Отложенное родительство: кто и зачем замораживает эмбрионы в России

Это возможность запланировать рождение детей с помощью криоконсервации биоматериала. Такой метод позволяет семье лучше подготовиться к появлению потомства и не переживать, что момент может быть упущен. Заморозить свой биоматериал можно раздельно (сперму и яйцеклетки, или ооциты), а также вместе (эмбрионы).

Врач-репродуктолог Лия Казарян рассказывает, что после разморозки яйцеклетки необходимо пройти процедуру ее оплодотворения, инкубационный период роста эмбриона и его перенос в тело биологической или суррогатной матери. На каждом из этих этапов что‑то может пойти не так, а запас заготовленных яйцеклеток ограничен. По мнению Казарян, консервация эмбрионов надежнее: после разморозки останется только этап переноса. «Кроме этого, выживаемость яйцеклеток ниже, чем эмбрионов, так как яйцеклетка состоит на 90% из воды, и при криоконсервации есть большой риск повредить ее целостность», — объясняет репродуктолог. Эмбрионы в сравнении с ооцитами более крепкие, и вероятность их успешной заморозки и разморозки достигает 99%.

«Заморозка эмбрионов — более осознанный метод планирования детей, — считает репродуктолог. — Он увеличивает эффективность процедуры ЭКО (экстракорпоральное оплодотворение. — Прим. ред.) в несколько раз, но выбрать партнера позже, как в случае с заморозкой яйцеклеток, не получится».

По мнению Казарян, такой метод планирования беременности подойдет, во-первых, родителям, у которых уже есть ребенок, но они хотели бы завести еще одного, когда первенец подрастет. Во-вторых, для пары, которая пока не готова к рождению ребенка, но думает, что совместное родительство — отличная идея. А в-третьих, в случае болезни одного из партнеров, например, при прохождении химиотерапии.

На первом этапе процедуры будущие родители обязательно сдают анализы: на инфекции, общее состояние здоровья, мужчины делают спермограмму, а женщины проходят УЗИ молочных желез, а также полное обследование внутренних половых органов. Второй этап — это стимуляция яичников пациентки гормональными препаратами, с помощью которых можно получить большое количество яйцеклеток за один раз. На третьем этапе в эмбриологической лаборатории проводится тщательный отбор, в том числе и генетическая диагностика, наиболее здоровых и зрелых ооцитов. Далее мужчина проходит процедуру забора спермы, после чего полученные яйцеклетки оплодотворяются и выращиваются до пятых суток своего развития в инкубаторе. Затем врач-эмбриолог проводит отбор пригодных для заморозки эмбрионов. Финальный этап процедуры — это сама криоконсервация при температуре –196 градусов.

По статистике (здесь и далее статистическую информацию предоставила  клиника NGC на основе своего опыта) у здоровой женщины до 35 лет из 10 яйцеклеток получается вырастить четыре хороших эмбриона. После генетической диагностики еще 30–50% выращенных эмбрионов будут отсеяны, в зависимости от возраста пациентки. То есть в среднем у женщины от 25 до 35 лет, скорее всего, к заморозке будут пригодны только два-три эмбриона. Если женщина пришла в клинику до 25 лет, то вполне возможно получить и шесть-семь здоровых эмбрионов. Как правило, эмбрионы размораживают по одному — в случае неудачи вынашивания одного есть возможность взять из банка другой замороженный эмбрион.

Директор по развитию клиники NGC Амина Фокичева говорит, что если женщина и мужчина здоровы, весь цикл процедуры криоконсервации обойдется примерно в 100–200 тыс. рублей. Если говорить о женщинах более позднего репродуктивного возраста или о пациентах (как отце, так и матери), анамнез которых отягощен различными заболеваниями, то процедура будет стоить от 300 тыс. рублей. Также процедура ЭКО по медицинским показаниям в России входит в пакет ОМС, поэтому можно добиться полной оплаты процедуры государством, если женщина не может родить другим способом. Но само хранение замороженных эмбрионов не входит в ОМС, за него придется платить отдельно: в среднем по Москве стоимость хранения начинается от 1000 рублей в месяц.

Фокичева считает, что родить ребенка женщине лучше до 48–50 лет. Если же есть возможность воспользоваться суррогатным материнством, то возраст не ограничен, но в таком случае рекомендуется заморозить эмбрионы до 45 лет. При этом надо понимать, что воспользоваться суррогатным материнством можно только по медицинским показаниям. Хотя, несмотря на рекомендованные возрастные ограничения, в практике клиники NGC самой взрослой пациенткой, у которой делали забор яйцеклеток для заморозки эмбрионов, была 58-летняя женщина.

Криоконсервированный эмбрион может храниться неограниченный срок. Сам эмбрион, пока он заморожен, никак не может пострадать. Например, в 2017 году в Америке родилась девочка Эмма из эмбриона, который был заморожен на протяжении 25 лет, — ее выносила и родила суррогатная мать, которой было 26 лет.

Вопрос криоконсервации эмбрионов — спорный для религиозных конфессий. Одна из самых острых тем дискуссии противников ЭКО — что делать с оставшимися эмбрионами? Ведь в процессе процедуры может получиться не один эмбрион, а несколько. Вполне вероятно, что не все они будут использованы: какие‑то могут оказаться ненужными, а какие‑то непригодными для переноса. Можно ли в таком случае приравнивать утилизацию эмбрионов к смерти человека? Для заморозки эмбрионы выращивают до стадии бластоцисты. На этом этапе развития у эмбрионов еще не бьется сердце, поэтому, например, в штате Джорджия в США, где недавно запретили аборты позднее шестой недели беременности (когда можно услышать сердцебиение), заморозка эмбрионов все еще законна.

Во многих странах, в том числе и России, законов о правовом регулировании этого вопроса почти нет. Согласно Конституции РФ эмбрион не обладает правом на жизнь, так как права и свободы принадлежат каждому от рождения. Поэтому при обращении в клинику с клиентами оговаривают все условия хранения и подписывают договор. В 2015 году мужчина хотел расторгнуть договор с клиникой после развода с женой, но его требование отклонили, потому что согласно договору судьбу эмбрионов определяла супруга. В 2018 году клиника отказала пациентке в проведении ЭКО в связи со смертью ее мужа — согласно заключенному ими договору в случае смерти одного из супругов биоматериал следовало уничтожить.

Я решилась на процедуру заморозки эмбрионов недавно, и сейчас я прохожу месячный этап подготовки к забору яйцеклеток. Побочных эффектов от [гормональной] терапии я не чувствую, разве что улучшился аппетит. Самым сложным для меня было принять факт необходимости этой процедуры. Помню, как пришла домой с флакончиком лекарств и долго не могла принять первую порцию. Меня сковал страх. Вдруг ничего не получится? Вдруг будет недостаточно яйцеклеток? Вдруг не сформируются хорошие эмбрионы? Так много этих «вдруг» — все страхи навалились разом.

Перед тем как прийти в клинику, мы с моим молодым человеком пытались зачать ребенка естественным путем. Пытались долго. И так же долго я не могла поверить и признать, что сами мы не справимся. Однажды у нас почти получилось, но беременность закончилась выкидышем. После этого случая я заговорила о процедуре ЭКО. По образованию я медик и хорошо знаю возможности и особенности процедуры, для меня это решение было логичным. А моего мужчину, который абсолютно ничего не слышал о таких технологиях, само слово «ЭКО» поначалу испугало. Казалось, он был готов завести ребенка, только если это произойдет само собой: все остальное было для него «не по-мужски». Я ждала, пока он убедится, что в этом нет ничего страшного, — в итоге он согласился после разговора с врачом. Для меня было важно, чтобы решение прибегнуть к процедуре было совместным.

Сейчас я жалею только о том, что очень долго тянула и не заморозила свои клетки еще пять лет назад. Я надеялась, что получится «само», а до этого спокойно строила карьеру и думала совсем не о детях. Мы планируем беременность в ближайшем будущем: один из полученных эмбрионов замораживать не будем, а сразу перенесем. А вот остальные эмбрионы заморозим, чтобы вернуться в клинику за вторым, а может, и за третьим ребенком.

Я работаю в правительстве. Всю свою жизнь я посвятила себе и карьере. Ездила отдыхать, проходила много обучающих курсов, искала самые привлекательные места работы и не думала, что когда‑то захочу детей.

Желание иметь детей обходится мне очень дорого. Я потратила уже больше 400 тыс. рублей. Но дело даже не в материальных тратах, а в эмоциональных. Я задумалась о детях поздно и заморозила эмбрионы в 37 лет, когда поняла, что партнера у меня нет и вряд ли вообще будет. Я живу в Ярославле, но на все процедуры приходится ездить в Петербург — там лучше оборудование. Сначала я ездила на гормональную терапию и выбор донора в банке спермы, потом на забор яйцеклеток, а потом снова на терапию и забор, потому что в первый раз все мои эмбрионы оказались непригодными. После второй попытки у меня получилось три эмбриона, я решила заморозить их на пару лет, но вышло намного дольше. Наверное, я испугалась стать матерью.

С появлением ребенка изменилась бы вся моя жизнь, я оттягивала. А теперь, когда я все-таки пришла в клинику, первого эмбриона я так и не смогла выносить. Недавно у меня состоялась вторая попытка. Если ничего не выйдет, то буду искать суррогатную мать.

Я не рассказывала никому из знакомых о том, что решилась на такую процедуру, потому что испугалась осуждения. Самым сложным для меня было позаботиться, чтобы на работе об этом никто не узнал. Чтобы поехать в клинику в другой город, надо брать отпуск на неделю или две как минимум. А когда таких поездок становится больше, придумывать отговорки становится все сложнее. Сейчас на работе думают, что я езжу вкалывать ботокс. Сначала мне было стыдно признаться, что я искусственно хочу завести ребенка, легче было придумать что‑то вот такое. Но после ряда неудач мне уже все равно, что обо мне подумают и что скажут. Самое страшное, что снова ничего не выйдет.

Мой путь к материнству был долгим. Я прошла много обследований, были сданы все возможные анализы, менялись даже мужчины, но забеременеть никак не получалось. К 35 годам я осознала, у меня остался один путь — ЭКО.

Я готова была пойти на многое, чтобы родить ребенка. Все упиралось в сомнения моего мужчины, с которым мы вместе уже 10 лет. Он считал, что все эти процедуры неестественны и если Бог не дает детей, то, значит, не судьба. Я даже стала думать о том, чтобы обратиться в банк спермы и расстаться со своим партнером. Только после того, как я в очередной раз в слезах сказала, что дети для меня важнее всего на свете, он согласился на процедуру и сдал все необходимые анализы.

В нем что‑то изменилось, и на всех остальных этапах он стал искренне поддерживать и переживать за меня: во время пункции, когда мы ожидали результатов о количестве и качестве эмбрионов, когда я готовилась к родам и после них.

При минимальной стимуляции у меня получилось забрать 10 яйцеклеток, из них восемь оплодотворились, и до пятых суток дожило шесть «отличников» (уровень качества бластоцист оценивают по пятибалльной шкале. — Прим. ред.) Это очень хороший результат, мы были рады. Но первая попытка криопереноса оказалась неудачной, эмбрион, к сожалению, не прижился. Оставалось еще пять, через месяц мы попробовали снова. После второй попытки у нас родился долгожданный сын!

Оставшиеся четыре эмбриона все еще заморожены. Я бы хотела иметь несколько детей, поэтому надеюсь, что через пару лет вернусь за ними. Мне жаль, что в возрасте до 30 лет я ничего не знала про отложенное материнство, про то, что запас яйцеклеток не вечен и репродуктивный период женщины не так уж и велик. Осведомленность дает свободу выбора. Я бы хотела, чтобы как можно больше молодых женщин знали об особенностях заморозки биоматериала (будь то яйцеклетки или эмбрионы) и чтобы женщины, планирующие детей, думали в первую очередь о себе и своих возможностях — не обязательно беременность должна наступить естественным образом.

Выражаем благодарность клинике NGC за помощь в нахождении достоверной информации о криоконсервации эмбрионов и поиске героинь.