжать учиться в другой город. И лучше, если она поступит на врача или учителя, потому что это женские профессии. Еще довольно сильно настаивают, что женщина в первую очередь должна реализоваться как мать. Мне повезло, и конкретно в моей семье такого не было. Мои родители не делили профессии на мужские и женские и были готовы принять любое мое решение. Но все равно фразы из разряда «с твоей неаккуратностью тебя никто замуж не возьмет» мне иногда говорили.

Как‑то раз к маме на прием пришла женщина. Она вместе с мужем организовала в местном Дворце пионеров школу программистов для подростков. Мама рассказала мне, и я решила попробовать. Я тогда была в середине восьмого класса, и это поздний возраст — общаясь со своими коллегами в России, узнала, что многие из них начали программировать еще в младших классах.

Я начала ходить в эту школу. У нас был очень классный преподаватель — самый крутой по программированию в республике. Он готовил всех олимпиадников-программистов, которые были в Осетии. Благодаря ему я и заинтересовалась этим направлением.

Учитель очень много разговаривал с нами о жизни — прямо часы тратил, чтобы помочь нам определиться с будущей профессией. Однажды он рассказал мне про Летнюю компьютерную школу. Это очень классное место, где ребята со всей России и ближнего зарубежья учатся алгоритмам, программированию и решению разных задач. Причем это не для чайников, которые только начинают, а для олимпиадников.

Для меня это было что‑то заоблачное. Но в итоге после девятого класса я решила подать туда заявку и прошла. Я бы сказала, что это самое важное место, которое я посетила за всю свою учебу. Считается, что когда учишься в университете, ты находишь друзей и связи на всю жизнь. Я могу то же самое сказать про ЛКШ. С частью людей, с которыми я там познакомилась, я потом встретилась в университете на одном факультете. И в Лондоне у меня куча знакомых только потому, что я знаю их всех из этой школы.

Кажется, в семье даже не стоял вопрос, можно ли мне поступать в Москву или нет. Мама запугивала, конечно, что она меня не отпустит, когда я не хотела заниматься домашней работой, но только в воспитательных целях. Родители с самого начала знали, что я не собираюсь оставаться во Владикавказе. Он мне казался маленьким: там все знают, что у кого в жизни происходит. Я поступила в МГУ, на факультет вычислительной математики и кибернетики, у меня было довольно много баллов за ЕГЭ и победа на олимпиаде по физике. Так в 2012 году я переехала в Москву.

На моей кафедре системного программирования было всего три девушки из тридцати человек. Но я никогда не придавала этому особого значения. Просто привыкла, что математикой обычно занимаются парни и девочки-отличницы. Но при этом я сама не сталкивалась с проявлением сексизма в плане выбора профессии. Насчет дискриминации в универе сложно говорить, потому что [у нас в МГУ] были известные, легендарные преподаватели, которые ставили парням оценки выше. Или были некоторые экзамены, на которые мальчикам лучше было приходить только в костюме-тройке, потому что так любил преподаватель. Но при этом мне никогда не занижали или завышали оценку из‑за моего пола.

Но в универе много чего пошло не так с точки зрения пути, который я себе выбирала. Как‑то так случилось, что меня никто не подготовил ко взрослой жизни. Мне очень не хватало человека, который мог рассказать, куда мне дальше идти. В школе это был преподаватель информатики, который советовал, что делать. А в универе всем все равно. Только говорят: «Делай что хочешь». Но ты не знаешь, чего хочешь. Плюс я почувствовала большую разницу между собой и ребятами, которые учились в сильных школах Москвы. Я занимала первое место на олимпиаде по математике в республике, но при этом на некоторых парах вообще ничего не понимала и просила по двадцать раз повторить то, что всем было очевидно. Поэтому чувствовала себя подавленно.

Обычно студенты во время учебы пытаются найти стажировки в «Яндексе», Google, Facebook и так далее. Это очень хороший способ устроиться в будущем в компанию мечты. И, конечно, посмотреть на работу гигантской корпорации изнутри. Я хотела работать в Google, с тех пор как решила стать программистом, но для меня он был недосягаемой мечтой. Я не подавалась туда, потому что мне казалось, что я глупая, ничего не знаю и меня не возьмут. Поэтому просто продолжала плыть по течению. Моей первой работой стал институт системного программирования РАН — он курировал кафедру, на которой я училась. Мы работали там два раза в неделю, чтобы написать курсовую. Мне не очень понравилась эта работа, потому что после нее я быстро утратила желание вообще что‑либо программировать.

Потом я устроилась в маленькую компанию «Семнотек». Там было комфортно, но я не понимала, чем мне заниматься дальше. Google все еще был далеко в мечтах, «Яндекс» — поближе, но все еще было неясно, как туда попасть. Я закончила бакалавриат, работая в этой компании, и ушла оттуда. Вообще, я не собиралась поступать в магистратуру, потому что все еще не знала, чего именно хочу. Но в итоге резко решила поменять направление и пойти учиться на кафедру машинного обучения. Решила начать все с чистого листа, потому что программирование мне стало неинтересно и я в нем разочаровалась.

Однажды я попросила знакомого пореферить меня на стажировку в Facebook (это значит, что человек, который уже там работает, отправит резюме работодателю). Одновременно с этим я закинула резюме на сайт Google. И вдруг через какое‑то время мне сам написал рекрутер из «Яндекса» и предложил работу. Для меня как для человека, который когда‑то хотел там работать, ответ был очевиден — я согласилась. У меня там было несколько собеседований. Причем они проходили одновременно с собеседованиями по стажировке. К тому моменту мне ответили и из Facebook, и из Google. Причем от последнего я вообще не ожидала, потому что считается, что если ты закинул просто так резюме, без открытой вакансии, то на него никто не посмотрит.

Первое серьезное интервью в моей жизни было именно на Facebook. И я, конечно, была к нему не готова — не знала, чего ждать и никогда не проходила собеседование на английском. И я его, естественно, провалила, потом было еще два интервью, после которых мне отказали. В Google они прошли лучше, потому что я уже была более готова, но, мне показалось, что, видимо, все равно придет отказ. Зато в «Яндекс» меня взяли после шести собеседований.

Это было началом моей профессиональной карьеры и провалом научной, потому что как только я начала там работать, стала забивать на университет. Я работала в «Яндексе» инженером, тот проект и команда, в которую я пошла, были абсолютно не связаны с машинным обучением. Я вообще тогда не видела смысла продолжать учиться, но и бросать все не торопилась.

Весной 2018-го, через полгода, мне написали из Google и сказали, что я, в общем-то, хорошо тогда прошла интервью, и пригласили меня на специальную программу. Самое классное в ней было даже не общение с инженерами и решение разных задач, а то, что потом всех пригласили поехать на саммит в Лондон на несколько дней. Я до этого никогда не была там. На тот момент я всего два раза выезжала за границу. Это было невероятно круто. А в конце стажировки нам разрешили на следующий набор собеседоваться раньше остальных — это как бы такая привилегия для тех, кто уже интервьюировался, потому что количество мест ограничено. Но для меня это было уже не актуально, потому что я работала в «Яндексе» и решила не продолжать учиться в магистратуре.

Тогда я попросилась собеседоваться в Google на full-time, и мне разрешили. Я была очень рада. И когда процесс запустился, я решила еще куда‑нибудь податься, вдруг с Google ничего не выйдет. Случайно в самолете в Москву я встретила бывшего сотрудника «Яндекса». Оказалось, что он работает в Microsoft и пообещал пореферить меня туда. Также я написала и в лондонский офис Facebook.

В итоге так получилось, что я одновременно собеседовалась в Google, Facebook, Microsoft и Microsoft Research. Также я подавалась и в Bloomberg, потому что мне оттуда тоже написали. В итоге в Google меня позвали в офис в Лондоне. Когда я туда прилетела, мне следом ответили еще несколько компаний. Я провела в Лондоне две с половиной недели — и за это время прошла около двадцати интервью. Иногда это было довольно сложно и стрессово. В самом конце поездки, когда я пришла на последнее интервью в Facebook, у меня уже было три предложения о работе — от Google, Microsoft и Microsoft Research.

Я на тот момент уже загорелась идеей переехать в Лондон. В Facebook я сказала, что у меня уже есть три оффера, поэтому мне нужен результат побыстрее, чем всем остальным. Вообще, обычно, когда у тебя несколько приглашений, это очень хорошая позиция, — так ты можешь повышать себе цену, и это нормально. Но я этого не делала, потому что очень стеснительная. Не люблю торговаться. В конце концов я согласилась работать в Facebook. Но это было сложным решением.

Facebook и Google — очень похожие компании. Google для меня был компанией добра, которая очень много всего сделала для культуры программирования. Но, когда я выбирала, для меня было важным работать над проектом, который мне нравится. И в этом разница. В Google ты проходишь интервью, потом тебе подбирают команду и дают оффер. И та команда, которую мне подобрали, была классная, но проект показался скучным. В Facebook все немного по-другому. Там мне сначала дали оффер, а команду можно было выбрать уже на месте. Это гораздо прикольнее, потому что у тебя есть выбор.

В работе в России я несколько раз сталкивалась с тем, что если ты девушка и, например, ходишь в платьях, на каблуках, красишься — всерьез тебя не воспринимают, пока ты как‑то чрезвычайно себя не проявишь. Раньше нередко можно было заметить, что девушки в IT-индустрии одеваются более нейтрально, сливаясь с мужским коллективом. Если ты выглядишь иначе, это сразу бросается в глаза. Однажды в командировке в Сиэтле мне коллега сказал, что я «always a little dressed up» («всегда немного приодета»). Хотя я выглядела довольно обычно для города и офисной работы, но на фоне мужчин в футболках и растянутых джинсах это выглядело чересчур. Но в Facebook таких проблем нет — тут в целом очень разнообразно, поэтому такого не происходит.

В Москве тоже случались подобные ситуации. Например, однажды мне хотели отказать в работе, потому что мой профиль в соцсетях был слишком «модным».

Так было до тех пор, пока он не узнал, что я получила четыре оффера от мировых гигантов. Сразу после этого он стал со мной болтать, рассказывать истории и слушать мои.

Когда я устраивалась на работу, я еще ни разу не была в Кремниевой долине. Не знала, что это место из себя представляет и как там живут люди. В Калифорнию сейчас гораздо сложнее добраться. Если тебе компания подала на рабочую визу, тебе ее просто так не дадут. В Британии дадут, а в Америке теперь тебе ее нужно выиграть. Это большая проблема. Получается, что компании надо тебя подавать одновременно и на американскую, и на британскую визу, чтобы не потерять потраченные деньги. В общем, сейчас стандартный путь — это переехать в Лондон, поработать тут пару лет, а потом по L1-визе — это трансфер внутри компании — переехать в Америку.

Первый раз, когда я поехала в долину по работе, у меня были сумасшедшие ожидания. Я не знаю, что люди обычно ждут от нее, но я хотела чего‑то невозможного. Это же самый крупный и крутой хаб IT-индустрии в мире. Но в итоге я увидела не то, что представляла. С моей точки зрения, фильм Дудя — это если посмотреть только на все хорошее, что там есть, и выкинуть все плохое.

Долина — это деревня с гигантскими кампусами корпораций и одноэтажными домами, и это выглядит довольно прикольно. Но при этом жить там ужасно скучно. Там негде гулять. Есть только два варианта: территория Стэнфорда или хайки (походы в горы. — Прим. ред.). Главная улица Пало-Альто — это меньше километра освещенной дороги, где куча магазинчиков, а вокруг темнота. Непонятно, что делать. Очень важно, что всегда нужно ехать на работу на машине. Если нет своей машины, то на шаттлах. А мне нравится Лондон, потому что там приятно ходить пешком. Я люблю, когда все красиво и уютно. Но в Калифорнии, конечно, безумно красивая природа. Это, наверное, лучшее, что там есть.

Я сейчас работаю в команде source control, мы занимаемся разработкой систем контроля версий исходного кода. Чтобы было понятно: весь Facebook и продукты, которые у нас есть, — это гигантские папки с файлами с огромным количеством исходного-кода. Инженеров у нас много, поэтому всем нужно работать с самой свежей версией кода, чтобы все изменения могли доходить до основной версии без конфликтов. Очень сложно наладить всю систему, этим мы и занимаемся.

Мне нравится Facebook больше всех остальных мест, где я работала. Люди, мне кажется, тут более уважительно друг к другу относятся. Я просто не люблю грубить, мне не нравится расстраивать людей, и когда они меня расстраивают, мне комфортно находиться во взаимоуважительных отношениях. Некоторые считают лицемерием, когда ты пытаешься обернуть критику во много-много положительных слоев. Но мне так не кажется. Если ты, например, ревьюишь (проверяешь. — Прим. ред.) код, ты не можешь просто сделать изменение в нем и отправить его в самый главный production. Тебе нужно, чтобы кто‑то обязательно посмотрел на него и сказал, что он хороший. Это может сделать кто угодно из твоей команды. Если ты делаешь что‑то не так в России, тебе скажут: «Код — говно, переписывай». А в Англии скажут: «Спасибо, что ты над этим работаешь. Ты можешь, пожалуйста, поправить вот тут. Я могу объяснить почему». Для меня это очень важно.

Мне нравится, что в Facebook я могу много чему научиться. И я полюбила Лондон. Пока не планирую никуда уходить и переезжать. Мне нравится там, где я есть. Я наслаждаюсь этим временем и учусь новому.