К новому кризисному центру «Крепость» много вопросов. Мы задали их организаторам проекта

В начале мая движение «Гражданское общество» запустило проект «Крепость» для экстренной помощи жертвам семейно-бытового насилия.

На сайте проекта написано, что его цель — создать гражданскую инфраструктуру реагирования на случаи домашнего насилия. Частью этой инфраструктуры должны стать волонтеры, помогающие жертвам лично и/или в сборе средств на убежище, активисты и их медиаресурсы, а также некоммерческие организации и иные гражданские инициативы.

С 12 мая «Крепость» начала прием звонков. Волонтеры проекта предлагают разместить тех, кто столкнулся с насилием, во временном убежище. Там пострадавшие смогут восстановиться и получить помощь юристов и психологов. По словам авторки проекта Адды Альд, сейчас на попечительстве центра находится две женщины, которые временно проживают в убежище.

Пока организация работает только в Москве. Судя по информации на сайте, убежище предоставляют на неделю — за это время помогают прийти в себя и найти долгосрочное решение. С едой для пострадавших «Крепости» помогает проект #Взаимопомощь «Команды Жукова».

Проект создавался участниками организации «Гражданское общество», ее председатель Михаил Светов — либертарианец, антифеминист, сторонник снижения возраста согласия. Также он довольно неоднозначно высказывался о законе против домашнего насилия. Например, Светов считает, что домашнее насилие — это реальная проблема, но также в России еще есть проблема клеветы — «попытки воспользоваться законами о домашнем насилии, чтобы отомстить мужу». А недавно он высказался о ситуации с Поздняковым, где практически прямым текстом обвинил феминисток в поведении основателя «Мужского государства». «Чем дольше мейнстримовый феминизм будет оставаться неискренним и манипулятивным, тем злее будет становиться реакция», — написал Светов.

Но инициатор проекта — феминистка и член «Гражданского общества» Адда Альд. Она придумала проект, который подразумевает открытия убежищ по всей стране и защиту пострадавших от домашнего насилия, в том числе из‑за сексуальной ориентации или идентичности. Адда подала его на конкурс политических проектов «Гражданского общества» и выиграла. Сейчас на сайте в разделе контакты всего четыре имени: Михаил Светов, его заместитель Ярослав Конвей, Адда Альд и спикерка «ФемФракции» Роза Позднякова. Последняя 25 мая провела прямой эфир, в котором рассказала, что в проекте еще есть команда волонтеров и обученных сотрудников колл-центра, а также два психотерапевта.

Один из психотерапевтов (он попросил не упоминать его имя в материале. — Прим. ред.) работает в психиатрической больнице и, по словам организаторов, уже два года помогает жертвам домашнего насилия. Однако активистки проекта EQUALITY, которые выступили с критикой в адрес «Крепости», обнаружили на личной странице терапевта в «ВКонтакте» много подписок на мизогинные группы. А также нашли пост 2018-го года с мемом, высмеивающим хештег #ЭтоНеПоводУбить, посвященный Татьяне Страховой — жертве домашнего насилия, которую убил и изнасиловал бывший парень. Во время прямого эфира Роза пообещала, что с психотерапевтом будет проведена беседа «по поводу подписок». В разговоре с «Афишей Daily» мужчина признался, что сильно изменился за время учебы и практики. «Занимаясь терапией, я наглядно увидел, к чему может приводить ненависть и агрессия и как ужасно травмировать людей. И поэтому стал намного внимательнее относиться к собственному поведению. Мы обсуждаем эту ситуацию на интервизиях, в настоящий момент решаем вопрос о супервизии», — рассказал он.

Второй специалист — Милана. «Она получила образование на психфаке РГГУ и квалифицирована для работы с жертвами насилия», — сообщается на сайте. Однако свою личность психотерапевт не раскрывает, потому что сама «недавно стала жертвой сталкинга».

27 мая Адда опубликовала открытое письмо и сказала, что с одной из их подопечных работает специалист из центра «Насилию.нет». Однако, сам центр в тот же день выступил с критикой деятельности «Крепости» и опроверг сотрудничество с ним. В публикации также написано, что работники проекта не обладают должной квалификацией и подготовкой.

Убежище находится в одном из московских хостелов, но пока организаторы собрали деньги только на месяц аренды. В открытом письме Адда писала, что хостел будет в полном распоряжении «Крепости» с 1 июня, но неясно, как убежище функционирует сейчас. Кроме того, на сайте кризисного центра написано, что пострадавшие могут приехать в него сами или, если такой возможности нет, организаторы вызовут такси. По мнению центра «Насилию.нет», безопасность убежища вызывает вопросы: непонятно, кем и чем она гарантирована. «Мы не приветствуем политику безопасности организации, согласно которой через десять минут после обращения любой человек может приехать на такси в убежище, что потенциально ставит под удар пострадавших, которые скрываются от абьюзеров» — заявили в центре «Насилию.нет» .

— Вы начали работу в середине мая. Почему у вас только два психотерапевта, скрывающие свои личности?

— С середины мая прошло две-три недели — это не такой большой срок. Юристов предоставляет «Правозащита открытки», и если их потребуется больше, они будут. Имя нашей психотерапевтки мы не раскрываем, и это ее право.

Раньше с пострадавшими работал другой специалист (чью экспертизу поставили под сомнения активистки из‑за подписок и репостов — Прим.ред.), но мы решили отстранить его от работы с ними. Теперь он будет помогать волонтерам и, вероятно, мужчинам в будущем. Пока мы ждем момента, когда он сможет пройти супервизию (наблюдение более опытного психотерапевта за работой коллеги — Прим. ред.). Что касается его профессиональных качеств, то психотерапевт, по поводу которого высказывались претензии, дипломированный специалист. Он выпустился из РНИМУ им. Пирогова, выступал на международных конференциях. Окончил ординатуру по психиатрии на кафедре психиатрии и психосоматики ММА им. Сеченова на базе НЦПЗ РАН. Прошел курсы повышения квалификации в РУДН. С 2017 года ведет собственную практику. В 2018 году окончил двухгодичные курсы по когнитивно-поведенческой терапии в Центре когнитивной терапии. В 2019 году прошел программу обучения диалектико-поведенческой терапии от The Linehan Institute, США. Это специалист высокого класса. Его квалификация подтверждена не только в России, но и в США. За все это время ни его работодатели, ни психотерапевтические ассоциации не получали на него ни единой жалобы.

Что касается моей позиции, то меня его подписки не смущают. Видите ли, подписки не реальные показатели чего‑либо. У него в них 800 пабликов, и многие из них неактуальны. А некоторые из групп перепрофилировались. Даже среди наших волонтерок есть те, кто подписан на подобное, чтобы знать, что происходит. И существуют женщины, которые читают Позднякова и даже пытаются переубедить его соратников в чатах.

Единственное, что меня смущало в этой истории, — то, что он мужчина, а пострадавшие — женщины. В стандартах кризисного центра «Анна» сказано, что психологически женщинам в этой ситуации должны помогать женщины, а не мужчины. Я же считаю, что у пострадавших нужно спрашивать, как им комфортнее, и исходить из их предпочтений.

— Занимались ли волонтерки и организаторки оказанием подобной помощи раньше?

— У некоторых волонтерок такой опыт был, у некоторых — нет. У организаторов не было.

— Какая роль Михаила Светова в этом проекте?

— Михаил Светов — один из основателей «Гражданского общества», он же инициировал конкурс политических и социально значимых проектов. Михаил выбрал мой проект, и именно благодаря ему он сейчас реализуется. Светов создал колл-центр, нашел помещение, юристов и помог деньгами и фандрайзом (сбором пожертвований. — Прим. ред.), также он помог медийно подсветить проект. Стартап-менеджеры — он и Ярослав Конвей. Они собираются отстраниться от проекта, так как им нужно запускать другие и поддерживать имеющиеся.

— Многим кажется, что хостел — это недостаточно надежное убежище. Как пострадавшим гарантируется безопасность?

— Мы сняли весь хостел. Мы взяли за правило не сообщать точного адреса убежища по телефону. Называем адрес рядом, либо станцию метро, там пострадавших встречают очные волонтеры и уже сами, после личной беседы, в случае отсутствия подозрений, провожают в убежище. Нас критикуют за небезопасность убежища, притом что адрес «Крепости» неизвестен, а адрес того же «Китежа» (центр помощи женщинам, пострадавшим от насилия. — Прим. ред.) легко гуглится.

— Центр «Насилию.нет» обвинил вас во лжи: «…они заявили, что сотрудники и волонтеры организации будут проходить обучение и супервизию в центре «Насилию.нет». Это не соответствует действительности — никаких договоренностей на этот счет у нас не было». Как это произошло?

— Покажите, где официальные представители заявляли, что наши волонтеры будут проходить обучение и супервизию у центра «Насилию.нет». Я такого не знаю и склонна думать, что они либо выдают за факт написанное третьими лицами, либо сами не прочли внимательно сообщения Розы. Она отправила им запрос и говорила только о нем. Кроме того, мы не писали, что мы единственное убежище в Москве, а лишь отмечали уникальную совокупность услуг: убежище и экстренная эвакуация, помощь юристов и психотерапевтов, работа колл-центра 24/7, достойное питание.

— Вопрос про колл-центр. Какие специалисты там работают? Проходили ли они обучение?

— В колл-центре работают волонтеры, у них есть скрипт. На нашем сайте об этом сказано. Мы опираемся на международный опыт и общепринятые стандарты работы с жертвами насилия. Эти стандарты соответствуют изложенным в докладе Национальной независимой комиссии по правам женщин, а также Стандартам деятельности по предоставлению услуг пострадавшим от домашнего насилия и организации системы реагирования на случаи насилия центра «Анна». Все наши волонтеры ознакомлены с материалами ВОЗ о насилии в отношении женщин, в том числе с рекомендациями, связанными с коронавирусом. Кроме того, они уже имеют опыт работы с непростыми случаями. (Про обучение Адда не ответила — Прим.ред.)

— Почему бы не объединиться с уже известными кризисными центрами и через них помогать пострадавшим?

— А почему бы не сделать еще одно убежище? Что касается «Китежа», то, раз их сотрудница или волонтерка уже написала об этом, не вижу оснований скрывать: именно оттуда выгнали одну из укрывающихся у нас женщин за ксенофобию [в отношении сотрудницы убежища] и за то, что она жаловалась на условия проживания. Если это те самые высокие профессиональные стандарты, про которые они говорят, то да, нас они не устраивают, несите другие.