«Тку одежду для мышек, делаю рыб»: как работники особой мастерской готовятся к Новому году

Инклюзивные мастерские «Сундук» существуют с 2013 года. Здесь работают взрослые люди с ментальными нарушениями и психическими расстройствами: ДЦП, расстройствами аутистического спектра, шизофренией, биполярным расстройством. Некоторые из них не умеют читать или писать, многих в мастерскую приводят родственники. Сейчас работают четыре мастерские: керамическая, ткацкая, столярная и мастерская дизайна. Осваивая ремесла, работники получают поддержку и психологическую помощь, а также учатся зарабатывать на жизнь.

Я работаю в «Сундуке» с самого его открытия. Я здесь тку, делаю керамику (тарелки, чашки) и рисую. Я соткала 83 работы, недавно сделала уже вторую собаку. От работы есть результат — у меня стала лучше работать рука. Сейчас будет год Мыши, поэтому к этому Новому году мы сделали много мышек, а еще крокодилов и сов. Мы все делаем с удовольствием, чтобы человеку было приятно.

Кроме мастерской я занималась конным спортом и дыхательной йогой. У меня есть два брата и родители, которые меня очень любят. Я жизнерадостный, жизнелюбивый и счастливый человек.

На Новый год к нам приходит Дед Мороз и много народу, друзей. Мы тут все украшаем, печем пироги с яблоками, делаем открытки, поделки, проводим выставки картин. Бывают конкурсы, загадки. Мы общаемся, радуемся, рассказываем какие‑то истории, дарим друг другу подарки. Приятнее всего — неожиданные подарки. Тут домашняя обстановка, и мы не хотим уходить.

Я люблю ходить в «Сундук». Мое любимое занятие — гончарное ремесло. Мне нравится лепить бытовое настроение: например чашки, тарелки, колокольчики, подсвечники. Еще люблю рисовать. В основном рисую листья, природу и животных.

Иногда, если позволяет время, я беседую с психологом. Говорим о разном: мальчики — на свои темы, девочки — на свои. Например, что нужно делать, чтобы не бояться грозы. Я молюсь Богу.

Мы отмечаем Новый год очень просто, по-домашнему — играем, надуваем воздушные шарики, пускаем мыльные пузыри, поем песни. Люблю петь «Пробежал по городу олень» и «Мы узнали маленький секрет — елочке не холодно зимой».

Самые любимые подарки — те, которые сделал сам: нарисовал картинку, слепил свечку из воска, пиалу из глины, сделал какого‑нибудь человечка или картонную елку, обшитую бисером. Но вообще на Новый год приятно получать любые подарки.

Я езжу сюда с папой на работу. Люблю ткать, махрить (делать бахрому. — Прим. ред.), делать разные аппликации и отмечать праздники. Из керамики люблю лепить ежиков, могу и домик слепить.

Люблю подарки — мандарины, конфеты. Люблю звонить друзьям по телефону: Миланке, Эльбрусу и остальным. Я скучаю, когда они болеют. У меня есть племянники Алиса и Тема. Я люблю ходить с ними в цирк. А на Новый год мы пойдем гулять.

В «Сундуке» я занимаюсь в ткацкой мастерской — тку одежду для мышек. Хожу на керамику — делаю рыб, крашу колокольчики. Я люблю помогать — таскать разные заказы, делать изделия.

Раньше я занимался в 21-м колледже. Я там пилил — сделал шкатулку, ящик из дерева, лошадь, козу. У себя в районе, в Люблино, я хожу в столярку. Я там шкурю, крашу, сделал маме доску для кухни. Но вот когда нужно определить размер и отмерить деления, у меня не получается — до сих пор проблемы с математикой. Меня ругали: «Ты что, не можешь отделить 15 см от 10 см?» Я ответил, что не умею этого делать. Тогда мне сказали: «Ладно, если не умеешь делать разметку, тогда выжигай». И вот я выжигаю.

Очень приятно, когда друзья дарят подарки. Я тоже буду дарить. Я очень жду праздник, он мне нравится. Я бы хотел, чтобы в этом году никто не ругался и все жили мирно.

Для большинства людей, которые ходят в мастерскую, дальше колледжа пути не было. Для них нет мест на рынке труда. Вместе с мамой одного из наших ребят, Светланой Белейзон, мы решили, что надо открывать такую мастерскую. Начинали в совсем маленькой комнате размером в 35 квадратных метров. Там у нас было только ткачество, мы делали разные игрушки. Потом нам подарили хорошие немецкие печки для обжига — так появилась гончарная мастерская. Еще есть столярная — правда, она без отдельного помещения и занимает всего два стола.

По профессии я финансист, работала в крупных международных компаниях. Потом заболел отец — множественная миелома. Пришлось уволиться и заботиться о нем — так прошел год. Это меня изменило: жизнь скоротечна, времени реализовать свои мечты не так много, как кажется. Я с юности мечтала работать с людьми с ментальными особенностями, но жесткая установка папы — идти в бухгалтерию — дала свои результаты. И вот, ухаживая за отцом, я решила изучить проекты, в которых была бы возможность применить мой пятилетний опыт финансов и стратегического мышления. Так я пришла в «Сундук» и занялась социальным предпринимательством.

Люди разные, и я считаю, что мы должны бывать не только в привычной среде, где все примерно равные по уровню интеллекта. Важно знать о других людях, которых достаточно много.

Нина Петровская: Для ребят очень важно быть вместе в общем деле. Задача мастерской — в поддержке этого социального ландшафта. Важно, чтобы их опыт расширялся, поэтому занятий должно быть много. Если человек будет целый день ткать, он устанет. Здорово, если он еще позанимается керамикой, а потом порисует и в это время поговорит про художников. Кто‑то начал работу, а кто‑то ее закончит. Бывает тяжело расстаться со своей работой, но они уже понимают, что это ремесленная мастерская, где один изготавливает кружку, а другой ее раскрашивает.

Мы стараемся как можно больше обогащать их опыт. Например, ребята рисуют, и темы рисунков задаются неслучайно — это то, что их сейчас волнует. Бывают темы про тревогу, про страх. Мы стараемся арт-терапевтически проработать эту психологическую напряженность. Мы учимся вместе переживать неудачи, ведь что‑то может не получиться. Например, в печи взорвалась работа, которую долго делали. Это очень обидно! Задача мастера и психолога — адекватно отреагировать на брак. А если испорчены и другие работы? Как мы это переживаем? Давайте это оставим как образец того, что так бывает. Это тоже социальный момент. И когда они дома, они уже могут чуть легче воспринимать и другие неудачи.

К нам приходят гости, пьют с ребятами чай, рассказывают интересные истории. Недавно у нас был пожилой пчеловод. Он уже много лет на пенсии и не занимается сейчас медом, потому что это трудно и не для кого его делать. Он сказал, что теперь будет делать мед для нас: «Будете пить чай осенью, когда холодно». Еще к нам приходил педагог, который много лет работал в школе учителем труда. У него есть потребность немножко побыть в мастерской, что‑то сделать вместе с ребятами, что‑то рассказать. Для нас это здорово. Все это складывается в коробочку, нанизывается как бусинки и создает их опыт.

Нина Петровская: Наш проект с 2013 года находится в формате выживания. Мы не можем арендовать помещение в подвале, потому что там нет солнечного света — мозг будет работать не очень хорошо, а наши ребята и так со сложностями. Поэтому нам нужно, чтобы в помещении были окна, а аренда такого помещения стоит достаточно дорого. За коммерческую аренду мы сейчас платим 140 тыс. рублей в месяц. Большую половину суммы — 105 тыс. — с 2015 года нам помогает платить компания «ТрансФин-М», и мы им очень благодарны за это.

Нам нужно собрать деньги на оставшуюся часть аренды, заплатить за электричество, купить расходные материалы и какие‑то бытовые средства. Иногда у печей ломаются спирали. Если посмотреть расходы за год — выходит достаточно большая сумма.

Еще большая статья расходов — это оплата специалистов. У нас есть три мастера. Если мы выигрываем грант или получаем какую‑то субсидию от государства, мы просто работаем, а когда нет гранта или какого‑то спонсора, всем приходится идти на вторую и третью работы, чтобы кормить себя.

Бюджет таких мастерских для 30–35 людей с инвалидностью составляет не менее 500 тыс. рублей в месяц, то есть в среднем программа для особого человека обходится в 20–23 тыс. рублей в месяц. А сопровождение такого человека в ПНИ сейчас обходится в 150 тыс. рублей.

И семья тоже понимает, что у человека есть какая‑то занятость. Ведь часто, наверное, люди попадают в интернат не по причине гибели родственников, а потому что родственники не знают, что делать с этим человеком.

Нина Петровская: Ребята получают вознаграждение за свою работу. В основном после рождественских и пасхальных ярмарок, может быть, каких‑то летних фестивалей. Но самое главное — это Новый год.

Ольга Призова: Очень важную часть в поддержке мастерских составляют крупные заказы от компаний, когда они дарят сувениры из наших мастерских как новогодние подарки. Без этого мы бы просто не выжили, потому что грантовое сопровождение не так велико и его не всегда получается выиграть, а мы не можем остановить работу и сказать ребятам: «Нам не дали грант, поэтому мы закрываемся. Не приходите». Для помощи мастерским мы создали фонд «Единение».

Новый год для нас — очень важный праздник. Мы начинаем готовиться к нему за полгода: придумываем сувениры, чтобы компании могли выбрать что‑то и заказать. Получается, что ребята поздравляют огромное количество людей. К этому Новому году они с мастерами сделали порядка двух тысяч изделий — это елочные игрушки из керамики, фарфоровая посуда с графикой ребят, колокольчики и многое другое.

Нина Петровская: У нас есть разные ребята, в том числе и такие, которые делают что‑то очень медленно. Мы специально включаем их еще в какую‑то работу, делаем что‑то вместе с ними, чтобы у них получалось больше изделий — и они больше продавались. Если мы начнем цепляться только за сильных ребят, слабые провалятся, и сама идея инклюзивной мастерской развернется в другую сторону. Конечно, кто‑то может отшкурить игрушки быстрее, но мы дадим их тому, кто не сможет сделать что‑то более сложное.

Формат участия в мастерских обширный, каждый найдет вариант по душе. Мы очень открытые, хотим развиваться и сделать мастерские еще более инклюзивными. Например, чтобы к нам приходили творить люди с депрессиями.

Нина Петровская: Сюда можно приходить в качестве волонтера, чтобы, допустим, помогать при тиражировании продукции. Можно участвовать закупкой материалов для мастерской. Может быть, у кого есть ткань или глина, глазурь, краски. Также можно оформить небольшой регулярный платеж. Когда тысяча людей подписывается на регулярный платеж в 30–50 рублей, они могут быть гарантом, что мы всегда заплатим за электричество, всегда купим свой кусок глины. На нашем сайте есть кнопка «Помочь проекту», и там можно подписаться на любую сумму.

Нас можно звать на ярмарки, в свои офисы, мы можем проводить мастер-классы для сотрудников. Мы заинтересованы в корпоративном волонтерстве. Или, например, можно позвонить и сказать: «Я хочу сделать бабушке вазу. Что я могу сделать в благодарность?» Также можно провести детское мероприятие или какой‑то девичник.

Ольга Призова: Мы очень рады, когда к нам приходят люди. Любой может прийти (нужно только сначала позвонить) и помочь руками или с организацией чего‑либо. Для того мастерские и инклюзивные — совершенно разные люди могут участвовать в разных процессах. Это очень важная составляющая нашей работы. Также нам можно помочь интеллектуально. У нас нет специалистов в некоторых направлениях: маркетинг, пиар, социальные сети. Мы плохо умеем о себе рассказывать. И последнее, чем нам можно помочь, не затрачивая никаких сил, — это рассказать о нас как можно большему количеству людей, например, распространить в соцсетях эту статью.