«Пришлось жить в курятнике»: на какие трудности идут пары ради любви

В студенчестве я работала проводницей, а Игорь (мой будущий муж) ехал на моем поезде со своими сослуживцами из Перми в Курск. Он был старшим сержантом, командиром отделения своего училища. Через какое‑то время я прошла мимо их купе, и увидела разбитое окно и лужу крови. Игорь напился и подрался с кем‑то из своего взвода. Я разозлилась до ужаса, потому что копила на новую дубленку, а за эти беспорядки меня бы лишили премии. Драчуну я сказала, что высажу его на следующей станции. Потом я осознала, что ему нужна помощь, и не стала так кардинально менять его маршрут. Перемотала руку, а по приезду он уже зашивал ее на операционном столе.

Из‑за бурного застолья он забыл, кто его спас, и пошел по вагону искать свою золушку. Его друзья все ему рассказали, и он сказал мне: «Спасибо», — а я ему: «На здоровье». Вела себя скромно и недоступно, а он был дерзкий и борзый, за это и полюбила его: с ним не страшно.

Мы начали с Игорем встречаться на дискотеках в военном пермском училище, туда как раз приглашали нас, студентов педагогического. Однажды он поздно довел меня домой, и родители посадили меня под домашний арест. На следующий день он полез ко мне на четвертый этаж по решеткам. Спустя время мы поженились.

Когда началась вторая чеченская кампания (боевые действия на территории Чечни и приграничных регионах Северного Кавказа. — Прим. ред.), Игорь еле-еле нашел выход, чтобы остаться с семьей и никуда не уезжать. Мы уехали в Новочеркасск, город Шахты. Там была учебная часть, где он обучал новобранцев шоферскому делу. Смогли остаться, потому что во время практики Игорь хорошо себя зарекомендовал. В это же время по телевизору говорили, что военным увеличили выплаты. Но платили на самом деле только офицерам, которые непосредственно участвовали в боях. Это не наша война, мы совсем не романтики, не хотелось воевать и кого‑то убивать.

Уже потом нашли квартиру и много-много переезжали с места на место в Новочеркасске. То, какими мы сейчас стали, — порядочными и успешными людьми — обязаны совместному пути. Игорь работает заместителем директора в крупной компании, а я гештальт-терапевт, сейчас мы живем в Перми всей дружной семьей.

Много лет мы были приятелями — общались только по делу раз в полгода. Но всегда знали, что в экстренной ситуации придем друг другу на помощь. В последний год бакалавриата он уже хотел возвращаться на родину — в Нигерию. Джейк каждый год приглашал меня на свой день рождения, но у меня почему‑то всегда не получалось, а в этот раз я пришла. Мы почти не общались: поздравила его, предложила в конце праздника увезти его сестру на вокзал и уехала.

На следующий день мы случайно встретились в университете и разговорились. Он рассказывал о своей семье с таким уважением, с которым я никогда раньше не сталкивалась. Еще Джейк прочитал историю России от и до. Я увидела в нем искренность, надежность и мудрость. Помню, как звонила сестре и удивлялась, что такие люди, как он, существуют, а она все твердила: «Влюбилась!»

У нас присутствовала уверенность в чувствах без слов. Даже предложение руки и сердца мы обошли стороной, зато его мама после визита в Россию сказала со свадьбой не затягивать. После двух недель отношений бабушка Джейкоба захотела со мной познакомиться. Звонок в скайпе, по ту сторону экрана — несколько человек. Вопрос от бабушки: «Девушка справа от тебя, ты на ней женишься?» — муж одобрительно кивнул в ответ, она тоже. А через несколько дней ее не стало. Его мама звонила и рассказывала, какие длинные очереди выстраивались к ней на прощание. Похороны в Нигерии обычно веселое мероприятие, но тут все плакали — мировая была женщина. После этого случая чувствую с ней какую‑то особую связь. Я не знала ее лично, но кажется, будто мы вместе плели бусы, чистили картошку и сплетничали о Джейке долгие годы.

Мы жили в Нигерии два года. Переехали из‑за мужа и его работы. Там больше возможностей, и его родственники занимают высокие посты. В 2017 году Джейк заканчивал службу, потому что доступ к хорошим рабочим местам без нее ограничен. Один месяц ты в лагере, остальные одиннадцать работаешь в государственных органах. После службы Джейка никак не могли официально трудоустроить: то бюджет не подписали, то места закрыли. И все это время он трудился за «спасибо». Нам это надоело, и начались поиски новой работы, которые не увенчались успехом.

Еще у них есть стереотип, что белые не привыкли работать руками. И так мыслят люди, где почти в каждой семье есть домработница. Африка — это не то, что все себе представляют. Помню, как первое время с восторгом фотографировала огромные парки, многоуровневые дороги и трехэтажные дома с бассейном в столице. Но большая часть Нигерии заключается в быте города: малюсенькая кухня, свет и вода по расписанию, алюминиевые кастрюли. В этом своя красота и уникальность места, где был воспитан человек, которого я люблю.

Мы не привязаны к конкретному месту: я зарабатываю блогом, а сферы, которыми владеет Джейк, — английский язык и танцы — можно реализовать в любой точке мира. Сейчас мы уехали на каникулы в Петербург и планируем тут остаться. Самое сложное в таком постоянном перемещении — отсутствие своего личного уголка. У нас пока нет возможности купить свой дом. Мы и сами не знаем, куда нас дальше унесет. Такая миграция между двумя странами развивает и дает новые силы.

Я приехал в Москву после окончания школы в Талдоме и устроился работать в ресторан. Моя будущая возлюбленная, Галя, в этом же месте месила тесто на кухне, так мы с ней и познакомились.

У хозяина ресторана в этом же доме находился хостел, которым он управлял. Мы сняли у него квартиру. Начальник стал превышать свои полномочия: помимо основной работы заставлял нас помогать ему по дому. Это не входило в наши обязанности, и, соответственно, никто нам за это не платил. Мы переехали. С работы пришлось уволиться, потому что я не смог больше терпеть руководителя, который неуважительно относился к своим сотрудникам. Так и начались наши проблемы.

Галя была в декрете, работы не было, денег, соответственно, тоже. Меня выручил друг детства, который в то время жил в Америке. Он выслал тысячу долларов. На эти деньги я оплатил квартиру на несколько месяцев вперед, а потом нашел работу в отеле. Когда жизнь более-менее наладилась, у нас родилась дочка, и нас выселили из квартиры. Истек срок аренды. Так за четыре года мы сменили три квартиры. Почти все они находились в одном районе, в шаговой доступности. Ехать было недалеко, поэтому мы не вызывали грузовик для перевозки вещей. Отец приходил с тачкой и перевозил все нажитое на ней. Однажды мы катили тачку по узкой дороге, а навстречу нам выехал джип. Он начал прижиматься к обочине, но столкновение все-таки произошло: тазы для белья, ложки, вилки падали с грохотом на землю, а мы их снова и снова собирали.

Родители Галины продали один из своих загородных домов, а деньги с его продажи выслали нам. Мы копили на квартиру. Пока мы собирали оставшуюся сумму, нам пришлось жить у моей мамы в деревне почти год. [Тогда же у нас] родился сын. Я каждый день проезжал на работу по 100 километров в одну сторону. Мы переехали обратно в Москву, когда детей приняли туда в детский сад. Там нас ждала пустая квартира — была только ванна и одна комната — никаких удобств. Когда дети начали ходить в сад, мы встали на ноги.

Я жила в 1980-х годах в Волгограде. Развелась с мужем, у меня осталась дочка от этого брака, с ее воспитанием помогала мама. В коммунистическое время давали квартиры, я долго стояла за ней в очереди, поэтому жила в общежитии. Однажды к нам поселились строители из Болгарии, которые работали с газопроводом за городом. Среди них был спекулянт Саша, который продавал одежду, — обычное для того времени дело.

Когда мне дали жилье, подруга с работы попросила устроить ей с ним свидание у меня дома. Для своей однушки я взяла в кредит кухню, диван, кресло и столик, а ласточки свили на балконе гнездо. Это было подходящее место для свидания. Договорились о времени, я прибралась и ждала ее, чтобы передать ключи. Звонок в дверь, открываю — вижу перед собой широкоплечего мужчину в толстой куртке из свиной кожи. Он сразу мне не понравился, о чем с ним говорить из‑за языкового барьера — непонятно. Когда пришла подруга, дом стоял на ушах. Ее что‑то разозлило по дороге, поэтому она залетела домой в плохом настроении и показала свой характер на первой же встрече. С Сашей у них не сложилось.

Я работала в институте, где разрабатывался облик Волгограда, на должности инженера, который проектировал канализацию. Другие специалисты думали над слабыми токами, водопроводом и скульптурой «Родина-мать зовет!». У нас был большой отдел, из них 15 человек — женщины. У дежурной зазвонил телефон, ответить позвали меня, хотя я весточки ни от кого не ждала. Это был тот самый Саша, он каким‑то образом перевел для меня приглашение в кино на русский. Сказала, что подумаю, и в итоге согласилась.

Мы научились понимать друг друга: болгарский очень похож на русский язык. Больше всего меня удивила его история про Вангу.

А через несколько месяцев он увидел объявление, что русская строительная фирма набирает работников на два года. Закончил курсы и уехал. Мы поженились почти сразу.

Когда его двухлетний договор с компанией закончился, встал вопрос — разводиться или ехать вслед за ним? Мы сели в поезд и направились в Болгарию. Было сложно получить вид на жительство: долго сидела в очередях и заполняла анкеты. Там меня убеждали никуда не ехать, «не оставлять родину просто так». Хотя Болгария и Россия состояли в дружеских отношениях, меня изрядно помотали и все-таки дали разрешение на выезд.

Мы приехали в село, где жили его родственники. Родители жили в землянке, в помещении с крышей, где нет пола. А дом с человеческими условиями отдали нам. По их словам, он изначально был построен для сына и их снохи. Там я выучила болгарский. Мне нравилось жить на природе, хоть условия сильно отличались от городских. Ходили на виноградник, это было для меня в новинку. Там я нашла свою страсть к работе с землей — сейчас до сих пор могу копаться в ней часами.

Трудно было находиться далеко от дочки, но я старалась навещать ее как можно чаще у мамы в Волгограде. Иногда и она ко мне приезжала отдыхать. Когда родился сын, как и завещала болгарская ясновидящая, мы начали искать город с более развитой инфраструктурой. Выбрали крупный курорт в горах — Выршец. Термальные воды там лечат мигрени, неврозы, а воздух чист из‑за отсутствия автомобилей, население города всего 6000 человек. Мне сразу тут понравилось: горная река, вдоль которой можно прогуляться в любое время, тихие аллеи и свой кусок земли.

Сейчас у меня есть дом, куда приезжают в гости дети. Дочка из России и мои внуки проводят тут много времени, одна из ее дочерей даже знает болгарский, потому что летом подружилась с местными. В хорошую погоду я занимаюсь садоводством: у меня на участке свои яблоки, нектарины, помидоры, огурцы и малина. Это достойное место для пожилого человека — тут спокойно. Живем с мужем раздельно, нам так комфортнее.